«Славяноведение»

(славистика) — есть наука о славянстве в его целом и в частности о каждом члене племенной семьи славянской, во всех проявлениях его народного типа и его жизни в прошедшем и в настоящем — всестороннее изучение славян в отношениях лингвистическом и этнологическом, археологическом и историческом, историко-литературном и фольклористическом, религиозном, церковно-историческом и проч. Впрочем, всякая славянская народность в обычном употреблении несколько ограничивает объем понятия славистики, выключая из него себя и разумея под ним область инославянских изучений. Так, напр., русское С. в этом более узком смысле заключает в себе изучение всего заграничного — западного и южного — славянства. С другой стороны, в область С., в особенности как науки о славянстве в его совокупности, входит иногда изучение народностей, своей судьбой и историей неразрывно со славянством связанных и составляющих с ним один культурно-исторический мир, — мадьяр, румын, албанцев и т. д., хотя эти народности в этнологическом отношении представляют объекты совершенно самостоятельного изучения. Несмотря на многовековую политическую и культурную жизнь славянства, носящую яркую печать национальной самобытности, С. в современном строгом значении этого слова есть наука еще очень молодая, лишь со 2-й пол. XIX в. ставшая на прочное основание и овладевшая надежными научными методами. Причины этой отсталости в изучении славянства, насколько она не зависела от довольно позднего расцвета филологической науки вообще, кроются главным образом в разобщенности исторических судеб славянства, в его культурной разрозненности и сравнительно позднем развитии общеславянского самосознания. Только с наступлением в конце XVIII и в начале XIX в. эпохи национального возрождения у славян в связи с общеевропейскими умственными и политическими течениями, с пробуждением среди западных славян сильного интереса к взаимному сближению и изучению и с успехами историко-филологических наук на Западе, особенно в Германии, стала создаваться и быстро развиваться наука С., причем не обошлось без существенного влияния немецкой философской мысли — на область славянских исторических изучений, и немецкой лингвистической школы — на направление и успехи славянской филологии. Проблески славянского самосознания и интереса славян друг к другу, начатки взаимных славянских изучений обнаруживались, однако, довольно рано, с конца XIV в. Еще раньше, идя в глубь веков, мы встречаемся лишь с очень редкими и одинокими проявлениями славянского самопознания и взаимного интереса, и только на заре славянской культурной истории видим такое поразительно крупное и знаменательное явление этого рода, каким была деятельность великих апостолов-просветителей славянства, св. Кирилла и Мефодия; их по справедливости следует признать и первыми замечательными славистами. Они первые изучили славянские языки и обогатили славян такими книжными сокровищами, которые одни были в состоянии духовно и литературно сблизить и связать их и оказались самым прочным средством и проводником славянского культурного единения. Впоследствии у всех народов славянских первые шаги в области ознакомления с соплеменниками связываются с интересом к плодам трудов св. Кирилла и Мефодия, к языку церковно-славянскому, к старославянской письменности, а также с изучением своей первоначальной истории; непосредственный же интерес к своим сородичам, к их жизни, быту и языку долго играл еще очень незначительную роль. Лучшим примером такого раннего славянского самопознания является наш Нестор или автор начальной летописи, преподавший своим соотечественникам первые уроки славянской этнографии и бытовой старины. На Западе, у народов соседних со славянами, временный и случайный интерес к славянству, возбуждаемый внешними отношениями и политикой, не вызывал до новейших времен сколько-нибудь обстоятельных изучений и в результате дал лишь ряд более или менее ценных исторических свидетельств о славянах с древнейших времен, в летописях и хрониках Зап. Европы, византийцев, арабов и проч.

Интерес к соплеменникам, всегда обусловливаемый подъемом национального самосознания, ранее всего естественно пробудился в народе, условия существования коего всего более способствовали развитию этого самосознания, и в ту эпоху, когда обстоятельства дали ему особенно сильный толчок. Это было в Чехии в XIV и нач. XV в. В деле ознакомления чехов с инославянским миром известную роль сыграл факт призыва хорватских монахов-глаголитов в пол. XIV в. Карлом I (IV) в основанный им пражский эмаусский монастырь и введение там глаголического богослужения. Начавшееся в Чехии гуситское движение вскоре создало более благоприятную почву для расширения интереса к славянству. Чешские ученые книжники, пораженные сходством "словенского" языка священных книг хорватской редакции с своим родным языком, пускаются в сравнительно-филологические сближения (Ян Голешовский, 1397). Сам Гус в трудах по реформе чешского правописания обнаруживает знакомство с южно-славянской фонетикой, а Иероним Пражский в своих странствованиях имел случай практически ознакомиться с славянскими наречиями. Сведения о славянстве распространялись в Чехии особенно широко благодаря Чешским братьям, их путешествиям в славянских землях и религиозным сношениям в течение XV и XVI вв. В XVI в. можно усмотреть первые зачатки славянской филологии — знакомство с другими славянскими наречиями в трудах некоторых лучших представителей чешского гуманизма, напр. у Сигизмунда Грубого из Еленья (в его словаре 4-х языков, Λεζικον συμφονον, где есть сближения чешского с польским и южно-славянскими язык.), который, живя в Базеле, много сносился с разными славянами, а также у чешскобратских ученых. Здесь первым является Ян Благослав, автор обширной чешской грамматики, с сравнительными указаниями на другие славянские наречия (1571) и с любопытными рассуждениями о их взаимных отношениях; далее Матвей Бенешовский, обнаруживающий в своих филологических трудах (в 1580-х гг.) большие познания в славянских наречиях и достаточно определенно выраженные чувства национального самосознания. Такое "славянское" направление мыслей должно было ослабеть в XVII в., в тяжелую эпоху после политического и национального падения Чехии (1620). Однако и в это время славянское чувство не совсем исчезло в лучшей части общества и проявляется в трудах немногих патриотов-ученых той поры: Богусл. Бальбина, Пешины из Чехорода, Странского, нескольких чешских филологов (Роса, Горчичка), словака Кермана (начало XVIII в.) и друг. — У поляков благодаря их довольно центральному в славянстве положению и давним многоразличным сношениям с соплеменниками славянское сознание пробудилось также довольно рано и сказывается, особенно с XVI в. (но и ранее), как в их политической жизни, так и у их писателей, публицистов и особенно летописцев и географов, уделявших значительное внимание славянским народам, их политической жизни и взаимным отношениям. Польские филологи XVI в. (Мончинский, Пашковский, Статорий, Гурницкий) обнаруживают знакомство с другими славянскими яз., хотя и не в той мере, как современные им чехи. Такой же интерес до некоторой степени проявляется и у южных славян в XVI и XVII вв., а именно у хорватов, далматинцев и словенцев, живших в более культурных и благоприятных условиях, чем их восточные братья (под турками). Всего заметнее это у хорвато-далматинских писателей-монахов (босанских францисканцев, так наз. "глаголяшей", и у иезуитов, напр. Комулович, Леванович, Крижанич), а также у реформатских деятелей-словенцев и хорватов (П. Трубер, С. Крелл, Ю. Далматик, А. Бохорич и др.). Самое выдающееся явление в этом отношении представляет знаменитый хорватский панславист XVII в. Юрий Крижанич, бывший и первым замечательным славистом своего времени (род. в 1617 г., ум. в конце XVII в.). Изучив славянские языки и славянство из непосредственных сношений и наблюдений, проникшись до глубины души идеей славянской взаимности, Крижанич изменил своей первоначальной католическо-миссионерской карьере, подчинил интересы вероисповедные национально-культурным интересам всего славянства как целого и стал ревностным пропагандистом идеи славянского единения под главенством России, служению которой посвятил все труды свои (невзирая на постигшую его тяжелую долю — 15-летнюю ссылку в Сибирь). Его грамматика русского языка, представляя интересную попытку создать идеальный всеславянский литературный язык (из смеси хорватского с русско-славянским), при всей несостоятельности основной идеи представляет собою по мысли и по исполнению знаменательное явление в истории С. До тех пор и гораздо позже нельзя указать ничего подобного этому сочинению Крижанича и некоторым другим его трудам, напр. "Политике" и пр. Можно думать, что деятельность Крижанича в России, несмотря на свою преждевременность и все неблагоприятные условия, не осталась бесследною и заронила добрые семена. Еще до Крижанича сведения о славянах и их наречиях проникали к русским книжникам и грамотеям двояким путем: посредством церковно-славянского языка и посредством усвоения церковной и вообще старой славянской письменности, шедшей к нам от югославян (болгар и сербов) и через поляков (при посредстве юго-зап. Руси). Привившаяся у нас западно-русская школа принесла с собой и сведения о славянах. Так наз. азбуковники (энциклопедические словари) заключали в себе начальные элементы С. Интерес русских к славянству стал гораздо живее в эпоху преобразований Петра Вел. благодаря его гениальной проницательности, сказавшейся в его неоднократных сношениях с славянами (вспомним сношения с Лейбницем). Этот интерес стал, хотя и медленно, увеличиваться в русском обществе, особенно у передовых людей науки и литературы, выдвинутых эпохой реформ. В. Татищев уделял в своих трудах (в "Истории Российской", в "Разговоре о пользе наук и училищ") подобающее внимание к славянским племенам.

