«злопыхательство»

1. злопыха́тельство;
2. злопыха́тельства;
3. злопыха́тельства;
4. злопыха́тельств;
5. злопыха́тельству;
6. злопыха́тельствам;
7. злопыха́тельство;
8. злопыха́тельства;
9. злопыха́тельством;
10. злопыха́тельствами;
11. злопыха́тельстве;
12. злопыха́тельствах.

ЗЛОПЫХА́ТЕЛЬСТВО, -а, ср. Исполненное злобы раздражённо-придирчивое отношение к кому-чему-н. Бессильное з.

| прил. злопыхательский, -ая, -ое. Злопыхательские речи.

-а, ср.

Исполненное злобы, раздраженно-придирчивое, враждебное отношение к кому-, чему-л.

Честным и убежденным сердцам мало свойственны злопыхательство и мстительность. Салтыков-Щедрин, Пестрые письма.

ЗЛОПЫХА́ТЕЛЬСТВО, злопыхательства, ср. (разг. газет., пренебр.).

1. только ед. Несправедливо-злобное, раздраженно-придирчивое, враждебное отношение к кому-нибудь.

2. Слово, поступок, выражающие такое отношение.

ср.

1.

Преисполненное злобы и раздражения отношение к кому-либо или к чему-либо.

2.

Пребывание в таком состоянии.

с.

malignité f, rage f médisante

с.

malignidad f; virulencia f(злобность)

с.

malignita f, perfidia f

ЗЛОПЫХА́ТЕЛЬСТВО -а; ср. Наполненное злобой и раздражением враждебное отношение к кому-, чему-л.; поступок, выражающий такое отношение. Кому-л. свойственно з. Почувствовать в каких-л. поступках з. В доме у кого-л. никогда не было злопыхательства.

ЗАВИРАЛЬНЫЙ

В системе языка все слова соотносительны и взаимообусловлены. Но между разными разрядами и сериями слов эта семантическая связь неоднородна и по степени и по качеству. История некоторых слов является как бы зеркальным, иногда перевернутым отражением истории других слов, с ними неразрывно связанных. Так, процесс возникновения и употребления слова завиральный нельзя понять надлежащим образом вне связи с историей слова либеральный на русской почве.

Слово завиральный в русском литературном языке является словом несвободным. Его значение фразеологически связано с очень узким контекстом — завиральными могут быть только идеи. Самый морфологический строй слова завиральный несколько противоречит нормам литературного словообразования. По значению завиральный связано с глаголом завираться. Ср. У Н. А. Некрасова в стихотворении «Недавнее время»:

... — Пробегал я сейчас

Вашу книгу: свободы крестьянства

Вы хотите? На что же тогда

Пригодится вам ваше дворянство?

Завираетесь вы, господа!

Но образования на -льный обычны лишь от переходных глаголов (ср. носильное платье, точильный станок и т. п.).

Все это выдает каламбурную, ярко экспрессивную природу этого слова. Завиральный, конечно, не значит: `ложный, вздорный', как полагает словарь Ушакова (1, с, 901)⁸¹. Это определение, прежде всего, не выражает фразеологической замкнутости слова завиральный в пределах устойчивого словосочетания завиральные идеи. Кроме того, завиральный, несомненно, было образно-каламбурным отголоском слова либеральный. Именно эта едко ироническая, презрительная оценка либеральных идей характеризует употребление этого неологизма начала XIX в. в русском языке 10—20-х годов прошлого столетия. В этой экспрессии обнаруживается и социальная идеология той среды, где родилось это слово. Это — среда реакционного дворянства, враждебно относившегося к либеральным веяниям и революционным настроениям передовой интеллигенции в период после Отечественной войны 12 года. Необходимо хотя бы вскользь коснуться условий усвоения русским обществом начала XIX в. слова либеральный. Либеральный восходит к франц. libéral в его политическом применении. Известно, что libéral как термин политического языка отмечается в первый раз в знаменитом воззвании (proclamation) Наполеона от 19 брюмера, — по нашему 13 ноября 1799 г. Затем слово libéral вошло в язык m-mt de Staёl, Benjamin'a Constant'a, Châteaubriand'a⁸².