Со 2-й пол. XVIII в. славянские изучения вступают в новый, более сознательный и более научный фазис; но прошел еще почти целый век до зарождения истинно научного С., т. е. целого цикла наук о славянах, на твердой почве строгой исторической критики и сравнительного славянского языкознания. И во втором фазисе чехи идут впереди других славян в исторических и филологических занятиях славянством. Уже в 1745 г. появляется первый серьезный труд о происхождении славян — И. Иордана ("De originibus slavicis"), со сравнительными замечаниями о языках славянских. Затем славянской филологией (историей) занимались М. Шимск (1778), словаки М. Бель († 1849) и Ю. Папанек (1780) и, наконец, с особенным успехом Ф. Дюрих (1795). Приблизительно тогда же выступил с своими замечательными трудами отец чешской критической истории, Геласий Дебнер (в 60-х и 70-х гг. XVIII в.), своими мнениями о происхождении славян и чехов возбудивший полемику в чешских и польских ученых кружках. По его стопам пошли и другие историки: выдвинулся Ф. Пельцель (1780 и 90-е гг.), появились труды Пубички (1770), не забывающего и слав. истории, Фойхта и др. Наконец, в ту же пору начинает свое славное ученое поприще великий "патриарх славистики" Иосиф Добровский, приступивший к изучению славянских языков и древностей с чрезвычайно обширной подготовкой и редкой основательностью. У поляков также были в это время люди, интересовавшиеся славянской историей и древностью (Мощенский, кн. Яблоновский, О. Клечевский, Нарушевич, Я. Потоцкий и др.), но научные занятия славянской филологией начались у них с трудов современника Добровского, знаменитого лексикографа Линде, тогда как в области славянской истории и древности, рядом с Доленга-Ходаковским, Маевским, Раковецким и Бандтке, первое место принадлежит Л. Суровецкому (нач. XIX в.), осторожные и критические исследования которого приготовили Шафарика. У южных славян успехи С. росли вместе с развитием историографии, которая, особенно у хорватов и в Далмации, представляла довольно выдающиеся явления и ранее, в XVII и начале XVIII в.: достаточно назвать Ф. Вранчича и особенно дубровчанина Мавро Орбини, которого всеславянская история на итальян. яз. (1601) была переведена, между прочим, и на русский язык и приобрела большую популярность. По тому же пути пошли и другие югославянские писатели XVII и XVIII вв., напр. Цревич (Черва), Раткай, Витезович, поэт Качич-Миешич. С конца XVII в. начинается и научная обработка югославянской истории; особенно на основании византийских изучений. К трудам словинца Вальвасора, далматинца И. Лучича ("De regno Dalmatiae et Croatiae", 1666) и дубровчанина А. Бандури ("Imperium orientale", 1711) примыкают работы нескольких иностранцев по южно-славянской и византийской истории, занимающие почетное место в истории славистики. Это — француз Дюфрен ("Illyricum vetus novum etc.", 1746) и итальянцы Фарлати ("Illyricum sacrum", с 1751 г.) и Ассемани ("Calendaria ecclesiae universae", с 1750 г.). Тогдашние историки славянства особенно любили вращаться в области славянской древности и в темных вопросах происхождения славян и исторической этнографии. В XVIII в. писали еще болгарин-иезуит Я. Псячевич, дубровчанин И. Джоржич, С. Дольчи, К. Грубишич, словинец Лингарт, серб Ю. Бранкович, болгарин Паисий и, наконец, сербск. архимандрит И. Раич, автор обширного и популярного труда "История разных словенских народов etc." (В., 1794—95). Еще заслуживают упоминания труды Микоци и Катанчича. В собственно филологической литературе южных славян, посвященной изучению языков славянских в XVIII в., ничего выдающегося нельзя отметить. В России более критическое отношение к исторической разработке своего прошлого и сообразно с этим уделение внимания судьбам славянства началось с трудов Татищева. Наибольшие заслуги принадлежат в этом отношении действовавшим у нас (в Акд. наук) немцам — Миллеру (1755), Штриттеру, автору свода византийских известий о славянах (1774), Кругу и в особенности А. Шлецеру. Много способствовал пробуждению национального сознания в русских исторических и филологических изучениях и Ломоносов, а также Эмин, Елагин, кн. Щербатов, Болтин. Вне славянства интерес к его изучению также значительно возрос во второй половине XVIII в., главным образом в Германии, в связи с политическими условиями и с успехами историографии. Немцы не могли не интересоваться судьбами и народностью тех своих соседей, в земли которых издавна направлялся их вековой Drang nach Osten. Не говоря о более ранних и второстепенных ученых работах, приведем лишь наиболее известные имена: лужицкого немца К. Антона, автора книги "Versuch über die alten Slaven" (1783) и др. сочинений, Тунмана (1772), Гебгарди, с его обширной, крайне пристрастной в немецком духе историей славян (в 1790-х гг.), И. Энгеля, угро-австрийского историка, автора "Geschichte des Ungar. Reiches u. seiner Nebenländer", Popepa (об австрийских славянах, 1804), Гаке (Hacquet), Цейса (Zeuss, "Die Deutschen u. d. Nachbarstämme"), Аделунга, интересовавшегося и славянскими наречиями, и проч. Большое влияние оказал на изучение славянских древностей Гердер, преимущественно своим трудом "Ideen zur Gesch. der Menschheit" (1787). Он относился к славянству с беспристрастием и сочувствием, совершенно исключительным в немецкой и вообще в западноевропейской науке (см. В. И. Ламанского, "Об истор. изучении греко-славянского мира"), и выступил с новым философским воззрением на национальный характер и историю славян, сильно им идеализированным, — воззрением, которое было усвоено современными ему славянскими историками, укоренилось глубоко и надолго и оставило яркий след в славянской исторической науке. Гердер стал главным учителем последующих славянских поколений и их национальных деятелей и ученых: его идеи усвоили себе у чехов Добровский, Шафарик, Юнгман, Палацкий, у словаков — Кодлар, Штур, у поляков — Суровецкий, Будзинский, у нас — Карамзин, Надеждин, Шевырев, отчасти славянофилы, у южных славян — В. С. Караджич и др. Это влияние совпало с новым подъемом сил и оживлением в науке С., вызванными начавшимся с конца XVIII в. национальным возрождением славян. До перехода к нему необходимо охарактеризовать ученого, который начал свое поприще раньше и к самому возрождению славян относился скептически, но тем не менее совершил в смысле его подготовки очень много и прослыл по заслугам "патриархом" славистики. Иос. Добровский (1753—1829) своими осторожными и глубоко критическими исследованиями поставил на истинно научную (в пределах тогда возможного) почву обработку вопросов славянских древностей, истории, этнографии, литературы и языков. Его труды главным образом вызвали интерес к славянским изучениям в зап.-европейской (особенно немецкой) науке; он основал зап. школу славистики, которую можно противопоставить восточной — русской. Целый ряд капитальнейших вопросов: о происхождении славян, о главнейших фактах первоначальной чешской истории, о деятельности Кирилла и Мефодия, о славянском богослужении у чехов, о бытовых особенностях славян, о старой славянской письменности, о глаголице, старославянском языке, взаимных отношениях и группировке славянских наречий, судьбах старой чешской литературы и проч. выдвинут и критически рассмотрен Добровским: для успешного их решения им собраны богатые данные и положено твердое основание. Он первый положил начало научной разработке чешского языка в связи с другими славянскими наречиями и пробил путь для дальнейших исследований по славянской сравнительной филологии. Самый замечательный его труд, "Institutiones linguae slavicae veteris dialecti" (1823) направил вместе с современными ему трудами Востокова разработку древнеславянского языка на верную дорогу. Добровский был не только сухим ученым, но и горячим славянолюбцем (хотя писал почти исключительно по-латыни и по-немецки). Издав руководство к изучению русского яз., он послужил и практически делу славянской взаимности. Вторая половина его жизни совпала уже с начальной эпохой западно-славянского национального (духовного и литературного) возрождения. Тем сильнее сказалось влияние Добровского на дальнейшие успехи С. Пробуждение национального чувства всего ранее и сильнее обнаружилось у тех славян, у которых в прежней их истории национальное сознание было наиболее развито и лишь насильственно подавлено и заглушено народно-политическими бедствиями. Опять впереди западных славян мы видим чехов: одушевленные мыслью о своем возрождении и гердеровскими воззрениями на славянство, они начинают мечтать о всеславянском единении и о славянской взаимности и выставляют из среды своей в первой половине XIX в. ряд выдающихся служителей этой идеи в области филологических и исторических наук. Эти ученые чехи становятся главными создателями нового научного С., в то время как их братья словаки, более пылкие в своем увлечении и менее дисциплинированные в науке, развивают те же идеи общеславянского возрождения и сплочения в поэтических созданиях (Коллар) и в философских построениях (Штур). Блестящую плеяду чешских ученых, которым славистика особенно обязана своими успехами, составляют Юнгман, Шафарик, Ганка, Челяковский и Палацкий. Хотя главные труды Юнгмана (1773—1847) — монументальный словарь чешского языка по образцу польского словаря Линде и история чешской литературы — принадлежат специально чешской научной области, они имеют и более общее значение (в словаре не оставляются без внимания другие славянские наречия), и притом ими далеко не исчерпывается деятельность Юнгмана, другими своими трудами сильно способствовавшего развитию идеи славянской взаимности (напр. пропагандой необходимости единого литературного языка для славян). Истинно гигантские услуги С. оказал Шафарик (1790—1861), достойный продолжатель Добровского. История славянских литератур и наречий, древнейшая историческая судьба славян, историческая и современная этнография, древности быта, письменности и языка всех славян, старая и новая литература у разных славян и народная поэзия — все это попеременно занимало Шафарика, и результаты его основательных и глубокомысленных изысканий изложены им в длинном ряде образцовых и замечательных сочинений и монографий, надолго определивших дальнейший ход исследований по всем главным предметам и вопросам С. Самый капитальный труд Шафарика — "Славянские древности" (1837), ставший исходной точкой и основой для всех последующих исторических изысканий этого рода. Из других трудов Шафарика особенно важны: "Gesch. des Slav. Sprachen und Literatur nach allen Mundarten" (1826), как первый опыт обработки всего известного тогда в этой области материала; "Славянское народописание" ("Slav.", Narodopis, 1842, с картой); издания и исследования, касающиеся древней письменности у югославян, глагольской письменности и происхождения этого письма, история сербского языка ("Serbische Lesekörner", 1833), расцвета болгарской письменности, истории югославянских литератур. С глубокою ученостью Шафарик (словак по происхождению) соединял увлечение идеей славянской взаимности, которой он старался служить и в практической жизни, напр. подвизаясь на педагогическом поприще в Новом Саде, среди сербов. Его звали не только в Россию, но и на славянские кафедры в Бреславль и Берлин; он предпочел Чехию и Прагу. В практической сфере с успехом работал В. Ганка (1791—1861), большой друг всех попадавших в Чехию славян и особенно русских. Многочисленными своими трудами, изданиями и переводами в области старочешской литературы, церковно-славянского языка и славянских наречий он, несомненно, принес пользу С., а его живые, деятельные сношения с инославянскими учеными и общественными деятелями и особенно его хлопоты у русских министров Шишкова и Уварова об учреждении славянских кафедр в русских университетах тесно связали его имя с судьбами славистики как на его родине, так и в России. Как хранитель рукописей Чешского музея, он навлек на себя подозрение в фальсификации старых памятников (зеленогорской, краледворской рукописи и др.). Фр. Л. Челяковский (1799—1852) хотя и занимал кафедру славянской филологии сперва в Бреславле, потом в Праге, но был более поэт, чем строгий ученый; в свое время, однако, и он способствовал успехам славянских изучений своими этюдами по сравнительной славянской грамматике и пособиями для практического изучения славянских языков и литератур. Всего важнее его собрания славянских народных песен и пословиц и связанная с этим изучением народной поэзии собственная поэтическая его деятельность, побуждавшая не одно современное ему поколение славян ко взаимному сближению и духовному единению. После Шафарика самые обильные и ценные вклады в С., особенно в область историографии, сделал творец монументальной чешской "Истории", великий патриот и политический вождь чехов Ф. Палацкий (1798—1876). Помимо научных достоинств его исследований, впервые вводивших истинно ученые методы в исторические и архивные изыскания, его история имеет и общеславянское значение. Она охватывает весь мир славянский и выясняет точки соприкосновения чешской истории с судьбами других славян, которым уделяет всегда большое внимание. Палацкий впервые установил истинную точку зрения на историческую роль Чехии, на ее отношения к германству, на главнейшие моменты ее исторической жизни и национальной борьбы за политическую и культурную независимость и религиозную свободу (гуситское движение, община Чешских братьев). Конечно, некоторые его взгляды и толкования не выдержали критики или страдали тенденциозностью, но в свое время и они сыграли свою роль, возбудив мысль к новым исследованиям и вызвав работу исторической критики. Он создал целую школу историков у себя дома и несомненно двинул вперед исторические изучения и у других славян. О бок с названными корифеями и по их стопам шло у чехов (и словаков) много других даровитых и усердных ученых и литературных деятелей. Таковы вдохновенный поэт Я. Коллар ("Slavy dura"), собиратель народной поэзии и мыслитель Л. Штур, Я. Воцель (писатель и археолог), Я. Эрбек (этнограф и историк), Небесский (историк литературы), Гануш, Шембера и проч. — все деятели 1-ой пол. XIX в. Основание благодаря усилиям и жертвам чешских патриотов (гр. Коловрата, гр. Штернберга) Чешского народн. музея (1818) и ученого при нем общества, а позже (1831) чешской Матицы, равно как и открытие знаменитых памятников чешской литературы (из которых важнейшие оказались поддельными), сильно воздействовали на оживление инославянских интересов у чехов и на рост славянской науки: создался прочный и деятельный учено-литературный центр, притягивавший внимание и интересы других славян и помогавший развитию ученых, литературных и личных сношений между славянами запада, востока и юга. У поляков в этот период славянские изучения занимали гораздо более скромное место, но и у них было несколько выдающихся ученых (историков), обогативших славистику ценными вкладами. Таковы историки славянского права В. Мацеевский (1792—1870) с его "Историей славянск. законодательств" и другими исследованиями по общеславянск. истории, А. Кукарский († 1862), автор "Старейших памятников слав. законодательства", Губе, Паплонский и др. Сюда же относятся некоторые труды польских историков — И. Лелевеля († 1861), Шайнохи, позже Шуйского и др. Славянская филология и литература стала интересовать поляков уже позже; труды таких ученых, как Малиновский, Малецкий, Красинский, Ходзько, принадлежат более новой эпохе. Гениальный Мицкевич читал и издавал в Париже лекции по истории и литературе славянских народов, имевшие специальную польскую окраску и тенденцию, но в деле ознакомления Запада со славянством сослужившие некоторую службу. В сокровищницу развивавшейся науки о славянстве внесло тогда свою скромную лепту и маленькое племя сербо-лужичан, которые, занятые своим собственным литературным возрождением, служили по мере сил и общеславянской идее. Так, известный ученый их Иордан издавал в 40-х гг. "Slavische Jahrbücher" и популяризировал славистику у себя дома и у немцев; Смоляр редактировал "Slav. Centralblatt". У южных славян, с одной стороны придавленных ярмом турецким, с другой — мадьярским государственным режимом, национальная идея и стремление к духовному возрождению в связи с политической борьбой приняли широкий размах, но направленный всецело на местные нужды и цели и окрашенный несколько домашними племенными рознями и счетами, не приобрели здесь такого общеславянского характера, как у чехов, почему и оказали менее услуг славяноведению в широком объеме. Зато сербохорватская его область сделала крупные успехи. У православных сербов после трудов Досифея Обрадовича (во 2-й пол. XVIII в.) занимает исключительное по значению место деятельность знаменитого Вука Стеф. Караджича (1787—1864), открывшего сокровища сербского песенного мира и познакомившего ученый европ. мир и с другими видами южно-славянского народного творчества и с народным бытом. Сюда же примыкают труды некоторых других писателей, напр. Мушицкого. У хорватов несколько позже подвизается талантливый вождь "иллирского возрождения" Людевит Гай (1809—1872), литературный объединитель югославян ("иллиров") в языке, способствовавший своей реформой дальнейшему успешному развитию югославянской ученой литературы. Хорватское национ.-литературное движение нашло себе отзвук и у словенцев, которые могут гордиться такими деятелями, как Ярник, Водник и пр., и еще более тем, что дали С. таких творцов науки славянского языкознания, какими были венские слависты — Копитар и Миклошич. У болгар национальное и литературное возрождение вследствие тяжелых политических условий началось значительно позже; по тем же причинам болгарская отрасль славистики (гораздо позже привлекшая к себе внимание инославян. ученых) начала развиваться вне пределов Болгарии и главным образом неболгарскими учеными, каковы карпаторусс Ю. Венелин, Шафарик, Караджич, позже Григорович, Гильфердинг etc. Из болгар стали известны Палаузов, арх. Неофит, потом Цанков, Каравелов и др. — В России интерес к славянству и его изучению был до нач. XIX в. довольно слаб даже в ученых кругах. Более заметные шаги в русском С. и оживление славянских интересов, по крайней мере в наиболее просвещенных кружках русского общества, относятся к эпохе 20-х и 30-х гг., в связи отчасти с непосредственным ознакомлением многих выдающихся русских людей с южными и западными нашими соплеменниками во время военных походов и частных путешествий (А. И. Тургенев, П. Кайсаров, Бантыш-Каменский, Броневский, позже Кеппен и др.), отчасти с возраставшим научным интересом к истории древнерусской письменности, к церковно-славянскому языку и к источникам русской книжности. Тут особенно играют роль труды А. X. Востокова, основателя и патриарха русской славистики, К. Ф. Калайдовича (его "Иоанн экзарх болгарский"), проложившего пути для историко-литературн. славянских изучений, П. Кеппена (издателя "Библиографическ. листка"), М. Т. Каченовского и других. Всем этим начинаниям много способствовали два выдающихся государственных деятеля — А. С. Шишков и граф Румянцов. Шишков, побывав сам в славянских землях и завязав сношения с западно-славян. славистами, много работал над утверждением славянских научных интересов в России, хлопотал об основании славянских кафедр в русских университетах, приглашал славянских ученых в Россию, подал мысль об учреждении "Славянской библиотеки" при российской академии. Гр. Румянцев особенно покровительствовал работам и изысканиям в области древнерусской письменности и русско-славянской филологии. Истинный расцвет русского С. был вызван учреждением славянск. кафедр в русских университетах, совершившимся при гр. Уварове (1835), и отправкой в славянские земли молодых ученых, предназначенных для занятия этих кафедр. Эта мера дала России первых замечательных русских славистов: Бодянского, Прейса, Срезневского и Григоровича. Много помогла также практическая деятельность по сближению со славянами наших московских славянолюбцев и славянофилов — Погодина, Елагина, Валуева, Шевырева, и др. (ср.). Славянское возрождение способствовало введению славянских филологических изучений в сферу зап.-европейской и, прежде всего, германской науки. Посредниками в этом деле явились некоторые славянские ученые, которые или брали орудием своей ученой деятельности немецкий и латинский языки (как Добровский), или обстоятельствами и местом своей деятельности были поставлены на более нейтральную почву, на которой их труды были доступны для западноевропейского ученого мира. Такой нейтральной почвой послужил ученый круг Вены, бывшей в известной мере умственным центром и местом встреч и сношений для западн. и южных славян, а также многих литературных славянских предприятий. Одним из первых посредников между славянской наукой и западноевропейской, после Добровского, явился его венский ученый друг и деятельный корреспондент, словенец Варф. Копитар (1780—1844). Начав свои занятия в области своего родного языка (его замечательная "Grammatik der Slav. Sprache in Krain, Kärnten u. Steiermark"), Копитар, переселясь в Вену, расширил свои научные интересы в сферу других славянских наречий и языков связанных со славянством народностей (греков, румын, албанцев) и, заняв место в придворной библиотеке, у самого источника богатых филологических материалов, всецело посвятил себя славистике. Труды его сильно подвинули решение многих вопросов славянской филологии. Высоко ценны его Glagolita Clozianus, Hesychn glossographi etc., Prolegomena к изданию Реймского Евангелия, а также его мелкие статьи (в "Kopitars Kleine Schriften", изд. Миклошича). Он — родоначальник теории паннонского (словинского) происхождения церковно-славянского языка. В истории славистики имеют большую цену поддержка, оказанная Копитаром В. С. Караджичу, ученая корреспонденция Копитара с Добровским и другими славистами, его с самого начала скептическое отношение к чешским литературным открытиям (подлогам), его пропаганда мысли о создании в Вене центра славистических изучений и об основании славянской кафедры в Венском университете и т. д. Осуществления последней мысли он не дождался: оно произошло в 1849 г., когда его соплеменник и ревностный ученик, Ф. Миклошич, занял в Вене эту кафедру и достойно продолжал дело своего учителя. Со второй половины XIX в. С. вступает в последний, новейший фазис своей истории: славянская филология, войдя в сферу зап.-европейской науки и вооружившись ее приемами и средствами, главным образом — сравнительным методом исследования, получила прочную и широкую постановку и стала разрабатываться общими дружными усилиями своих ученых представителей на университетских кафедрах в России, у зап. и южн. славян, в Вене, Бреславле, Лейпциге, Берлине и других западн. центрах. В Германии учреждение нескольких славянских кафедр относится к 1830—40 гг. Успехи, сделанные на Западе сравнительным языкознанием именно в это время (труды В. Гумбольдта, Потта, Боппа, впервые воспользовавшегося материалом старославянского языка, Я. Гримма), убедительно доказали необходимость ввести в круг сравнительно арийского языкоисследования не только литовский, но и славянские языки, незнакомство с которыми составляло до той поры существенный пробел в западной науке и тормозило ее развитие. Ученым, которому после Боппа особенно обязаны как европейская наука, так и С. введением в науку сравнительного языкознания славянского лингвистического материала (прежде всего — старославянского языка), был Авг. Шлейхер (1821—1868), автор "Compendium d. Vegleich. Gramm, d. indogerman. Sprachen" (1861). Занятие кафедры в Пражском университете (1849) было благоприятным условием в ученой карьере Шлейхера, изучившего здесь чешский язык. Кроме капитальных работ по сравнительному языкознанию, доставивших ему всесветную славу, Шлейхер написал ряд самостоятельн. исследований специально по славянск. языковедению (напр. "Formenlehre der kirchenslav. Sprache") и тем упрочил свое значение и в славянской науке. Он открыл путь для плодотворных изысканий следующего поколения европейских лингвистов и подготовил новую школу немецких славистов (Лескин, И. Шмидт, Бецценбергер). С этого времени славянским изучениям отводится равноправное место в западноевропейск. филологической науке. Честь этого важного дела разделяет со Шлейхером Франц Миклошич (1813—1891). Венская академия наук в 1849 г. объявила на соискание премии тему "Сравнительная грамматика славянских наречий", исходя из глубоко сознанной повсюду великой потребности в таком труде, который восполнил бы значительный пробел в европейском языкоисследовании и "довершил бы цикл гармонических грамматик для трех величайших европейских племен", а также из той мысли, что "систематическое славянское языкознание есть наука выросшая и глубоко развившаяся в Австрии преимущественно, благодаря трудам Дуриха, Добровского и Копитара"... и что Австрия, с которой связана судьба старославянской письменности и в которой живут столько славян и говорят на стольких языках славянских, призвана способствовать разрешению этой задачи. Миклошич отозвался на призыв Академии: он вложил всю свою душу в дело разработки сравнительной славянской грамматики, в разыскание и издание материалов по разным отделам С. и оставил такое огромное и ценное ученое наследие, которого было бы достаточно для прославления нескольких славистов. В истории славистики ему принадлежит исключительно выдающееся место; долго нельзя будет ступить шагу в области славянской филологии, не прибегая к тем или другим трудам Миклошича. Самым капитальным из них является "Vergleichende Grammatik d. slav. Sprachen" (частью перевед. Шляковым, под ред. Брандта), к которой примыкает ряд трудов по церковно-слав. языку (грамматика, больш. словарь), далее многочисленные издания памятников языка, литературы, история разыскания о слав. элементах в чужих языках (мадьярском, албанском, новогреческом, цыганском и т. п.), мелкие филологические исследования, интересные работы в области инославянского эпоса и вообще народного творчества, славянской этнографии и проч. В своих научных взглядах и ученых теориях да и в своих австрийских симпатиях Миклошич шел по стопам Копитара и унаследовал у него паннонскую теорию происхождения церковно-славянского языка. Как профессор, Миклошич был также очень деятелен и создал многих выдающихся учеников, в том числе своего преемника по венской кафедре (с 1885 г.) И. В. Ягича. В Чехии со 2-й пол. XIX в. выдвинулись новые талантлив. ученые слависты как в лингвистическом, так и в историческом направлении. Таковы в области языкознания М. Гаттала (р. 1821), родом словак, ученик Шлейхера, известный отличными работами по славянск. наречиям (особ. по славянск. языку); Я. Гебауер (р. 1838), посвятивший себя главным образ. историческ. изучению чешск. языка ("Историч. грамм. чешск. яз."); Л. Гейтлер (1847—1885), даровитый професс. сравнительн. славянского языкознания в Загребе, известный своей "Староболгарск. фонологией", своими литовскими исследованиями и изданиями старославян. памятников; А. Мацмауер (о чужих словах в славянских языках). В историческом направлении трудились у чехов, после Воцеля и Шембера, братья Иос. и Герм. Иречки и принадлежащий уже к новому поколению сын Иосифа, известный историк болгар К. Иречек (р. 1854), далее В. Кржыжек (р. 1832), автор синхронич. обзора славян. истории, И. Первольф (1841—1891), лучший исследователь истории между славянских отношений (принадлежащий и русск. науке), Ф. Коржинек, известный историк Иос. Л. Пич и др. Впрочем, в Чехии славянские изучения в последние десятилетия сильно отстали под влиянием внутренней партийной борьбы и некоторых политических течений среди чешских историков (сепаратистского и полонофильского), идущих вразрез с старыми чешек, традициями. У поляков инославянские научн. интересы были до последнего времени очень слабы; труды более известных польских славистов примыкали доныне или к русской славистике, или к современной немецкой школе славян. филологии (напр. труды Неринга и Брюкнера, о которых см. ниже). Самым выдающимся из первой категории является Я. Бодуэн де Куртене (р. 1845). Пройдя школу слав. филологии в СПб. у Срезневского, он занимал кафедры славянских наречий в Казани и Дерпте (Юрьеве), а ныне профессор в Кракове. Работы Бодуэна де Куртене посвящены главным образом истории славянских языков (о древнепольск. языке до XIV в.), славянск. диалектологии (о резианских говорах), славян. филолог. библиографии (программы универс. чтений). Из подвизающихся в России польских славистов назовем еще Кромского, Аппеля, Пташицкого. У южных славян (особ. сербохорватов) выдаются последователь Бука и ученик Миклошича Ю. Даничич (1825—1882), действовавший сперва в Белграде, потом в Загребе и приобретший своими трудами по грамматической фонетике, истории языка и лексикографии славу перворазрядного слависта-языковеда, а язык свой поставивший на первое место среди других славянских по разработанности и глубине изучения. Его "Облици српск. и хрв. jeзика", "Историjа облика", "Основы" и "Корни" считаются классическими трудами. Он же начал издание большого сравнительн. словаря сербохорват., который по его смерти продолжает издавать отличный хорватско-славянский филолог П. Будман (р. в 1835), известный и другими работами по славян. филологии. Ст. Новакович (р. в 1842) сделал также немало, главным образом по изучению сербского языка, литературы и истории. Из ряда других сербских ученых, работавших преимущественно в историческом направлении, не выходя, впрочем, из пределов южного славянства, назовем Крстича, архим. Н. Дучича († 1900), П. Сречковича, Д. и М. Медаковичей, И. Павловича, Руварца, Ч. Миатовича. У хорватов подъем ученых и литературных интересов в области славистики прочно поставил славянскую историческую и филологическую науку. Хорватский патриот, политический вождь и выдающийся историк Ив. Кукулевич-Сакцинский (1816—1889) и своими трудами, и покровительством начинающим ученым много содействовал развитию югославянской науки, исторических и ист.-литер. предприятий. Ему принадлежит издание множества памятников ("Monumenta Slav. merid.", "Codex diplom. regni Croat., Dalm., Slav.", "St. piesnici hrv. XV—XXI v."), ряд исторических монографий и работ по южно-славянской библиографии. Он основал "Общество югослав. истории и древности" и издавал важный в югославянской историографии "Arkiv za poviestnicu jugoslavensku". У него были обширные сношения в славянском ученом мире. Самым важным фактом в истории югославянской науки было основание в 1867 г. по почину и под покровительством епископа И. Штроссмайера Югославянской акд. в Загребе, ставшей центром и рассадником ученых сил хорватского и далматинского юга. Здесь получили начало такие важные в славистике издания, как "Rad jugoslav. Akad.", "Starine", "Monumenta spectantia hist. Slav. merid.", "Stari piesni hrvatski". Душой академии, ее председателем и самым плодовитым и замечательным ученым деятелем стал Ф. Рачкий (1828—94), для югославянской историографии сделавший более, чем кто-либо другой. Его труды по старой истории славян Балканского полуострова, особенно по сербохорватской истории, обнаруживают глубокий критический ум и обширную подготовку. Особенно ценны его труды по критике старых источников. Ему принадлежит также длинный ряд изданий истор. памятников и старых писателей и много работ по славянской филологии. Все труды его согреты живым славянским чувством и идеей славянского братства и взаимности. Он следил за жизнью и литературой у всех славян и был живою связью Югославянской академии со всем ученым миром славянским. Из других деятелей академии выдавались С. Любич, известный историк и археолог, А. Павич, историк литературы, П. Маткович, Ткалчич, Месич и др. Наконец, в академии же началась деятельность и И. В. Ягича (род. в 1838 г.). играющего первенствующую роль в развитии науки славянской филологии за последние 50 лет. По филологическим дарованиям, редкому трудолюбию и плодовитости Ягич не уступает своему учителю, Миклошичу. Если он и не создал такого цельного, исторически монументального труда, как Миклошич, то в общем его заслуги по славянской филологии едва ли уступают заслугам Миклошича; пожалуй, они даже еще шире и разностороннее. Со значением Ягича в западном и южном славянстве, в области собственно филологической, может равняться только значение В. И. Ламанского в истории русского С., в направлении историческом. С 1870-х гг. начинается профессорская деятельность Ягича за пределами отечества, сперва в Одессе, потом в Берлине, затем в Петербурге (до 1885 г.), пока, наконец, он не утвердился после Миклошича окончательно в Вене. Эти перемены обстановки были, вероятно, главною причиною того, что Ягичу до сих пор не удалось сосредоточиться на каком-либо большом, монументальном труде; но, с другой стороны, непосредственное ознакомление со славянским миром, особенно с Россией и русской ученой средой, а также с представителями немецкой филологической науки, оказало чрезвычайно благоприятное влияние на всю его деятельность по объединению и умножению сил, посвящающих себя славянской филологии на славянском и европейском Западе. В этом отношении основание им славянского ученого органа (в 1876 г., в Берлине) "Archiv f. Slav. Philologie" составляет эпоху в новой истории славистики: оно дало могучий толчок этой науке, особенно на Западе, и окончательно связало ее с западноевропейской филологической наукой. Так осуществилась мечта, которую давно лелеяли западные слависты — Добровский, Шафарик, Миклошич и др., — делавшие в этом отношении некоторые попытки, не имевшие, однако, успеха ("Slavin", "Slovanka", "Slav. Bibliothek" etc.). За 24 года своего существования "Архив" дал богатую, высокоценную серию исследований, статей, материалов, критич. отзывов и рецензий и такую полную славянскую библиографию (с 1870 г.), что стал не только главнейшим органом развития западнославянской филологии, но и необходимейшей настольной книгой всякого слависта. Нельзя не заметить, однако, что немецкий язык издания сделал его до некоторой степени достоянием и без того богатой немецкой ученой литературы и отвлек много славянских сил от обогащения славянской науки на родных их языках, чему особенно способствовало отсутствие подобного специального всеславянского органа на русском языке; между тем русская ученая литература ранее не раз привлекала к себе в сотрудники западных и южных славян (Первольф, Шерцль, Пич, Бодуэн де Куртене, Павинский, Богишич, тот же Ягич, Дринов и др.). Другая огромная заслуга Ягича — организация при Венском унив. славянского филологического семинария, который стал рассадником молодых деятелей в области С. Результаты семинарских занятий находят себе место в "Архиве" (статьи учеников Ягича — Тануша, Облака, Пастрнека, Козака, Колены, Матича). Труды самого Ягича составляют уже теперь огромное ученое наследие. Ягич обогатил своими исследованиями все главнейшие области славянской филологии: сравнительную славянскую грамматику ("Gram. jezika hérvatskoga", 1864; "Das Leben der Wurzel de in d. Slav. Sprachen", 1871), историю славянских языков и древнеславянского языка ("Ein Kapitel aus d. Gesch. d. Südslav. Sprach.", "Die Aufgaben der Erforschung d. Südslav. Dialekte"), историю старославянской письменности и палеографию ("Primeri staroherv. jezika iz glag. i ciril. kniz starinah", "Четыре критико-палеографическ. статьи", "Вопрос о Кирилле и Мефодии в слав. филологии" и др.), историю югослав. письменности и литературы ("Historija knizevnosti nar. hrvat. и Serbsk.", 1867, "Jihoslované" в словаре Ригра, "Trubaduri и najstariji hrvat. lirici", участие в издании дубровницк. и далматин. писат.), мифологию, этнографию, область народной (особ. южно-слав.) словесности ("Gradja za historiju Slov. narodn. poeziji"), югослав. историографию ("Ein Beitrag zur serbischen Annalistik"), наконец, новейшую культурную и литературную историю славян ("Переписка Добровского с Копитаром") и проч. Ягичу принадлежит и ряд образцовых изданий славян, памятников ("Мариинское Еванг.", "Glagolitica", "Закон Винодольский" и проч.). Ему же по большей части принадлежит библиографич. отдел в "Архиве". После Ягича из австр. славистов выдастся словенец Гр. Крек (род. в 1840 г.), проф. слав. филологии в Граце (Штирия), ученик Миклошича. Его труды вращаются в области славянских древностей, этнографии, народной словесности, мифологии и проч. В его капитальном труде "Einleitung in die Slav. Literaturgeschichte" (1887, 1-е издание 1874) критически изложены выводы славянской науки по древностям языка, быта и культуры, по первоначальной историографии славян, по народной словесности и мифологии. Это — как бы обширное энциклопедическое введение в С. Кроме Вены, Граца и Праги, славянские кафедры в Австро-Венгрии замещены еще в Будапеште, Черновцах, Кракове, Львове и Загребе. В Будапеште талантливый мадьярский славист Оск. Ашбот (Asboth, род. в 1850 г.) специально занимается языками русским. сербским и чешским и, между прочим, исследовал славянские элементы в мадьяр. языке (в мад. христ. терминологии). В Черновцах (Буковина) преподает русско-польский славист Эм. Калужняцкий, известный рядом прекрасных монографий о малорусских памятниках и по старой письменности славянской, русской и польской. В Галиции славянскую филологию читали в последнее время поляки: в Кракове — Луц. Малиновский, работавший преимущественно в области польского языка, и Бодуэн де-Куртене (по сравнительному языкознанию); во Львове — (с 1888 г.) Калина, объездивший славянские земли, автор капитальных трудов по истории языков польского (1883) и болгарского (1891). В Загребе кафедру славянской филологии занимает Том. Маретич, известный своими трудами в области сербохорватского языка и народной словесности, старой хорватск. литературы и славянск. древностей. И у румын (в Бухаресте) есть славянская кафедра, занятая молодым славистом венской школы И. Богданом. В старшем поколении румын выдается в этой области известный Б. Хаждеу. После Австрии на Западе всего лучше поставлено изучение славянской филологии в Германии. Шлейхер образовал учеников, успешно продолжавших его дело (Лескин — в Лейпциге, И. Шмидт — в Берлине, Бецценбергер — в Кенигсберге). С тех пор целая фаланга нем. филологов — Бругман, Виндиш, Остгоф, Мейер, Малов и др. — вводят славянские языки в область своих лингвистических изучений. Ближайшими сотрудниками Ягича по "Архиву", кроме уже поименованных выше ученых (Гебауер, Иречек, Новакович, А. Веселовский), являются еще три заграничных слависта. А. Лескин (род. в 1840 г.) занимает славянскую кафедру в Лейпциге и подготовил целую школу молодых славистов-филологов. Его собственные многочисленные труды по сравнительной грамматике славянских и литовского языков и по частным вопросам славян, языковедения (начиная с "Handbuch der altbulgar. Sprache", 1871) пользуются высокой научной репутацией. Проф. В. Неринг (Nehring) и А. Брюкнер (A. Brückner), поляки родом, представляют славянскую филологию в Бреславле и Берлине и тоже приобрели репутацию выдающихся славянских филологов: Неринг вращается более в области польской литературы и письменности, а Брюкнер — в области чешской и польской старой литературы и литовского языка. Кроме "Архива" Ягича, существовал и существует еще ряд других периодических изданий у восточных и западных славян, которым принадлежит также немалая заслуга в поощрении славянских изучений и распространении сведений о славянстве. Таковы у чехов "Căsopis česk. К. Musea" (с 1827), "Listy filologicki" (с 1874), "Slovansky Sbornik" г. Елинка (1883-87), ныне "Slov. Prehled". А. Черного (с 1898) и друг.; у поляков — "Rozprawy" Краковской акд. наук; у сербов — "Гласник Дружства серб. словесн.", ныне "Глас" Сербской акд. наук; у хорватов — старый "Knizevnik" (с 1864) и "Rad" Югославянск. академии (с 1867). у болгар — "Периодическое Списание"; "Сборник от нар. умотворения", в России ряд старых изданий, напр. — "Москвитянин" (1840-х и 50-х гг.), "Русская беседа" (в конце 50-х гг.), "Московский сборник", "Сборник историч. и статистич. сведений о России", несколько томов "Сборников" Слав. благотв. общества, "Известия Имп. акд. наук по отд. русского яз. и словесн." (10 т., 1852—61) — и современных, напр. "Известия отд. русского яз. и слов.", "Филологич. записки" Хованского (Воронеж), "Русский филологич. вестник" Колосова и А. И. Смирнова (Варшава), "Журнал Мин. нар. просв.", "Вестник Европы", "Славянский ежегодник" (Киев, 1876—83), H. Задерацкого, "Славянские известия" (изд. Славянского благотв. общества), "Славянское обозрение" (1892).

Хотя русское С. рассмотрено в другом месте (см. Россия), но для полноты обзора мы отметим здесь главные факты и главные имена новейшей истории русской славистики. Мы видели, что главными основателями этой науки у нас были те первые профессора ее в Москве, СПб., Харькове и Казани, которые в 30-х и 40-х гг. были посланы в славянские земли и, вернувшись, стали ревностными насадителями славянской науки в своем отечестве. С 1850-х гг. выступает новое поколение славистов; появляются труды А. Гильфердинга (история южных и зап. славян), Новикова (Гус и Лютер, о лужицких наречиях), А. А. Майкова ("История сербского языка по памятникам"), Н. Попова, А. Котляревского. Рядом с ними выдвигается ряд крупных славистов: в СПб. П. А. Лавровский, В. И. Ламанский, В. В. Макушев, А. Н. Пыпин, в Москве А. Л. Дювернуа, в Одессе А. А. Кочубинский, затем Бессонов, М. П. Петровский и др. Их труды примыкают к быстро развивающейся науке русского языка и старой русской письменности, истории литературы и истории политической. С другой стороны, развитие и распространение славянофильского учения самым решительным образом повлияло на ход и успех, а отчасти и на направление славянских изучений. Из русских славистов особенно выдается В. И. Ламанский, не только своими многочисленными и разносторонними трудами (по истории славянских наречий, славянской этнографии, истории славянских литератур, политической и культурной истории славянства), но и в смысле установления оригинальных руководящих воззрений на славянский мир в его отношениях к Западу и Востоку. Он был одним из главных создателей исторического направления славянск. изучений в России и образовал целую школу русских славистов, преимущественно историков. Из них многие занимали и занимают славянские кафедры в русских университетах Ф. И. Успенский, бывш. в Одессе; в Киеве — Т. Д. Флоринский, в Москве — Брандт и М. И. Соколов, в Варшаве — Ф. Ф. Зигель, прежде А. С. Будилович и К. Я. Грот, в Петербурге И. С. Пальмов, П. А. Сырку и С. Л. Пташицкий etc.). Учениками В. И. Ламанского были еще Ю. Анненков, Ф. M. Истомин, А. Л. Петров, Князев, Липовский, Погодин, Ястребов, Ильинский и др. Кроме того, следует назвать — Ровинского, Некрасова, Леонтовича, П. А. Кулаковского, А. А. Шахматова. К ним примыкают и те инославянские слависты, которые в России нашли вторую родину: Дубровский (†), Первольф (†), Бодуэн де Куртене, Дринов, Богишич, Микуцкий, Драганов. Наконец, и в Финляндии (в Гельсингфорсском унив.) есть представитель славистики — И. Миккола. Некоторым тормозом в развитии славистики в России служит недостаточно широкая постановка преподавания ее в университетах. Вследствие быстрого развития науки и необходимости специализации в ней славянская кафедра должна была бы распасться на составные отделы свои и получить по нескольку представителей (как это мы видим в Варшаве, где занята и единственная у нас кафедра славянских законодательств). Восполнение этих пробелов и основание широко и прочно поставленного русского периодического органа по С. составляют весьма существенную потребность нашего времени. В настоящее время у чехов в области славянского языковедения и истории литературы выдаются М. Гаттала, И. Гебауер, А. Патера, Ю. Поливка, Л. Душек, Ф. Менчик, Ф. Пастарнек, Я. Махал, Е. Коварж († 1898), В. Вондрак, И. Зубатый, И. Горак, Я. Лего, Ф. Вымазал, И. Вагнер, И. Карасек, Я. Влчек, Ф. Прусик; в области славянской истории — политической, бытовой, правовой и древностей: И. Калоусек, Я. Ганел, Я. Челяковский, К. Иречек, Л. Нидерле, И. Пич, И. Зибрт, К. Кадлец, П. Папачек. Кроме того, писали и пишут по этнографии славян и по вопросам славянской жизни и отношений: Э. Елинек († 1897, особ. о поляках), А. Черный (о сербо-лужичанах и поляках), И. Голечек (о Черногории и России), Я. Грубый (о России), Т. Масарык, Я. М. Черный, Р. Покорный и друг. У словаков подвизаются Сасинек, Гурбан (Ваянский), Шкультетый, Квачало и др. У поляков по славянской филологии, литературе и фольклору работают, кроме названных выше, Я. Карлович (Варшава), А. Крынский (Варшава), И. Быстронь, К. Ганкевич († в Черновцах), И. Лецеевский (Краков), Я. Гануш († 1887, Краков), С. Цишевский (Варш.), Р. Завилинский и др.; по славянским древностям, археологии и истории — кроме А. Киркора († 1886 в Кракове), И. Коперницкий († 1891 в Кракове) и В. Богуславский (в России); затем много писали о славянах Б. Грабовский и А. Парчевский. В галицко- и угрорусской ученой литературе по славистике особенно известны имена А. И. Добрянского, Я. Головацкого (†), А. Петрушевича (Львов), И. Верхратского (Львов), Ом. Огоновского († Львов), И. Шараневича (Краков), Е. Калужняцкого (Черновцы) и др. Во Львове и Черновцах работают и молодые ученики Ягича — А. Колесса, Е. Козак и др. У сербохорватов в области славянской истории и филологии приобрели наибольшую известность Ст. Новакович, И. Павлович, П. Срећкович (Белград), Ил. Руварац (Гергетег), Ст. Cтaнojeвич (Нов. Сад), Л. Стоянович (Белград), И. Мильчевич (Вараждин), И. Радонич (Новый Сад), Т. Матич; в Загребе — Т. Маретич, А. Павич, Т. Смичиклас, Б. Шулек, Ф. Вальявец, Ф. Целестин (†); в Вене — М. Решетар. Маленький народ словенцев, давший славянской науке таких первоклассных ученых, как Копитар, Миклошич, ныне Крек, выставил еще с тех пор целый ряд выдающихся славянских филологов, каковы Ф. Левстик († Любл.), М. Мурко (Вена), И. Шуман, Д. Трстеняк, В. Облак († в Граце), С. Рутар, Штрекель (Грац) и др. Из болгар успешно работают в области славянской филологии и истории А. Теодоров (София), К. Шапкарев, П. Драганов (Кованджи), И. Шишманов (София), Матов (†), Б. Цонев, Златарский (София). У сербо-лужичан после М. Горника († 1894) самым деятельным славистом-филологом является Э. Мука (Фрейберг). К этим западно- и южно-славянским ученым славистам примыкает ряд зап.-европейских ученых, если не специально славистов, то включающих слав. языки и слав. историю в круг своих изучений — большею частью немцев или во всяком случае принадлежащих нем. школе и действующих отчасти в Австрии, отчасти в Германии. Таковы: Абихт (Бреславль), Глейэ (Мюнхен), Грёсслер, О. Кеммель (Дрезден), И. Кирсте (Грац), Ф. Лоренц, К. Мюлленгоф (Берлин), Ф. Мюллер († Вена), Р. Нахтигаль (Вена), Н. Пейснер (Грац), Р. Шолвин (Лейпциг), Шухардт (Грац), А. Серенсен (Лейпциг, Хомниц), К. Уленбек (Лейден), Е. Векенштедт (Галле), В. Вольнер (Лейпц.), Г. Циммер (Грейфсвальд) и др. Упомянем еще о тех выдающихся австро-нем. и германских ученых (отчасти покойных), которые своими трудами по истории, исторической и современной этнографии славянских земель завоевали себе прочное место в истории С. Это — Реслер (†), Дюмлер, В. Томашек, М. Бюдингер и Г. Цейсберг (Вена), Г. Бидерман, К. Гефлер (Прага), Липперт, И. Лозерт (Грац), Б. Бретхольц; в Германии — Ранке и Ф. Каниц. Из Германии интерес С. проник и в скандинавские земли. Из датчан пользовался громкою известностью К. Смит (†), хорошо известен и В. Томсен, ныне славянскую кафедру в Копенгагене занимает К. Вернер. В Швеции (в Упсале) преподает известный и в России И. Лундель (Lundell), в Норвегии (Христиании) — знаток славянской (особенно угрославянской) диалектологии О. Брок (Olaf Broch). Во Франции возникновение славянских изучений относится к 1840-м годам. Хотя с тех пор довольно много французов посвящали свои ученые труды славянству и французская литература обогатилась довольно большим количеством работ по С., в числе коих есть основательные, но нельзя сказать, чтобы этот круг знаний приобрел во Франции широкое и глубокое развитие и стал бы сколько-нибудь популярным. Преемниками Мицкевича на славянской кафедре в Collège de France были Cyprien Robert (1845—56), отважный путешественник по южно-славянским землям, с любовью изучавший славянство, и поляк А. Ходзько (до 1884 г.). Луи Леже (L. Léger) перешел на эту кафедру (1885) из Ecole des langues orientales, где он читал курсы сербского и русского яз. и литературы и где его заместил A. Dozon, специализировавшийся на сербах и болгарах (ему принадлежит издание болгар. народн. песен), а потом Boyer. Приобрели известность еще следующие французские слависты: E. Eichhoff (автор истории языков и литератур славянских, 1839, по Шафарику), Taillandier, A. Boué, E. Denis, занимающийся преимущественно Чехией и ее историей (о Гусе и гуситах) и переводчик книги Пыпина и Спасовича, A. Rambaud (о Византии, южн. славянах и о России), D'Avril (псевдоним Cyrille), изучающий славянские наречия и интересующийся славянством с точки зрения католической, известный описанием путешествия по славянским землям ("Voyage Sentimental dans les pays slaves", 1876), Picot (o южных славянах и угорских сербах), А. Meillet (славянская филология). Специально Россией, ее историей, литературой и языком и современностью занимаются: A. Rambaud (история России), Legras (препод. русск. яз. в Дижоне), A. Leroy-Beaulieu, E. M. de Vogué, A. Courrière. Преподают славянские яз. Haumant (в Лилле), Monnet (курсы русского и славянского языков в Орлеане). Учреждаются также популярные курсы русского языка, как в Париже, так и в др. городах. Французской литературе принадлежат и труды известного русского иезуита И. Мартынова (о Кирилле и Мефодии, по истории славянских церквей и их отношений к Риму). Первый по значению и единственный по широкому кругу своих изучений славист Франции — Л. Леже. Он дал своим соотечественникам длинный ряд этюдов, очерков и пособий по славянск. языкам (грамматик и хрестоматий), этнографии и современному быту, народной поэзии и мифологии, литературе ("La littérature russe"), истории древней и новой (о Чехии, Кирилле и Мефодии, летописи Нестора, Реймского Еванг.), вышедших как отдельными книгами, так и в сборниках ("Le monde Slave", "Etudes Slaves", "Nouvelles études slaves", "Russes et Slaves" etc.). Из его сочинений французы могут усвоить себе достаточно точные сведения о славянском мире. — Еще менее, чем во Франции, привились и приобрели популярность славянские изучения в Англии, несмотря на единичные усилия. Первыми писателями о славянах были у англичан дипломаты и политические деятели (John Bowring, A. Paton, J. Gardn. Wilkinson), к которым примыкают некоторые путешественники (W. White, W. Wingfield, A. Stanley). В наше время Англия выдвинула одного только слависта в более широком значении этого слова, который для своих соплеменников сделал то же, что Леже для Франции: это — В. Морфиль. В старом поколении английских ученых, уже сошедших со сцены, можно назвать лишь одного выдающегося слависта — В. Рольстона (1829—90), известного и у нас своими трудами по русской народной словесности, литературе и истории. Заслуживают упоминания: Taylor (истор. слав. письма), А. Вратислав (происх. чех, специал. по чешск. истории и литер.), А. Петерсон (о Венгрии), A. Hardy (о сербах и друг. слав.), Evans (южн. славяне), Turner (о России), Mackenzie Wallace (то же) etc. Открытую в 1890 г. кафедру славянских языков в Оксфордском университете с честью занимает Морфиль, который перед тем читал лишь нерегулярные публичные лекции по славистике благодаря существовавшему для этой цели фонду, пожертвованному когда-то английским дипломатом — лордом В. Ильчестером (ум. 1865). Большой знаток славянства не из одних книг, но и из путешествий, практического знания наречий и непосредственных сношений, Морфиль всецело отдался своему любимому предмету и работает в разных областях С., давая английской публике прекрасные пособия и руководства к ознакомлению со славянским миром. Он занимается равно усердно и славянскими наречиями (грамматика языков польского и чешского), и славянскими литературами ("Slavonic literature" до XVII в. и много статей, напр. по русской литературе), и славянской историей и древностями (напр. его "Русская история", о летописи Нестора и пр.). О славистике в Англии см. "Slovan. Sbornik" Елинека, т. III, 1884, и т. VI, 1887, и статью К. Грота "Лондонские заметки" ("Русский филологический вестн.", 1887). В Италии интерес к славянским изучениям оживился лишь недавно, рядом с успехами сравнительного языкознания, представители которого в университетах Милана (Асколи), Турина (Д. Пецци) и Рима (Дж. Линьяно) уделяют внимание и славянским языкам. Есть у итальянцев и другие ученые писатели, знакомящие своих соотечественников со славянами, таковы D. Ciàmpoli (о русской литературе), Ан. Губернатис (хорошо знакомый с Россией) и др. Университетская наука, особенно наука сравнительного языкознания, проложила путь славянской филологии и славянским изучениям вообще в самые отдаленные страны (Испанию, Португалию, Америку etc.), где также являются ученые, вводящие ту или другую ветвь славянской филологии в круг своих занятий. См. О. Первольф, "Славяне, их взаимные отношения и связи" (I—III, 1886—93); его же, "О славянской взаимности в XVIII и XIX вв." ("Naučny Slovn." Ригра, т. VIII; см. "Слав. ежегодник", I, 1876); А. Котляревский, "Библиографический опыт о древн. русск. письменности" (1881); А. А. Кочубинский, "Итоги славянской и русской филологии" (Одесса, 1882); В. Ламанский, "Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе" (СПб., 1871); А. Будилович, "Несколько замечаний об изучении славянского мира" ("Слав. сборн.", СПб., 1878); И. Собестианский, "Учения о национальных особенностях характера и юридического быта древних славян" (Харьков, 1892); Ягич, "Bibliograf. Uebersicht über die slav. Philologie" (1870—76, в "Archiv f. slav. Philol., т. I, 1876, стр. 465—607), и Ф. Пастернек, то же для 1876—91 г. ("Archiv", Supplement-Band, 1892); Пыпин и Спасович, "История славянских литератур" (1879—81); "Письма к М. Л. Погодину из слав. земель" (М., 1879); П. Лавровский, "О ùspĕchu slavistiky v Rusku" ("Casopis Musea kral. Česk", 1860); А. Котляревский, "Uspĕchy slavistiky na Rusi v posledn. dobe, 1860—72" ("Casopis M. K. Č.", 1874); А. Пыпин, "Русское С. в XIX в." ("Вестн. Европы", 1889, кн. 7, 8, 9); А. Кочубинский, "Начальные годы русского славяноведения" (Одесса, 1880).