В русском языке франц. libéral уже в первом десятилетии XIX в. то передавалось с помощью суффикса -ный формой либеральный, то подвергалось переводу. Предлагалось передавать это слово выражением: свободно мыслящий. Ср. напр. в «Российском музеуме» за 1815 г. замечание: «Известно, какому злоупотреблению подвергалось во время и после революции слово libéral, `свободно мыслящий'» (ч. 4, с. 310). Пушкин придумал слово вольнолюбивый', ср. в оде «Кинжал» (1821):

Но Брут восстал вольнолюбивый...

В послании «Чаадаеву»(1821):

Вольнолюбивые надежды оживим...

В «Евгении Онегине»(2, VI, в характеристике Ленского): «Вольнолюбивые мечты». В письме к Н. И. Гречу (21 сентября 1821 г.) Пушкин комментирует это слово: «Вчера видел я в С.(ыне) О.(течества) мое послание к Ч=(аадаев)у, уж эта мне цензура!! Жаль мне, что слово вольнолюбивый ей не нравится, оно так хорошо выражает нынешнее libéral, оно прямо русское, и верно почтенный А. С. Шишков даст ему право гражданства в своем словаре, вместе с шаротыком и с топталищем» (Переписка, Спб., 1906, 1, 35)⁸³.

П. А. Вяземский перевел слово libéral через законно свободный. Н. М. Карамзин (в письме от 8 апреля 1818 г.) возражал: «Libéralité принадлежит к неологизму нашего времени: «я не мастер переводить таких слов. Знаю свободу, из нее можно сделать свободность, если угодно. Libéral в нынешнем смысле свободный; а законно-свободный есть прибавок» (Старина и новизна, 1987, кн. 1, с. 49).

В консервативных кругах слово либеральный было окрашено экспрессией иронии и пренебрежения. П. А. Вяземский так отзывался об И. И. Дмитриеве — поэте и министре: «...иногда и клеймил умствования и притязания заносчивой молодежи шуточным прозванием: завиральных идей». Грибоедов воспользовался этим характеристическим словом в «Горе от ума» (в речи Фамусова; д. 2, явл. 3):

Пожало-ста, при нем не спорь ты вкривь и вкось

И завиральные идеи эти брось.

У Ксен. Полевого в «Записках о жизни и сочинениях Н. А. Полевого»: «Я почитаю необходимым объяснить в этом отношении умоначертание и направление покойного моего брата, потому что некоторые думали видеть в нем какого-то беспокойного человека, крикуна, наполненного завиральными идеями» (Полевой 1934, с. 219). Ср. позднее у Герцена в «Былом и думах»: «Дмитрий Павлович имел все те достоинства, которые высшее начальство ищет в человеке нашего века, без тех недостатков, за которые оно гонит его: образованье, хорошая фамилия, богатство, агрономия и не только отсутствие ”завиральных идей“, но и вообще всяких происшествий в жизни» (ч. 4, гл. 31). У Островского в комедии «Доходное место»: «Вот что я тебе советую в последний раз: укроти немного свой характер, брось завиральные идеи, брось, глупо ведь, служи, как служат все порядочные люди, то-есть гляди на жизнь и на службу практически» (д. 1, явл. 9). У Н. С. Лескова в «Захудалом роде»: «...Червев за свои ”завиральные идеи“ послан жить под надзором в Белые берега».

Ср. в «Воспоминаниях В. Н. Никинина» (конца XIX в.): « — Не слыхали ли вы, — спросил я Левицкого, — кто это Щапов и за что его отправили на родину.

— Он профессор и сочинитель, проповедывал какие-то, на казенном наречии, ”завиральные идеи“, — отозвался он, — ну за это его и послали в родные тундры, где глас его будет вопиющим в пустыне» (Русск. старина 1906, октябрь, с. 68). У Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города»: «Поворот Грустилова дал либерализму новое направление, которое можно назвать центробежно-центростремительно-неисповедимо завиральным» (гл. 3).