К. Грот.

славистика, наука о славянах, объединяющая ряд научных дисциплин, изучающих историю, литературу, язык, фольклор, этнографию, экономику, искусство и религию в прошлом и настоящем, памятники материальной и духовной культуры славян (См. Славяне). В слав. странах проблематика, относящаяся к истории, культуре, языку каждой данной страны, в понятие С. условно не включается (она изучается в рамках отечественной истории, филологии и других отраслей общественных наук той или иной страны).

Развитие славяноведения до начала 20 в.Истоки С. восходят ко времени возникновения и укрепления первых слав. государств, когда была осознана и письменно зафиксирована идея славянской взаимности, славянского этнического единства («Повесть временных лет» Нестора, хроники Галла Анонима (См. Галл Аноним) и Козьмы Пражского (См. Козьма Пражский), «Летопись попа Дуклянина» и др.). Интерес к славянству проявляется и в более поздних исторических и художественно-публицистических памятниках эпохи феодализма (гуситские трактаты, чешская рифмованная хроника Далимила, летопись Пулькавы и др., «История Польши» Я. Длугоша, «Трактат о двух Сарматиях» Матвея (См. Матвей) из Мехова, история Марцина Кромера, произведения польского поэта Я. Кохановского (См. Кохановский), русские летописи и хронографы, белорусско-литовское и украинское летописание, трактат «О происхождении и судьбах славян» В. Прибоевича и др.). В 17 в. повышенное внимание к прошлому и настоящему славянских народов отразилось в учёной деятельности хорватов Ю. Крижанича и П. Витезовича, в сочинениях далматинского историка М. Орбини «Славянское царство» (1601), в переводах в России с польского исторических сочинений (М. Стрыйковского и др.). Сознание славянской общности создало условия для зарождения научного С., чему способствовали также успехи античной филологии и переход к научным методам издания средневековых источников. Славяноведение (а также сам термин «С.», или славистика) возникло во 2-й половине 18 в. как дисциплина в основном филологическая, занимающаяся главным образом изучением языка и литературы слав. народов, их древностей, изданием и критикой преимущественно древнейших письменных памятников. Успех славистических исследований в славянских странах в конце 18 — начале 19 вв. в значительной мере был связан с подъёмом национально-освободительного движения у западных и южных славян, с периодом Просвещения, а также национальным подъёмом и ростом симпатий в прогрессивных кругах русского общества к угнетённым славянским народам. Как наука С. оформилось раньше других стран в Чехии, где его зачинателем выступил И. Добровский, определивший в своих трудах почти весь круг проблем, связанных с дальнейшим развитием славянской филологии. Важную роль сыграли труды И. Юнгмана, Ф. Челаковского (См. Челаковский), Ф. Палацкого (См. Палацкий), В. Ганки. Для укрепления чувства славянской общности особое значение имела литературная деятельность словака Я. Коллара. «Славянские древности» (1837) П. И. Шафарика стали отправным трудом для славянской археологии и этнографии, филологических и историко-славистических. сравнительных исследований. В 18 в. отражением возросшего интереса к истории славянских народов явилась в Болгарии «История славено-болгарская» (1762) Паисия Хилендарского (См. Паисий Хилендарский), в Черногории — деятельность В. Петровича, в Сербии — И. Раича и З. Орфелина. Значительный вклад в С. южных славян внесли В. Караджич, создатель сербского литературного языка, собиратель народный песен, автор «Сербского словаря» (1818), и Дж. Даничич, автор «Словаря из литературных сербских древностей» (ч. 1—3, 1863—64), словенец В. Копитар, болгары Г. Раковский, Л. Каравелов. В области фольклористики в середине 19 в. работали братья Д. и К. Миладиновы. Углублявшийся интерес к С. проявлялся и у представителей Иллиризма хорватов Л. Гая (См. Гай), И. Кукулевича-Сакцинского (См. Кукулевич-Сакцинский), деятеля словенского и хорватского возрождения С. Враза.

Зарождению С. в России предшествовали труды М. В. Ломоносова, обратившего внимание на родство славянских языков, на роль церковнославянского языка в формировании русского литературного языка, на историческую роль славян в мировой культуре. Вопросами славянских древностей интересовался и русский историк В. Н. Татищев, к славянским сюжетам обращались в конце 18 — начале 19 вв. И. Н. Болтин, Н. М. Карамзини др. В целом, как и в других странах, в России С. было ещё мало дифференцированной научной областью с преобладанием филологии и характерных для неё методов критики источников и научного анализа. В организации научных славистических исследований в России большую роль сыграл кружок Н. П. Румянцева и А. С. Шишкова, к которому примыкал А. Х. Востоков.Важную роль не только в развитии русской, но и болгарской славистики сыграли работы филолога и историка-слависта Ю. И. Венелина.

В Польше в конце 18 в. одним из основоположников С. был учёный и общественный деятель Я. Потоцкий. В 1-й половине 19 в. в области славянского языкознания в Польше работали С. Линде, Ю. Мрозиньский, А. Кухарский: историей, археологией и этнографией слав. народов занимались В. Суровецкий и З. Доленга-Ходаковский, славянской фольклористикой — О. Кольберг. Значительным явлением в истории польского С. был «Курс славянской литературы» (1841—49) А. Мицкевича, сыгравшего особо важную роль в распространении знаний о славянском мире в странах Западной Европы. К сюжетам из истории славянских народов обращался И. Лелевель. Крупным трудом по С. была 4-томная «История славянского права» (1832—35) В. А. Мацеёвского.

С возникновением С. в славянских странах начало распространяться С. и в Западной Европе (Франция, Италия, Англия и особенно Германия). В 18 в. начало изучению в Германии славянской культуры положил И. Г. Гердер. В России ряд трудов по истории славян был написан немцем А. Л. Шлёцером. В Бонне (с 1850 в Праге) работал А. Шлейхер, исследовавший слав. языки и введший слав. материал в свой «Компендиум» (1861—62).

В 1-й половине 19 в. стали возникать первые кафедры С. в университетах слав. и неславянских стран: кафедра славянских языков и литератур, возглавленная А. Мицкевичем в Коллеж де Франс в Париже в 1840, кафедры С. в Венском, Лейпцигском, Берлинском, Будапештском и других университетах. В России они были открыты в 1830-е гг. при Московском, Петербургском, Казанском и Харьковском университетах, где в 40-е гг. ими руководили профессор О. М. Бодянский, И. И. Срезневский, П. И. Прейс, В. И. Григорович. Этот период был связан с открытием и накоплением богатого исторического, филологического, лингвистического и этнографического материала, описаний рукописей, с обработкой текстов, созданием словарей, грамматик, фольклорных собраний.

Во 2-й половине 19 — начале 20 вв. наблюдается значительный подъём С. Появились специальные славистические периодические издания, возникли славистические научные общества. Усиливалась дифференциация входивших в С. дисциплин. При преобладании филологической проблематики развивались исторические, этнографические и другие исследования; в самой филологии происходило обособление собственно литературоведческих исследований. С. из комплексной (с преобладанием филологии) дисциплины превращалось в комплекс самостоятельных научных дисциплин. Значительное место в С. стали занимать конкретные монографические филологические и лингвистические исследования (словенца Ф. Миклошича, хорвата Н. В. Ягича, поляка Я. Бодуэна де Куртенэ (См. Бодуэн де Куртенэ), чеха Я. Гебауэра, поляка В. Неринга и др.). В России филологи-слависты исследовали главным образом сравнительное слав. языкознание, старославянский язык, историю, фонетику, грамматику и диалектологию славянских языков: Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, Ф. Ф. Фортунатов, А. И. Соболевский, М. Н. Сперанский, А. Шахматов, работавший также и над проблемой славянского этногенеза. Труды Шахматова, посвященные русскому летописанию, способствовали подъёму и историко-славистических исследований. Существенный вклад в изучение славянской мифологии внесли А. Н. Афанасьев, В. Ф. Миллер.Славянский фольклор, историю полабо-прибалтийских и южных славян изучал А. Ф. Гильфердинг.Историю славянской культуры и древнюю историю славян в их отношении к Византии, народам других стран исследовал В. И. Ламанский, сделавший немало для развития славянской этнографии. Историей славянского права занимался Ф. Ф. Зигель. Одним из первых поставил проблему истории славянских литературных языков А. С. Будилович. Носителями демократических традиций в разработке проблем С. в 19 в. являлись русские революционные демократы — А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, В. Г. Белинский, народники — П. Л. Лавров и др. В начале 20 в. получила известность московская лингвистическая школа Фортунатова, заложившая основы точного (формального) исследования языка. Основная заслуга в создании русской сравнительно-исторической школы литературоведения принадлежит А. Н. Веселовскому (См. Веселовский); ценны работы по славянскому язычеству его ученика Е. В. Аничкова. С литературоведческими исследованиями в России выступили А. Л. Погодин, деятель польской и русской культуры В. Д. Спасович, на Украине — И. Я. Франке, В. Г. Щурат, М. С. Возняк, в Польше — А. Брюкнер, в Чехии и Словакии — Я. Влчек, Я. Якубец, Ф. Шальда, в Болгарии — И. Шишманов, Д. Благоев, Б. Пенев, в Сербии — И. Скерлич, П. Попович, в Хорватии — М. Шрепел. Началась систематическая научная разработка вопросов серболужицкой филологии и истории (Я. Э. Смолер, М. Горник, Я. Мука). Появились обобщающие труды по славянским литературам: в Чехии — И. Поливки, в России — А. Н. Пыпина. Вышли монографии по конкретным проблемам истории славянских народов: раннеславянским передвижениям, истории славянского права, реформации в славянских странах, национально-освободительному движению и др. (в России и Болгарии — М. Дринова, в России — Н. Н. Любовича, А. С. Трачевского, В. В. Макушева, Ф. И. Успенского (См. Успенский), Ф. И. Леонтовича, Ф. Я. Фортинского, А. А. Котляревского, А. Н. Ясинского (См. Ясинский), в Болгарии — В. Н. Златарского (См. Златарский), в Польше — Р. Губе, О. Бальцера, А. Павиньского, в югославянских землях — Ф. Рачки, И. Рувараца, Б. Богишича, С. Новаковича, в Чехии — К. Иречека).Заметное место в развитии славянских этнографических исследований в России занимают труды П. А. Ровинского (См. Ровинский). Крупным событием в С. было издание «Славянских древностей» (т. 1—4, 1902—34) чешского историка, археолога и этнографа Л. Нидерле.Межславянским связям с древнейших времён посвятил в России большой труд историк И. И. Первольф; русский историк М. К. Любавский издал «Историю западных славян» (1912).

Во 2-й половине 19 — начале 20 вв. в С. неславянских стран выступали французские историки Л. Леже, Э. Дени, А. Рамбо; славистические исследования появляются в Германии (труды А. Лескина, Л. Ранке, Э. Бернекера, Р. Траутмана), Румынии (труды Б. Хашдеу, И. Богдана), Великобритании.

В середине 19 в., когда К. Маркс и Ф. Энгельс выработали материалистическое понимание истории, С. впервые получило последовательно научную методологическую основу. Решающей предпосылкой в становлении марксистского С. явилось развитие В. И. Лениным марксистской теории и методологии исторического исследования.

Славяноведение в новейшее время.Торжество марксистско-ленинской методологии исследования в общественных науках сначала в СССР, а после 2-й мировой войны 1939—45 и в других социалистических странах позволило не только расширить рамки С. за счёт включения в него новой исторической проблематики, но и по-новому подойти к изучению всех основных проблем С.

Советское С. Для С. периода, предшествовавшего 2-й мировой войне, характерно сохранение доминирующей роли филологических исследований. В то время подводили итоги своих дореволюционных исследований П. А. Лавров, Е. Ф. Карский, В. Н. Щепкин, Н. К. Грунский и др. Публикаторская деятельность советских историков, углублённое изучение внешней политики царизма, истории революционного и рабочего движения в России и других славянских странах создавали научно-методологические и источниковедческие стимулы для организации в СССР широких славистических исследований.

Активно участвовали в становлении советского С. и эмигрировавшие в СССР историки-марксисты славянских стран Г. Бич, Х. Кабакчиев, Ю. Красный, Я. Витковский и др., продолжавшие в эмиграции заниматься отечественной историей. В 20 — начале 40-х гг. появились первые работы по слав. литературам 19—20 вв. (Н. С. Державина, А. В. Луначарского (См. Луначарский), В. Г. Чернобаева), по славянской фольклористике, капитальный труд «Славянское языкознание» (1941) А. М. Селищева, по славянской акцентологии (М. Г. Долобко, Л. А. Булаховского), по древнеславянским памятникам (Г. А. Ильинского, Н. Н. Дурново, В. В. Виноградова, В. М. Истрина), по слав. этнографии (Д. К. Зеленина). Существовавший в 1930—34 институт С. АН СССР в Ленинграде ставил задачу организовать комплексные славистические исследования в СССР, однако его деятельность не имела значительных масштабов (из-за ошибочной оценки общественной роли С. представителями школы М. Н. Покровского (См. Покровский) и Н. Я. Марра). Перелом в дальнейшем становлении С. произошёл в канун и во время 2-й мировой войны, когда с организацией историко-славистических центров в институте истории АН СССР, МГУ (кафедры истории южных и западных славян, славянской филологии) и ЛГУ были созданы предпосылки для решения одной из основных задач сов. С. — подготовки историков и филологов-славистов. Значительный вклад в организацию славистических исследований внесли Б. Д. Греков, Ю. В. Готье, В. И. Пичета, М. Н. Тихомиров, Н. П. Грацианский, чехословацкий славист и общественно-политический деятель З. Неедлы.

На рубеже 1946—47 было создано центральное комплексное славистическое учреждение (с 1968 — Славяноведения и балканистики институт АН СССР); возникли кафедры и группы в университетах Ленинграда, Киева, Львова, Минска, Воронежа, Харькова, Саратова, в АН УССР. В 1956 организован Советский комитет славистов. Были установлены тесные научные контакты с учёными НРБ, ПНР, ЧССР. СФРЮ и других стран. В 50—60-х гг. созданы крупные обобщающие труды по истории зарубежных славянских стран (Болгарии, Польши, Чехословакии, Югославии). Продолжалось исследование основных социально-экономических процессов исторического развития слав. стран, межславянских связей. Началось изучение культурных преобразований в зарубежных славянских странах в послевоенный период. Важное место в С. заняли вопросы, связанные с ролью славянских народов в европейском и мировом историческом процессе на всех его этапах, вопросы межславянских отношений, славянского этногенеза, связей славянских народов с другими народами Центральной и Восточной Европы, Балкан, славяно-германских отношений (работы Б. А. Рыбакова (См. Рыбаковы), П. Н. Третьякова, Ю. В. Бромлея (См. Бромлей), В. Д. Королюка и др.), славяно-византийских отношений (Г. Г. Литаврина и др.), истории полабо-прибалтийского славянства, крестьянства и развития городов в феодальном славянском обществе (Л. В. Разумовской, Д. Л. Похилевича), гуситского революционного движения в Чехии (Б. Т. Рубцова и др.). Исторические отношения и связи России с южными и западными славянами (в эпоху феодализма) отражены в работах С. К. Богоявленского, И. Б. Грекова, А. С. Мыльникова, Ф. П. Шевченко и др. Национально-освободительная борьба южных славян в 18—19 вв., т. н. национальное возрождение, социально-экономическое развитие славянских стран Балканского полуострова и их связи с Россией исследованы в работах С. А. Никитина, И. С. Достян, В. Г. Карасёва, В. И. Фрейдзона, И. И. Лещиловской и др. Исследования, посвященные участию слав. народов в революционных событиях 1848, обобщены в коллективном труде «Революции 1848—1849», в работах И. И. Удальцова и др. Истории развития капиталистических отношений в польских землях и вопросам формирования польской нации, польскому национально-освободительному движению, антифеодальной борьбе польского крестьянства, аграрной реформе 1864 и русско-польским революционным связям 19 в. посвящены работы И. С. Миллера, И. И. Костюшко, И. М. Белявской, В. А. Дьякова, А. Ф. Смирнова, П. Н. Ольшанского и др. Значительное место занимает проблематика истории рабочего и национально-освободительного движения в славянских странах во 2-й половине 19 — начале 20 вв., а также накануне и в период 1-й мировой войны 1914—18 (работы И. А. Хренова, А. Я. Манусевича, Ю. А. Писарева, Я. Б. Шмераля, М. В. Миско, А. Х. Клеванского, В. А. Жебокрицкого, С. М. Стецкевича и др.). Вопросам политического и экономического развития славянских стран в межвоенный период, рабочего движения посвящены работы М. А. Бирмана и др. Значительные успехи достигнуты в разработке проблематики истории 2-й мировой войны и возникновения социалистического строя в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, социально-экономических преобразований этих стран и их взаимного сотрудничества (А. И. Недорезов, Л. Б. Валев, В. К. Волков).

С середины 50-х гг. заметное место в С. занимают работы по истории искусства слав. народов, межславянских культурных связей (П. Г. Богатырева, И. Ф. Бэлзы, Н. И. Кравцова, В. Н. Лазарева и др.), по истории С. Большой размах приобрело изучение польской классической литературы (С. С. Советов, И. К. Горский, Б. Ф. Стахеев, В. В. Витт), формирования романтизма и критического реализма в чешской и словацкой литературах и их связей с русской литературой (А. П. Соловьева, С. В. Никольский, Л. С. Кишкин), болгарской литературы (В. И. Злыднев, Л. В. Воробьев, К. Н. Державин), зарождения литературы социалистического реализма (С. А. Шерлаимова). Революционная литература 20-х гг. 20 в., становление метода социалистического реализма, теоретические основы сравнительного изучения славянских литератур исследованы Д. Ф. Марковым.В конце 50 — 60-х гг. были созданы обобщающие труды по истории болгарской, чешской, словацкой, польской литератур 19—20 вв. Изучены связи русской литературы с литературой и письменностью югославянских народов (Д. С. Лихачев), начато исследование аналогичных западно-славянских связей (А. И. Рогов); определена роль слав. литератур в общеевропейском Ренессансе (И. Н. Голенищев-Кутузов). Исследуются связи и контакты зарубежных славянских литератур с русской и советской литературой (К. А. Копержинский, М. П. Алексеев, А. И. Белецкий, И. Возняк), славянский фольклор (Б. Н. Путилов, Ю. И. Смирнов, В. Е. Гусев). Ряд работ посвящен быту, материальной и духовной культуре, обычаям зарубежных славян (С. А. Токарев, К. В. Чистов, О. А. Ганцкая, М. С. Кашуба, Н. Н. Грацианская, Л. В. Маркова, Н. Н. Велецкая).