Опубликовано вместе со статьями о словах пошлый, неудачник, крепостник, гвоздь (гвоздь чего-нибудь: гвоздь сезона, гвоздь выставки) под общим названием «Из истории русской литературной лексики» в Ученых записках МГПИ им. В. И. Ленина (т. 42, каф. русск. яз.; М., 1947). В архиве сохранилась машинописная копия с авторской правкой и рукопись на 6 листках ветхой бумаги, написанных в разное время разными чернилами и карандашом. Здесь печатается по оттиску, сверенному по авторской рукописи, с внесением ряда необходимых поправок и уточнений. — М. Л.

ЗЛОПЫХАТЕЛЬСТВО

Архаические, книжнославянские модели словосложения в русском литературном языке XVIII и XIX столетий иногда использовались как средство образования новых слов. Чаще всего по их образцу возникали новообразования в индивидуальном речетворчестве, а отсюда — при благоприятных условиях — они проникали и в стили общерусского литературного языка. Особенно любопытны в этом отношении словотворческие опыты великого русского сатирика-публициста М. Е. Салтыкова-Щедрина.

В современном русском языке живет обособленной и не очень бойкой жизнью маленький разряд сложных слов, окрашенный едкой сатирической экспрессией: злопыхатель — `человек, пышущий беспричинной злобой на кого-нибудь или несправедливо, раздраженно злобствующий'; злопыхательство — `несправедливо злобное, раздраженно-придирчивое чувство, злорадно-враждебное, ядовитое отношение к кому-нибудь или проявление такого отношения в словах, поступках'; злопыхательствовать — `проявлять злопыхательство'; злопыхательный — `полный злопыхательства или выражающий злопыхательство' и злопыхательский — `свойственный злопыхателю'. Стилистический круг употребления этих слов не широк, но характерен. Они встречаются в разговорной интеллигентской речи, но главным образом в газетно-публицистическом стиле. На этих образованиях лежит отпечаток публицистического или фельетонно-сатирического происхождения. Они окутаны атмосферой едкой иронии или горького публицистического юмора.

Ср. у Игоря Грабаря в мемуарах «Моя жизнь»: «Когда П. М. Третьяков, своим замечательным инстинктом почувствовавший подлинную новизну и значительность картины Серова ”Девушка, освещенная солнцем“, приобрел ее в 1889 г. для галереи, Владимир Маковский на очередном обеде передвижников бросил ему вызывающую фразу: ”С каких пор, Павел Михайлович, вы стали прививать вашей галерее сифилис?“ Этот ядовитый, полный злопыхательства вопрос не мог быть задан на официальном выставочном обеде всего лишь за несколько лет до того, но к концу 90-х годов художественная атмосфера настолько накалилась, что люди рвались в бой» (Грабарь, с. 125).

Морфологический состав этих слов архаистичен, но прозрачен: злопыхатель — это сложное слово, произведенное от словосочетания пыхать злом. Глагол пыхать был широко употребителен в древнерусской письменности. Например, в «Летописи по Софийскому списку»: «Король, пыхая духомъ ратнымъ, и прiиде въ рѣку Неву» (см. сл. 1867—1868, 3, с. 1238; ср. Срезневский, 2, с. 1760).

Слово злопыхатель и производные от него злопыхательство, злопыхательный, злопыхательский по внешнему виду похожи на церковнославянизмы. Магистр Дьяченко в своем «Полном церковнославянском словаре» указывает однородное церковнославянское образование — злодыхательный (Дьяченко, Ц.-сл. сл., с. 203). То же слово отмечено как церковное и в академическом «Словаре церковнославянского и русского языка»: «Злодыхательный, ая, ое — лен, льна, о пр. церк. Вредоносный, пагубный. Злодыхательная буря до мирскаго града вскоре достиже. Прол. Дек. 6» (сл. 1867—1868, 2, с. 180—181). Ср. в Славяно-молдавской летописи монаха Азария (XV в.): «Устръмисѧ, яко злодыхательный сѣверникь» (л. 285 об. — 286). К смежным, хотя и не однородным, словообразовательным моделям относится и такая серия слов: зложелатель, зложелательный, зложелательство, зложелательствовать (сл. 1867—1868, 2, с. 181). Однако слов злопыхатель, злопыхательство и других производных от них нельзя найти ни в «Материалах» И. И. Срезневского, ни в словарях Академии Российской, ни в академическом словаре 1847 г., ни даже в словаре В. И. Даля. Впервые это гнездо слов описано словарем Грота — Шахматова (т. 2, вып. 9, 1907, с. 2692—2693). Иллюстрации к их употреблению извлечены из сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина.