Крупных успехов в 50—70-х гг. достигло славянское языкознание. Вышел 2-томный «Очерк сравнительной грамматики славянского языка» (1961—74) С. Б. Бернштейна. Появились исследования по праславянским языкам (П. С. Кузнецов, В. К. Журавлёв, В. В. Мартынов, В. Н. Топоров), балто-славянским отношениям (В. В. Иванов, В. М. Иллич-Свитыч, Б. А. Ларин), славянской акцентологии (В. А. Дыбо, Л. А. Булаховский, В. В. Колесов), слав. глоттогенезу (Ф. П. Филин и др.), этимологии (О. Н. Трубачёв). Разрабатываются синхронные методы исследования современных славянских языков (И. И. Ревзин и др.), созданы грамматики болгарского, чешского, сербо-хорватского, нижнелужицкого языков (Ю. С. Маслов, А. Г. Широкова, В. П. Гудков, М. И. Ермакова), работы по истории болгарского (Е. В. Чешко, Е. И. Демина, И. К. Бунина), сербского (Р. В. Булатова) языков. Изданы атласы болгарских говоров в СССР и, совместно с болгарскими учёными, юго-восточных диалектов Болгарии (1963); изучались серболужицкие диалекты (Л. Э. Калнынь), восточнославянские, карпатские и полесские диалекты в сравнении с южно- и западнославянскими («Карпатский диалектологический атлас», 1967; работы Г. П. Клепиковой, Т. В. Поповой, Н. И. Толстого, Г. А. Цыхуна). Возрос интерес к топонимике (В. А. Никонов, Э. М. Мурзаев, Е. М. Поспелов), развивается балканистика, тесно связанная со славистическими проблемами и в историческом и в типологическом аспектах. Значительное место в работе советских славистов занимает и традиционная для русского С. проблематика старославянского языка (труд Селищева «Старославянский язык», 1951—52; работы В. В. Бородич, А. С. Львова, Л. П. Жуковской, К. И. Ходовой, Р. М. Цейтлин, Е. М. Верещагина, Б. А. Успенского), в сотрудничестве с чехословацкими учёными готовится словарь древнейших старославянских текстов.

С. в зарубежных славянских странах. В межвоенный период наиболее крупные научные силы в С. зарубежных славянских стран представляло чешское С., в котором продолжалось историко-филологическое исследование кирилло-мефодиевской проблемы и церковно-славянской традиции средневековой Чехии (В. Халоупецкий, Ф. Грушовский, И. Вайс, М. Вейнгарт, В. Вашица), славянских литератур и фольклора (Ф. Вольман, И. Горак, Я. Махаль, Ю. Доланский, М. Мурко). Пражский лингвистический кружок (Н. С. Трубецкой, В. Матезиус, Б. Гавранек, Я. Мукаржовский, Б. Трнка, С. Карцевский) внёс существенный вклад в развитие славянского языкознания и литературоведения. По чешской и словацкой этнографии работали К. Хотек, В. Пражак, Б. Вацлавек, И. Кубин. Важное место в чешской С. занимали проблемы межславянских, особенно чешско-русских, связей (И. Мацурек, русские историки А. В. Флоровский, В. А. Францев). Аналогичная проблематика изучалась и в польского С., где велись работы по сравнительной славянской этнографии, отчасти филологии и истории. Труды К. Мошиньского («Народная культура славян», т. 1—2, 1929—39 и др.) дополняли современным материалом классических сочинений Л. Нидерле («Жизнь древних славян» и др.), закладывали основы синхронного изучения материальной и духовной культуры славян. Они имели большое значение для изучения этногенеза славян, так же как и «Введение в историю славян» (1927) Я. Чекановского, исследования лингвиста Т. Лера-Сплавинского и др. В сфере славянской диалектологии большие заслуги принадлежат К. Нитшу и М. Малецкому. Продолжалось изучение старославянского права и полабо-прибалтийских славян (Ю. Видаевич, К. Тыменецкий и др.), русской литературы и языка (В. Ледницкий и др.). В Болгарии изучались славянская филология, кирилло-мефодиевская проблема, роль древнеболгарской письменности в культурной истории славян, славянская диалектология и сравнительное языкознание (Б. Цонев, А. Теодоров-Балан, Л. Милетич, С. Младенов, И. Иванов и др.), сравнительная этнография и фольклор (М. Арнаудов, С. Романский, Х. Вакарельский). В Югославии интенсивное развитие историко-этнографических исследований связано с деятельностью школы И. Цвийича и его последователей (Т. Джорджевич, И. Эрделянович, В. Чайканович), а также этнологов (М. Гавацци и Н. Жупанич). Югосл. языкознание и филология развивались благодаря усилиям А. Белича, Т. Маретича, Р. Нахтигаля, Ф. Рамовша, С. М. Кульбакина, Б. Поповича, И. Приятеля, И. Бадалича и др. Националистический характер, всё более усиливавшийся в ответ на политику германского империализма, имели труды, издававшиеся в Польшей Чехословакии по истории польско-немецких и чешско-немецких отношений. Буржуазному С. противостояли работы прогрессивных историков культуры, литературоведов, литературных критиков (З. Неедлы и др. — в Чехословакии, Г. Бакалов, Т. Павлов и др. — в Болгарии, И. Фик, Ф. Фидлер и др. — в Польше).

Первостепенной задачей историков зарубежных славянских стран после установления в них социалистического строя была подготовка квалифицированных марксистских кадров. Их внимание сосредоточилось на изучении узловых проблем отечественной истории: история крестьянства и его классическая борьба, формирование пролетариата, развитие рабочего движения, национально-освободительное движение 19 — начала 20 вв. и антифашистская борьба в годы 2-й мировой войны. Стало возможным перейти к созданию обобщающих исследований по отечественной истории. В Польше и Чехословакии проблемами славянского этногенеза занимаются как историки и археологи, так и лингвисты. Большое место в научных исследованиях отводится великоморавской проблематике и связанному с ней изучению литературной и церковно-политической деятельности Кирилла и Мефодия (в Чехословакии — Л. Хавлик, В. Груби, Я. Декан, Ф. В. Мареш и др., в Болгарии — В. Киселков, Е. Георгиев, К. Куев и др., в Польше — Ю. Видаевич и др.). В Польше и Югославии появились новые исследования по истории державы Само (работы польского учёного Г. Лябуды, словенского — Б. Графенауэра). Общей для исследователей слав. стран явилась проблема формирования раннефеодальной государственности, возникновения слав. города и — для западных славян — проблема средневековой нем. колонизации (в Польше — К. Тыменецкий, Х. Ловмяньский, А. Гейштор, В. Хенсель, З. Качмарчик и др.). Разрабатываются проблемы старославянского права (В. Ванечек и др. — в Чехословакии, Ю. Бардах и др. — в Польше) и полабо-прибалтийского славянства (Лябуда и др. — в Польше, Л. Грабова, Х. Булин и др. — в Чехословакии). Крупным вкладом в С. является издание польск. славистами многотомного «Словаря славянских древностей» (т. 1—4, 1961—72—). Славяно-германские отношения исследуются в Чехословакии (З. Фиала и др.), Польше (Я. Паевский, З. Войцеховский, Ю. Геровский, К. Пиварский и др.), Болгарии (В. Паскалева, Х. Христов и др.). Югославские учёные уделяют внимание средневековой нем. колонизации в Словении (М. Кос и др.), словено-германским отношениям в эпоху национального возрождения (Ф. Цвиттер и др.). В области средневековой истории в Болгарии и Югославии исследуются переселения славян на Балканский полуостров, образование здесь раннефеодальных государств, городов, славяно-византийские отношения (в Болгарии — Д. Ангелов, И. Дуйчев, Н. Тодоров и др., в Югославии — Г. Острогорский и др.), изучаются сербо- и болгаро-турецкие, болгаро- и сербо-греческие, хорвато-венгерские, хорваго-итальянские отношения более поздних периодов (14—19 вв.); словацкими и польскими историками — словацко-венгерские и польско-венгерские отношения. Большое место в С. зарубежных славянских стран занимает изучение истории СССР — России, Украины и Белоруссии (в Польше — Л. Базылёв, М. Ваврыкова, З. Млынарский, П. Лоссовский, В. Сливовская, А. Подраза, А. Попе и др., в Чехословакии — Б. Застерова и др.) Изучаются русско-польские отношения и революционные связи (С. Кеневич и др.), продолжается совместная советско-польская публикация документов о Польском восстании 1863—64. Внимание польских историков привлекают проблемы новой и новейшей истории Балкан и Австро-Венгрии (Х. Батовский и др.). В Чехословакии успешно разрабатываются вопросы русско-чешских экономических связей до конца 18 в., русско-чешских культурных и политических отношений в конце 18 — 20 вв. (Ч. Аморт, В. Краль, Я. Вавра, В. Чейхан и др.). Изучается весь комплекс проблем польско- и чехословацко-советских отношений, в том числе участие польских и чехословацких интернационалистов в Октябрьской революции 1917.

В области русско-болгарских и русско-югославских отношений в эпоху феодализма и особенно в новое время работают историки и историки культуры И. Снегаров, А. Василев, П. Н. Русев (в Болгарии), Б. Павилевич, Д. Перович, В. Мишин (в Югославии) и др. В Болгарии (В. Хаджиниколов и др.) и Югославии изучаются вопросы советско-болгарских и советско-югославских. отношений и сотрудничества в их историческом развитии.

Литературоведение в послевоенный период интенсивно изучает общие процессы в развитии славянских литератур, проблемы их взаимодействия с русской и западноевропейскими литературами (в Чехословакии — Ю. Доланский, К. Крейчи, А. Мраз, Д. Дюришин, С. Вольман, Р. Паролек, М. Пишут, в Польше — В. Якубовский, Т. Грабовский, М. Якубец, М. Р. Маёнова, Б. Бялокозович, в Болгарии — Е. Георгиев, В. Велчев, С. Русакиев, П. Динеков, в Югославии — И. Бадалич, А. Флакер, В. Вулетич, Дж. Живанович, Дж. Трифунович, С. Суботин, М. Павич). Пражская (Мукаржовский и др.) и польская школы поэтики и фольклористики, изучая собственные национальные литературы, пришли к ряду выводов общелитературоведческого характера. Систематизация и издание фольклора осуществляются в Польше (Ю. Кшижановский и др.), Болгарии (Динеков и др.), Югославии. Расширились тематика и объём работ по славянскому языкознанию, выполненных как по традиционным компаративным проблемам (И. Махек, З. Штибер, Ф. Славский — в Польше, К. Горалек, В. Махек — в Чехословакии, В. Георгиев, И. Леков — в Болгарии, Р. Бошкович, С. Ившич, П. Скок, Ф. Безлай — в Югославии), так и по проблемам структурного описания языков (Б. Гавранек — в Чехословакии, В. Дорошевский — в Польше, П. Ивич — в Югославии, Л. Андрейчин — в Болгарии); широкий размах приняла лексикографическая работа (этимологические, диалектные словари), выходят исследования по лингвогеографии (Л. Заремба, М. Карась, З. Штибер, К. Дейна — в Польше, С. Утешени — в Чехословакии, С. Стоиков — в Болгарии, и др.) и ономастике (Я. Шмилауэр — в Чехословакии, С. Роспонд, В. Ташицкий — в Польше, Ф. Безлай, М. Павлович — в Югославии, В. Георгиев — в Болгарии, и др.). Крупное научное событие — ведущаяся всеми академиями слав. стран (включая СССР) работа по созданию «Общеславянского лингвистического атласа».

В тесных контактах со С. в СССР и в зарубежных славянских социалистических странах развивается С. в Венгрии, Румынии и ГДР. Большое значение в этих странах уделяется изучению славяно-венгерских, славяно-румынских, славяно-германских и особенно русско-германских политических, экономических, культурных отношений и языковых связей (И. Переньи, Э. Нидерхаузер, И. Дольманьош, И. Кнежа, З. Балецки, Л. Хадрович, О. Ашбот, Ш. Бонкало и др. — в Венгрии, Э. Петрович, И. Пэтруц, Г. Михаилэ, Д. Богдан — в Румынии, З. Михальк и др. — в ГДР). Особенное внимание уделяется исследованию революционных событий 1848—49 и характеру венгерско-славянских (Э. Андич, А. Моди и др.) и румынско-славянских (И. Фашениану, Н. Чеахир и др.) отношений в этот период. Появляются исследования и публикации по вопросам внешней политики Венгрии и Румынии в межвоенное время (Е. Кампус и др. — в Румынии) и периода 2-й мировой войны (выход Румынии и Венгрии из состава гитлеровской коалиции, их совместная со славянскими народами борьба против фашизма), а также вопросам сотрудничества Венгрии и Румынии со славянскими социалистическими странами в послевоенный период (П. Константинеску-Яшь, И. Купша, Г. Матей и др. — в Румынии, Я. Харашани, Ш. Тот и др. — в Венгрии). Важное место в С. ГДР занимает критика западно-германской историографии по славистической тематике (Б. Спиру, Ф. Х. Генцен, Э. Вольфграм и др.), изучение немецко-русских (Б. Видера, К. Грау и др.) и немецко-советских (Л. Штерн, А. Норден, Г. Розенфельд и др.) немецко-польских (И. Калиш, В. Базлер, И. Май и др.), немецко-чешских (Г. Пейкерт, К. Оберман и др.) отношений, русско-немецких научных связей (Э. Винтер, И. Тецнер, Г. Морман и др.). Широко организовано в ГДР изучение истории, языка, культуры сербов-лужичан, начато археологическое изучение полабо-прибалтийского славянства (Ф. Метчк, Я. Шольта, Н. Шиллер, Я. Брачкачк). Значителен вклад славистов ГДР в изучение древней славянской топонимики (Р. Траутман, Р. Фишер, Э. Айхлер), в исследование славянско-немецких, в первую очередь русско-немецких, литературных связей (Г. Цигенгайст, Г. Гразгоф, Х. Рааб, Э. Рейснер, Э. Винтер и др.) и др., филологических и лингвистических проблем (Р. Эккерт, Х. Х. Бильфельдт, П. Летч и др.).

В капиталистических странах значительным славистическим центром в межвоенный период были французский институт славянских исследований в Париже (директора А. Мейе, А. Мазон), организованные довоенной Германией славистической кафедры в Лейпциге и Берлине (руководители Р. Траутман, М. Фасмер), созданный в буржуазной Чехословакии немецкий университет в Праге (Г. Геземан, Э. Шневейс и др.). Наряду с журналами учёные-слависты этих учреждений издали ряд монографий по славянской истории, этнографии, филологии, языкознанию (учёных Франции — Ф. Дворника, А. Вайяна, Л. Теньера, Ж. Патуйе, П. Паскаля, Э. Омана и др., учёных довоенной Германии — П. Дильса, Г. Вейганда, О. Гецша, Г. Стелина, М. Брауна и др.). В межвоенный период возникает научная славистика в Италии (Э. Ло-Гатто, Дж. Мавер, А. Крониа), скандинавских странах (О. Брок, Р. Экблом, А. Стендер-Петерсен, Х. С. Станг и др.), Великобритании и США.

После 2-й мировой войны 1939—45 число кафедр С. и институтов в Западной Европе и США значительно возросло. В США славистика развивалась отчасти за счёт привлечения европейских учёных (Р. Якобсон, В. Ледницкий, К. Тарановский, Б. Унбегаун, Г. Бирнбаум, Н. Прибич и др.), отчасти за счёт собственных кадров (Р. Г. Лорд, В. Б. Эджертон, Д. С. Уорт, Э. Станкевич, Г. Лант и др.). Исключая работы по т. н. советологии, принесшие значительный вред науке, американское С. достигло определённых успехов в решении ряда научных задач. Объективный характер исследований присущ и многим славистам ФРГ (М. Браун, Э. Кошмидер, Р. Олеш, А. Шмаус, И. Шлютц, Л. Мюллер и др.). Продолжают исследования слав. стран, их истории, языка и литературы французские слависты (А. Гранжар, М. Эрар, Р. Порталь, Ж. Патуйе, Ж. Вейренк, Ж. Леписье, П. Гарде и др.). Повысился интерес к С. в Италии (Э. Гаспарини, Р. Пиккио, Б. Мериджи, С. Грачотти, К. Вердиани, Ф. Вентури и др.). Английское С. в послевоенный период также делает значительные успехи в трудах В. К. Мэтьюса, С. Коновалова, Б. Унбегауна, Р. Отти и др. Традиции венской кафедры, одной из старейших славистических кафедр, продолжают в Австрии И. Хамм, Ф. В. Мареш, А. В. Исаченко, Г. Хютль-Уорт, Г. Вытшенс и др. В других европейских капиталистических странах С. представлено меньшим числом учёных, однако их научный уровень высок: В. Р. Кипарский, И. С. Вахрос, Э. Ниеминен (Финляндия), К. О. Фальк, Г. Якобсея (Швеция), Х. Станг, А. Галлис (Норвегия), К. Стиф, Г. Сване (Дания) и др. Развивается С. в Индии, на Ближнем Востоке, в Австралии.

Большое значение в развитии С. имеют международные славистические съезды [1-й — в Праге, 1929; 2-й — в Варшаве и Кракове, 1934; изданы материалы 3-го съезда, намечавшегося на 1939 в Белграде (не состоялся); 4-й — в Москве, 1958; 5-й — в Софии, 1963; 6-й — в Праге, 1968; 7-й — в Варшаве, 1973], организуемые Международным комитетом славистов совместно с национальными комитетами.

Крупнейшие центры С.: институт истории Восточной Европы и юго-восточных стран, институт славянской филологии и древностей (Австрия); институт балканистики (НРБ); Славянское общество (Великобритания); институт серболужицкого народоведения при Академии наук ГДР; институт славянской филологии (Италия); институт славяноведения ПАН (ПНР): институт по изучению стран Юго-Восточной Европы Румынской АН (СРР); институт славяноведения и балканистики АН СССР; Объединённый комитет С. (США); институт С. (Франция); общество по изучению Юго-Восточной Европы (ФРГ); институты истории европейских социалистических стран ЧСАН и САН (ЧССР); Старославянский институт (СФРЮ).

Основные издания по С.: «Wiener Slavistisches Jahrbuch» (W., с 1950); «Etudes balkaniques» (Sofia, с 1964); «Oxford Slavonic Papers» (Oxf., с 1950); «The Slavonic and East European Review» (L., с 1922); «Studia Slavica» (Bdpst, с 1954); «Letopis»(Budysin, с 1952); «Zeitschrift für Slavistik» (В., с 1956); «Scando-Slavica» (Kbh., с 1954); «Ricerche slavistiche» (Roma, с 1952); «Slavistica» (Winnipeg, с 1948); «Pamiętnik słowiński» (Kraków, с 1949); «Rocznik slawistyczny» (Wroclaw — Kraków — Warsz., с 1908); «Slavia antiqua» (Poznań, с 1948); «Slavia occidentalis» (Poznan, с 1921); «Slavia orientalis» (Warsz., с 1952); «Romanoslavica» (Buc., с 1958); «Советское славяноведение» (М., с 1965); «Словянське мовознавство» (Київ, с 1958); «Українське слов'янознавство» (Київ, с 1970), «Слов'янське литературознавство i фольклористика» (Київ, с 1965); «Slavic Review» (N. Y., с 1941); «Sudost-Forschungen» (Münch., с 1936); «Zeitschrift für Slavische Philologie» (Hdlb., с 1925); «Slavia» (Praha, с 1922); «Slovansky prehied» (Praha, с 1898); «Slovanske studie» (Brat., с 1957); «Byzantinoslavica» (Praha, с 1929); «Jyжнословенски филолог» (Београд, с 1913).

Источники: Документы к истории славяноведения в России (1850—1912), М. — Л., 1948.

Лит.: Ягич В. И., История славянской филологии, СПБ, 1910; Очерки истории исторической науки в СССР, т. 1—4, М., 1955—66; Советское славяноведение. Обзор литературы, М., 1963; Советское славяноведение. Литература о зарубежных славянских странах на русском языке. 1918—1960, М., 1963; Кравчук Р. В., З iсторii слов'яньского мовознавства, Київ, 1961; Королюк В. Д., Советские историко-славистические исследования (1917—1967), «Советское славяноведение», 1967, № 5; Злыднев В. И., Изучение зарубежных славянских литератур в Советском Союзе (1917—1967), там же; Бернштейн С. Б., Советской славянской филологии 50 лет, там же; Советское языкознание за 50 лет, М., 1967.

В. Д. Королюк.

1. славянове́дение;
2. славянове́дения;
3. славянове́дения;
4. славянове́дений;
5. славянове́дению;
6. славянове́дениям;
7. славянове́дение;
8. славянове́дения;
9. славянове́дением;
10. славянове́дениями;
11. славянове́дении;
12. славянове́дениях.

СЛАВЯНОВЕ́ДЕНИЕ, -я, ср. Совокупность наук о славянах, их истории, языках, фольклоре, литературах, материальной и духовной культуре.

| прил. славяноведческий, -ая, -ое.

-я, ср.

Совокупность наук, изучающих историю, литературу, язык, фольклор, этнографию и т. д., а также памятники материальной и духовной культуры славян; славистика.

СЛАВЯНОВЕ́ДЕНИЕ, славяноведения, мн. нет, ср. Совокупность дисциплин, изучающих славянские языки, литературу, культуру, историю и быт славян; то же, что славянская филология, славистика.

ср.

Совокупность научных дисциплин, изучающих славянские языки, литературу, культуру, историю и быт славян; славистика.

СЛАВЯНОВЕДЕНИЕ (славистика) - совокупность научных дисциплин о языках, литературах, фольклоре, истории, материальной и духовной культуре славянских народов.

= славистика

с

Slawistik f

славяноведение с Slawistik f

с.

philologie f slave; slavistique f

с.

см.славистика

с.

slavistica f

СЛАВЯНОВЕ́ДЕНИЕ -я; ср. Совокупность наук, изучающих историю, литературу, язык, фольклор, этнографию и т.д., а также памятники материальной и духовной культуры славян; слави́стика. Проблемы славяноведения. Кафедра славяноведения.

* * *

славянове́дение

славистика, совокупность научных дисциплин о языках, литературах, фольклоре, истории, материальной и духовной культуре славянских народов.

* * *

СЛАВЯНОВЕДЕНИЕ

СЛАВЯНОВЕ́ДЕНИЕ (славистика), совокупность научных дисциплин о языках, литературах, фольклоре, истории, материальной и духовной культуре славянских народов.

комплекс обществ. наук, изучающих происхождение, историю, совр. обществ.-политич. развитие, историю культуры, особенно письменности, и языки слав. народов. Во всех слав. странах проблематика, относящаяся к истории, культуре, языку каждой данной страны, в понятие С. не включается (эта проблематика изучается в рамках отечеств. истории, филологии и др. отраслей обществ. наук той или иной страны). К С. в узком смысле слова относят лишь изучение вопросов происхождения славян и слав. письменности, межславянских связей; при этом особое внимание обращают на развитие идеи слав. взаимности, подчеркивают необходимость развития исследований в области сравнительно-историч. проблематики и изучения роли славянских стран в европейском и мировом ист. процессе.

Начальный период развития С. Родство и близость слав. языков, вышедших из единого корня - праслав. языка, свидетельствующие об общности происхождения слав. народов, определили успех ученой деятельности Кирилла и Мефодия, заложивших основы слав. письменности и лит-ры, нашли отражение как в ранних ("Повесть временных лет", хроники Галла Анонима и Козьмы Пражского), так и в более поздних письменных памятниках эпохи феодализма (гуситская публицистика, "История Польши" Я. Длугоша, произведения польск. поэта Я. Кохановского, рус. летописи и хронографы, белорус.-литов. и укр. летописание, "Трактат о двух Сарматиях" М. Меховского и др.). В 17 в. рост интереса к слав. народам отразился в ученой деятельности хорвата Ю. Крижанича (ок. 1618-83), сочинении далматинского историка М. Орбини (ум. 1611) "Слав. царство" (1601), переводах в России польск. ист. сочинений. Сознание слав. общности, постоянно развивавшееся в связи с общим ростом нац. самосознания слав. народов, в сочетании с успехами антич. филологии, переходом к науч. методам издания ср.-век. источников и разработкой методики науч. критики источников создали условия для зарождения науч. С. Славяноведение (а также сам термин "С.", или славистика) возникло во 2-й пол. 18 в. как дисциплина, в основном филологическая, занимающаяся гл. обр. изучением языков и лит-ры слав. народов, их древностями, изданием и критикой преим. древнейших письм. памятников. Успех славистич. исследований в слав. странах в кон. 18 - нач. 19 вв. в значит. мере был связан с подъемом нац.-освободит. движения у зап. и юж. славян, с т. н. эпохой Возрождения участи зап. и юж. славян, с периодом Просвещения в Польше, а также нац. подъемом и ростом симпатий в прогрессивных кругах рус. общества к угнетенным слав. народам. Как наука С. оформилось раньше др. стран в Чехии - одной из наиболее экономически развитых слав. стран того времени. Зачинателем С. в Чехии явился филолог и историк И. Добровский (1753-1829). В дальнейшем важную роль в развитии С. в Чехии сыграли труды Й. Юнгмана (1773-1847), Ф. Челаковского (1799-1852), отчасти Ф. Палацкого (1798-1876) и В. Ганки (1791-1861). Для развития чувства слав. взаимности у чехов и словаков особое значение имела лит. деятельность Я. Коллара (1793-1852). Опубликованные в 1837 "Слав. древности" П. Й. Шафарика (1795-1861) стали отправной точкой для развития во всех слав. странах слав. археологии и этнографии, филологич. и историко-славистич. сравнительных исследований, обусловивших особый интерес к проблематике происхождения слав. народов, зарождения слав. письменности, истории славяно-герм. отношений. Существенный вклад в развитие С. внесли труды и мн. др. деятелей чеш. нац. культуры (см. в ст. "Будители").

Ко 2-й пол. 18 в. относится зарождение С. у юж. славян, вступивших на путь нац. возрождения и подъема нац.-освободит. борьбы. В Болгарии отражением возросшего интереса к истории слав. народов явились "История славено-болгарская" (1762) Паисия Хилендарского и соч. "О болг. народе славянском" (1792) иеромонаха Спиридона. В Черногории начало С. связано с именем В. Петровича (1709-66), а в Сербии - Й. Раича (1726-1801). Значит. вклад в развитие С. у юж. славян внесли труды создателя серб. лит. языка В. Караджича (1787-1864) и словенца В. Копитара (1780-1844), а также лит. деятельность Л. Каравелова (1834-1879), известного и своими фольклористич. работами, и X. Ботева (1848-76). В области фольклористики в сер. 19 в. работали братья Д. (1810-62) и К. (1830-62) Миладиновы. Углублявшийся интерес к С. проявлялся и в произв. представителей иллиризма Л. Гая (1809-1872), С. Враза (1810-51), И. Кукулевича-Сакцинского (1816-89).

Начало С. в России положила деятельность М. В. Ломоносова (1711-65). Придавая большое значение объективному освещению роли славян в мировом историческом процессе, М. В. Ломоносов выступил с критикой норманской теории. Вопросами славянских древностей интересовался и рус. историк В. Н. Татищев (1686-1750). К слав. сюжетам обращались рус. историки кон. 18 - нач. 19 вв. И. Н. Болтин (1735-92), Н. М. Карамзин (1766-1826) и др. Однако в целом, как и в Чехии, в России С., для начального этапа к-рого характерна пестрота взглядов от националистическо-монархич. до демократических (см. в ст. Общество соединенных славян), было еще слабодифференцированной науч. областью с явным преобладанием филологии и характерных для нее методов критики источников и науч. анализа. Одним из основоположников сравнительного слав. языкознания в России в 1-й пол. 19 в. был А. X. Востоков (1781-1864), труды к-рого и публикации источников по исследовательским приемам стояли на уровне передовой европ. науки. Важную роль не только в развитии рус. С., но и болг. историографии сыграли работы филолога и историка-слависта Ю. И. Венелина (1802-39). В Польше одним из основоположников С. был ученый и обществ. деятель Я. Потоцкий (1761-1815). В 1-й пол. 19 в. в области слав. языкознания в Польше работали С. Линде (1771-1847) и А. Кухарский (1795-1862), а в области истории, археологии и этнографии - В. Суровецкий (1769-1827) и З. Доленга-Ходаковский (1784-1825), выступивший с критикой норманской теории. Представителями слав. фольклористики в Польше были О. Кольберг (1814-90) и др. Значит. явлением в истории польск. С. был "Курс слав. лит-р" (1841-45) поэта и деятеля освободит. движения А. Мицкевича (1798-1855), сыгравшего особо важную роль в развитии знаний о слав. мире в странах Зап. Европы. К сюжетам из истории слав. народов постоянно обращался в своих трудах по истории Польши ученый и обществ. деятель И. Лелевель (1786-1861), оказавший значит. влияние на развитие польской историографии. Крупным трудом по С. была 4-томная "История слав. права" (1856-65) В. А. Мацеёвского (1793-1883), испытавшего на себе влияние Лелевеля.

С возникновением С. в слав. странах начало развиваться С. и в Зап. Европе (Франция, Италия, Англия и особенно Германия). Для нем. С., в к-ром также преобладали работы филологич. характера (хотя большое место в нем занимала ист., историко-правовая и этнографич. проблематика), показательно сильное бурж.-националистич. направление, стре- мившееся принизить ист. прошлое славян и подчеркнуть культурное превосходство немцев. В дальнейшем это направление способствовало выработке антислав. агрессивной идеологии "Дранг нах Остен", возобладавшей в нем. бурж. науке во 2-й пол. 19 в. Представителем объективного, по отношению к слав. народам, направления в раннем нем. С. был И. Г. Гердер (1744-1803), положивший начало изучению в Германии слав. культуры.

В 1-й пол. 19 в. стали возникать первые кафедры С. в ун-тах слав. и неслав. стран: кафедра слав. языков и лит-р, возглавленная А. Мицкевичем в College de France в Париже в 1840, кафедры С. в Венском, Лейпцигском, Берлинском, Бреславльском, Будапештском и др. ун-тах. В России они были открыты в 30-е гг. при Моск., Петерб., Казанском и Харьковском ун-тах, где в 40-е гг. преподавали побывавшие в разных славянских странах профессора - О. М. Бодянский (1808-1877), И. И. Срезневский (1812-80), П. И. Прейс (1810-46), В. И. Григорович (1815-76), поддерживавшие тесные связи с зарубежными слав. учеными.

С. во 2-й пол. 19 - нач. 20 вв. Во 2-й пол. 19 - нач. 20 вв. наблюдается значительный подъем С. не только в слав., но и в др. европ. странах. Появились спец. славистич. периодич. издания, возникли славяноведч. науч. об-ва. В С. постепенно усиливалась дифференциация составлявших его дисциплин. При преобладании филологич. проблематики развивались ист., этнографич. и др. исследования, в самой филологии происходило обособление собственно литературоведческих исследований. С. из комплексной (с преобладанием филологии) дисциплины превращалось в комплекс самостоятельных научных дисциплин. К сер. 19 в. с созданием К. Марксом и Ф. Энгельсом исторического материализма появляется теоретическая основа для развития марксистского С. Однако в основном С. оставалось на позициях бурж. науки. После революции 1848 и Парижской Коммуны 1871, в связи с развитием капитализма в слав. странах и формированием бурж. идеологии, в С. (особенно русском) проявляются националистич. и панславистские идеи, к-рые в известной мере были ответом на усиление пангерманистских тенденций в нем. обществ. развитии и науке. Наряду с публикацией источников (особенно по эпохе феодализма) и описанием рукописных собраний значит. место в С. стали занимать конкретные монографич. исследования. В области филологии работали: словенец Ф. Миклошич. (1813-91), исследовавший сравнит. грамматику слав. языков, хорват И. В. Ягич (1838-1923), к-рый подвел в своих трудах итоги развития слав. филологии 19 в., поляк И. А. Бодуэн де Куртенэ (1845-1929), как и И. В. Ягич, много работавший в России и создавший теорию фонем и фонетич. чередований, чеш. лингвист Я. Гебауэр (1838-1907), посвятивший мн. работы истории чеш. языка, француз А. Мейе (1866-1936), занимавшийся сравнительно-ист. слав. языкознанием, поляк В. Неринг и др. В России филологи-слависты исследовали гл. обр. сравнительное слав. языкознание, старослав. язык, историю, фонетику, грамматику и диалектологию вост.-слав. языков (Срезневский, Ф. И. Буслаев (1818-1897), А. А. Потебня (1835-91), P. P. Фортунатов (1848-1914), А. И. Соболевский (1856-1929), M. H. Сперанский (1863-1938), А. А. Шахматов (1864-1920), работавший также и над проблемой слав. этногенеза). Труды Шахматова, посвященные рус. летописанию, способствовали подъему и историко-славистич. исследований. Для развития слав. филологии за пределами слав. стран значит. роль сыграла науч. и преподавательская деятельность Миклошича и Ягича. Постепенная дифференциация слав. филологии привела к выделению в спец. дисциплину литературоведения, в к-ром все большую роль начинали играть работы, посвященные слав. лит-ре нового времени, монографич. разработка отдельных проблем. В России с такими исследованиями выступили А. Л. Погодин (1872-1949) и деятель польск. и рус. культуры В. Спасович (1829-1906), на Украине - И. Я. Франко (1856-1916), В. Г. Шурат (1871-1948), М. С. Возняк (1881-1954) и др., в Польше - А. Брюкнер (1856-1939) и др., в Чехии и Словакии - Я. Влчек (1860-1930), Я. Якубец (1862-1936), Ф. Шальда (1867-1937) и др., в Болгарии - И. Шишманов (1862-1928), Д. Благоев (1856-1924) и др., в Сербии - Й. Скерлич (1877-1914) и др., в Хорватии - М. Шрепел (1862-1905) и др. Началась систематич. научная разработка вопросов сербо-лужицкой филологии и истории (Я. Смоляр, Я. П. Иордан, Я. А. Мука). Появились синтетич. труды по слав. лит-рам: в Чехии - Й. Поливка (1858-1933), в России - А. Н. Пыпин (1833-1904). В области историко-славистич. исследований вышли монографии по конкретным проблемам ист. развития слав. народов: раннеслав. передвижениям, истории полабо-прибалт. славянства, славяно-визант. и межславянским отношениям и связям, истории слав. права, реформации в слав. странах, нац.-освободит. движению и др. (в России и Болгарии - М. Дринова (1838-1906), в России - H. H. Любовича (1855-1935), А. С. Трачевского (1838-1906), В. В. Макушева (1837-83), Ф. И. Успенского (1845-1928), Ф. И. Леонтовича (1833-1911), Ф. Я. Фортинского (1846-1902), А. А. Котляревского (1837-81), А. Н. Ясинского (1864-1933) и др., в Болгарии - В. Н. Златарского (1866-1935) и др., в Польше - Р. Губе (1803-90), О. Бальцера (1858-1933), А. Павиньского (1840-96) и др., в югославянских землях - Ф. Рачки (1828-94), И. Рувараца (1832-1905), Б. Богишича (1834-1908), С. Новаковича (1842-1915) и др., в Чехии - К. Иречека (1854-1918) и др.). Заметное место в развитии слав. этнографич. исследований в России занимают труды П. А. Ровинского (1831-1916). Крупным событием в С. было издание "Слав. древностей" ("Slovanské starozitnosti", t. 1-4, Praha, 1902-34) чеш. историка, археолога и этнографа Л. Нидерле (1865-1944). Межслав. связям с древнейших времен посвятил в России большой труд историк И. И. Первольф (1846-95); рус. историк М. К. Любавский (1860-1936) издал "Историю зап. славян" (1912).