В «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина: «...но когда увидел Домашку, действовавшую в одной рубахе, впереди всех, с вилами в руках, то злопыхательное сердце его до такой степени воспламенилось...». В очерках «За рубежом» (очерк 3): «Едешь в вагоне и во всяком соседе видишь сосуд злопыхательства...». В «Пошехонских рассказах»: «...я указывал на мздоимство Фейера, хищничество Дерунова и Разуваева, любострастие майора Прыща, бессмысленное злопыхательство Угрюм-Бурчеева, и проч...». В «Письмах о провинции»: «И таким образом близорукость и несообразительность являются невольным коррективом ехидному историографскому злопыхательству».

М. С. Ольминский в «Щедринском словаре» (с. 253) также отмечает: «Злопыхательство — ”даже в минуты своего поражения умеет так ловко устроиться, что присутствие его всегда всеми чувствуется, тогда как благоволение в подобные минуты стушевывается так, что об нем и слыхом не слыхать“» (Пошехонские рассказы, 9).

Г. З. Елисеев в своих «Воспоминаниях» (статья «Некрасов и Салтыков-Щедрин в ”Отечественных записках“») пишет: «При этом Некрасов был редактором самого распространенного и влиятельного в то время журнала. Этих двух атрибутов было вполне достаточно, чтобы зависть и, как выражался Салтыков, злопыхательство постоянно носились около него, как около намеченной ими жертвы, которую им рано или поздно предназначено пожрать» (Антонович, Елисеев, с. 377—378).

Слова злопыхательный, злопыхательство и позднее злопыхательствовать укрепляются в стилях газетно-публицистического языка 70—80-х годов.

Например, в «Московских ведомостях»(1887, № 335): «Таких людей расплодилось множество; они встречаются на каждом шагу; они отравляют существование всем глупым «идеалистам», еще не переставшим верить, что можно прожить жизнь без подсиживанья, беганья на задних лапках, подличанья и злопыхательства». У Д. Н. Мамина-Сибиряка в романе «Ранние всходы» (1896) в письме курсистки: «А еще сколько мы с тобой недавно говорили о терпимости, об уважении к чужим убеждениям, о широком взгляде на жизнь и людей. И вдруг в твоих письмах какое-то злопыхательство, как говорит Щедрин».

Опубликовано вместе с этюдами о словах веяние и поветрие, кисейная барышня, новшество, пароход и халатный, халатность в составе статьи «Из истории современной русской литературной лексики» (Изв. ОЛЯ АН СССР, 1950, т. 9, вып. 5). Этим заметкам в статье предшествует общее введение (см. комментарий к статье «Веяние и поветрие»). В архиве сохранилась рукопись на 6 пронумерованных листках. Печатается по тексту публикации, сверенному и уточненному по рукописи.

К слову злопыхательство В. В. Виноградов обращался и в других работах: «Приемы ”вульгарно-книжного“ сравнения морфем проявляются в таких реставрациях и новообразованиях, как злопыхательство, злопыхательный, благополучность, очковтиратель, очковтирательство, пенкоснимание, пенкосниматель, зверинствовать» (в сноске следуют приведенные в настоящей публикации ссылки на словари) (Очерки, 1982, с. 455). «На почве смешения разнообразных элементов разговорной речи с книжными возникает принцип своеобразного сращивания просторечных морфем с литературно-книжными, напр.: глупистика, болтология, очковтирательство, злопыхательство, пенкосниматель и др.» (Основные этапы истории русского языка// Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. яз., с. 61). — В. Л.