С. развивалось в острой идеологич. борьбе реакц. и прогрессивных сил в ист. науке. В Чехии В. Томек (1818-1905), Я. Голл (1846-1929), Й. Пекарж (1870-1937) выступали против радикального течения в отечеств. историографии и обществ. мысли. Реакц. тенденции проявились в трудах нек-рых болг. историков, пытавшихся в канун и во время 1-й мировой войны отрицать слав. происхождение болгар. С марксистских позиций борьбу с шовинистич. идеологией в болг. С. вел литературовед Благоев, продолжавший. просветительскую деятельность Каравелова и Ботева. Для развития С. в Сербии, в борьбе с великосербской идеологией большую роль играли прогрессивные взгляды С. Марковича (1846-75). Работы Р. Люксембург (1871-1919) и Ю. Мархлевского (1866-1925), направленные против национализма бурж.-помещичьей польск. историографии, знаменовали собой начало польск. марксистской ист. науки. Основателем пролетарской лит. критики в Польше был Б. Бялоблоцкий (1861-88), к-рому принадлежит ряд статей о рус. писателях-демократах. Появление марксистских социологич. исследований в Польше связано с именем Л. Кшивицкого (1859-1941). Господство в рус. С. славянофильских, исходивших из ложной теории об исключительности слав. ист. пути развития, и панславистских (особенно характерных для деятельности M. H. Погодина) взглядов, встречавших сопротивление либерально настроенных славистов, мешало развитию С. В развитии панславистской школы большую роль сыграл сначала А. Ф. Гильфердинг (1831-72), сделавший много для изучения истории полабо-прибалтийских славян, а затем В. И. Ламанский (1833-1914), объединивший вокруг себя большую группу ученых (P. P. Зигель (1845-1921), А. С. Будилович (1846-1908) и др.). В борьбе против панславистских концепций этой школы прогрессивные круги рус. интеллигенции опирались на взгляды революц. демократов В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, в трудах которых слав. проблематика занимала значит. место. Развитие В. И. Лениным марксистской теории и методологии ист. исследования явилось решающей предпосылкой в становлении марксистского С. В формировании марксистской методологии большую роль сыграли и спец. работы В. И. Ленина, в к-рых он дал науч. объяснение основных ист. процессов нац.-освободительной борьбы славянских народов, их революционного и рабочего движения, разоблачил агрессивный характер политики царизма и западных империалистических держав.

Во 2-й пол. 19 - нач. 20 вв. в С. неслав. стран с прогрессивных позиций выступали нек-рые франц. историки - Л. Леже (1843-1923), занимавшийся проблемами слав. древностей, специалист по истории Чехии Э. Дени (1849-1921), отчасти А. Рамбо (1842-1905), работавший в области рус. истории. Славистич. исследования стали появляться в Англии (гл. обр. по истории балканских славян и рус. политики на Балканах) и др. странах. Особенно много славистич. проблематикой стали заниматься нем. исследователи, среди к-рых наряду с либеральными учеными после 1848 все большую роль в науке стали играть представители откровенно враждебных славянам бурж.-националистич. теорий. Агрессивный характер нем. бурж. историографии ярко проявился в эпоху империализма. Нем. историк Л. Ранке (1795-1886), создатель концепции романо-герм. европ. цивилизации, отрицал важную роль славян в европ. ист. процессе. Ему принадлежит одна из первых работ по истории Сербии. Стремление принизить слав. культуру и оправдать "Дранг нах Остен" характерно для работ нем. историков Г. Белова (1858-1927), Г. Трейчке (1834-96) и др. Враждебная славянам идеология проникла и в археол. исследования, где господствовала бурж.-националистич. школа Г. Коссинны (1858-1931). С. в новейшее время. Торжество марксистско-ленинской методологии исследования в обществ. науках сначала в СССР, а после 2-й мировой войны и в зарубежных социалистич. странах позволило не только расширить рамки С. за счет широкого включения в него ист. проблематики, но и по-новому подойти к изучению всех осн. проблем С. Слав. история, филология и др. стали изучаться на основе познания закономерностей мирового ист. процесса. В области историко-славистич. исследований это позволяет уточнять и выявлять локальные особенности общих закономерностей на примере истории народов, тесно связанных между собой происхождением и всем развитием. Славистич. исследования ученых социалистич. стран, направленные против идеалистич. концепций, господствующих в С. капиталистич. стран, стали решающим фактором в развитии С. как обществ. науки.

Под влиянием успехов марксистско- ленинского С. не только значительно расширились, но и претерпели существенные качеств. изменения славистич. исследования в бурж. историографии. Сохраняя в основном идеалистич. методологию, бурж. слависты вынуждены считаться с объективными достижениями С. в социалистич. странах, признавая больше, чем прежде, значение слав. народов в мировом ист. процессе. Вместе с тем успехи марксистского С. принудили реакционное крыло С. маскировать антиславянскую направленность своих теорий, прибегать к изощренным методам искажения ист. прошлого слав. народов. В общественных науках бурж. стран появилась спец. дисциплина - советология, стремящаяся противопоставить ист. развитие вост. славянства ист. развитию зап. и юж. славянства. Особое значение при этом придается соответствующей интерпретации рус. ист. процесса, в к-ром пытаются подчеркнуть особые, нетипичные для др. европ. стран, черты якобы извечной агрессивности, стремления к прямому подчинению соседних, особенно слав., народов и т. д. Это направление непосредственно служит империалистич. антисов. политике.

Советское С. В истории сов. С. можно выделить 3 этапа. 1-й - открывается 1917 и завершается в 1938-39; 2-й - по времени совпадает с периодом 2-й мировой войны; 3-й - охватывает послевоен. период.

Для 1-го периода характерно сохранение доминирующей роли филологич. исследований. В то время подводили итоги своих дореволюц. исследований П. А. Лавров, E. P. Карский и др.; публиковались работы, основанные на дореволюц. исследованиях Ф. Н. Успенского, М. К. Любавского и др. Однако для дальнейшей судьбы С. в СССР были важны не столько эти работы, сколько многочисл. публикации новых архивных док-тов по истории балканской политики царизма и 1-й мировой войны, по вопросам рус.-слав. (особенно рус.-польск.) революц. связей 19 в. Публикаторская деятельность сов. историков, углубленное изучение внеш. политики царизма на широком междунар. фоне и истории революц. движения в России создавали науч.-методологич. и источниковедч. стимулы для организации в СССР широких славистич. исследований. Тем же целям служили и первые исследования сов. ученых (Б. П. Козьмина, И. В. Волковичера, Г. Р. Писаревского, Г. И. Лурье) по истории революц. и рабочего движения в слав. странах. Большое значение для выработки совр. концепции сов. С. как науки имела публикация работ по нац. истории и истории междунар. рабочего движения и сотрудничество с сов. историками представителей коммунистич. движения др. слав. стран - Ю. Мархлевского, Ф. Кона, Ю. Ленского, Г. Димитрова, В. Коларова, К. Готвальда, Б. Шмераля, Я. Швермы, А. Запотоцкого, Б. Бошковича (см. Ф. Филипович). Активно участвовали в становлении сов. С. и эмигрировавшие в СССР историки-марксисты слав. стран (Г. Бич, X. Кабакчиев, Ю. Красный, Я. Витковский и др.), продолжавшие в эмиграции заниматься отечеств. историей.

Кардинальная ломка сов. историками сложившихся в бурж. историографии представлений о России, создание марксистско-ленинской концепции росс. ист. процесса обнажили реакционность и ненаучность питавших бурж. рус. С. славянофильских и панславистских теорий, борьба с к-рыми была непременным условием создания в СССР марксистско-ленинского С. Поискам правильного решения орг. вопросов долго препятствовала острота полемики по истории дореволюц. С., отталкивавшая многих от самого термина "С.". Сказывалась недооценка M. H. Покровским и его учениками значения изучения историко- славистич. проблематики. Существовавший в 1930-34 Ин-т славяноведения АН СССР в Ленинграде ставил задачу организовать комплексные славистич. исследования в СССР. Однако она не была решена. Перелом произошел в канун 2-й мировой войны, когда с организацией историко-славистич. центров в Ин-те истории АН СССР, МГУ (кафедра истории юж. и зап. славян) и ЛГУ были созданы предпосылки для решения одной из осн. задач сов. С. - подготовки квалифицированных кадров историков-славистов. Организаторами славистич. исследований явились Б. Д. Греков, В. И. Пичета, Н. С. Державин, чехословацкий славист и обществ.-политич. деятель З. Неедлы. Значит. вклад в организацию славистич. исследований внесли М. Н. Тихомиров, Ю. В. Готье и Н. П. Грацианский. Проблематика славистич. исследований определялась условиями борьбы с фаш. опасностью, поэтому в центре внимания находились вопросы истории борьбы слав. народов с герм. феод. и империалистич. агрессией. Многое было сделано и для разоблачения нацистского извращения истории народов Центр., Вост. и Юго-Вост. Европы.

В области литературоведения в сов. С., в отличие от дореволюционного, преимуществ, внимание привлекала к себе лит-ра 19-20 вв. В 20-30-х гг. появились первые монографические исследования, правда с элементами вульгарного социологизма. Державин исследовал творчество болгарских писателей И. Вазова и А. Константинова, появились работы по творчеству Мицкевича и Коллара (В. Г. Чернобаев и др.). Началось изучение польской классической литературы (работы А. В. Луначарского, В. В. Воровского).

В годы 2-й мировой войны слависты разрабатывали проблемы образования слав. государственности, истории клас. борьбы крестьянства против феод. гнета, межслав. ист. связей, революц. связей народов СССР с зарубежными слав. народами, предприняли первые попытки создания сводных обобщающих работ по истории слав. стран (по истории Болгарии - Державин, по истории Польши - незаконченный 3-томный труд Пичеты).

В 1946 в АН СССР было создано центральное комплексное славистич. учреждение - Ин-т славяноведения (с 1968 - Ин-т славяноведения и балканистики АН СССР). Возникли исследовательские центры и ячейки в Киевском, Львовском, Воронежском, Харьковском, Саратовском ун-тах, Ин-те истории АН УССР. Важной чертой послевоен. сов. С. было установление тесных науч. контактов с зарубежными исследовательскими центрами, развившихся впоследствии в непосредств. науч. сотрудничество по ряду важных проблем. Гл. задачей славистов на первом этапе послевоен. периода было создание крупных синтетич. трудов по истории зарубежных слав. стран. Ее осуществление было осложнено тем, что аналогичных марксистских обобщений в самих слав. странах (кроме Югославии) не было, а многие узловые проблемы зарубежными историками-марксистами не исследовались. В основном эта задача была решена к 1963. В написании 2-томной "Истории Болгарии" (1954-55), 3-томной "Истории Польши" (1954-58, дополнит. том - 1965), 3-томной "Истории Чехословакии" (1956-60), 2-томной "Истории Югославии" (1963) участвовали значит. коллективы авторов, объединившие большинство славистов Москвы, Ленинграда, Львова и др. городов Сов. Союза. Рассчитанные на сов. читателя, эти труды впервые, применительно к Польше, Чехословакии и Болгарии, дали марксистскую концепцию ист. процесса. Они оказали определенное влияние и на формирование марксистских концепций нац. истории в зарубежных слав. странах. Успехам сов. С. содействовало установление прочных связей с учеными Польши, Болгарии, Чехословакии, Югославии. Продолжалось исследование осн. социально-экономич. процессов на разных этапах ист. развития слав. стран, межслав. связей. Значит. место заняло исследование проблем - Окт. революция и слав. народы, строительство социализма в слав. странах. Началось изучение проблематики славяно-герм. отношений, культурных преобразований в зарубежных слав. странах в послевоенный период. Широкое монографическое исследование этих проблем стало характерным для советского С. в основном со 2-й пол. 50-х гг. Значительное место в это время заняла и публикация источников.

В 60-х гг. важное место в работе славистов начинают занимать вопросы значения и места слав. народов в европейском и мировом историческом процессе на всех его этапах. Возрос интерес к проблематике связей слав. народов с др. народами Центральной и Восточной Европы, Балкан; наблюдаются попытки сравнительно-ист. исследований, основанных на слав. и неслав. историческом материале. Изучение (в т. ч. и на локальном материале) межслав. отношений во всем их объеме продолжает оставаться важнейшей областью С. Одна из осн. проблем в С. - проблема слав. этногенеза - стала разрабатываться детально в 30-х и особенно в 40-х гг. Однако упрочившиеся тогда ошибочные взгляды Н. Я. Марра являлись осн. препятствием, мешавшим успеху этногенетич. исследований. Значит. вклад в поиски правильного подхода к решению проблем слав. этногенеза сделали археологи и лингвисты. Одним из спорных и неясных вопросов слав. этногенеза является вопрос о древней балто-слав. общности. Значит. успехов достигли сов. слависты и византинисты (А. В. Мишулин, В. Э. Липшиц и др.) в изучении проблемы слав. передвижений в 5-7 вв. н. э. В результате их исследований выяснилась огромная роль раннего славянства в гибели отжившей рабовладельч. формации в Юго-Вост. Европе и переходе ее к передовому тогда феод. способу произ-ва. Проблема социально-экономич. синтеза у балканских славян еще не разработана. Исследования Б. Д. Грекова, M. Н. Тихомирова, Б. А. Рыбакова, С. В. Юшкова, П. Н. Третьякова, посвященные Киевской Руси, явились стимулом для постановки в С. проблемы образования феод. государственности у зап. и юж. славян. Отметив самобытные истоки слав. цивилизации, вскрыв клас. характер древнеслав. гос-в, объяснив социально-экономич. причины их появления, сов. слависты лишили какой бы то ни было почвы теории об иноземном происхождении гос-ва у славян. Была проанализирована раннефеод. структура слав. гос-в, обоснован тезис о том, что в своем ист. развитии слав. народы миновали рабовладение как социально-экономич. формацию (Ю. В. Бромлей, В. Д. Королюк, З. М. Черниловский и др.). Подвергался анализу вопрос о влиянии иноземной агрессии на степень интенсивности процесса образования гос-ва, исследовалась судьба полабо-прибалт. славянства (Н. П. Грацианский, Державин и др.). Разрабатывались вопросы истории крестьянства и развития городов в феод. слав. обществе (Л. В. Разумовская и др.), вопросы клас. борьбы в деревне и городе как в период раннего, так и в эпоху созревшего феодализма.

Историки гуситского революц. движения в Чехии (Б. Т. Рубцов, М. М. Смирин, А. И. Озолин и др.) исследовали социально-экономич. предпосылки крест. войны нач. 15 в., взгляды вождей чеш. реформации - Яна Гуса и Иеронима Пражского, революц. идеологию таборитов, подвергли анализу политич. программу правого крыла гуситов. В работах о Грюнвальдской битве 1410 историков интересовали гл. обр. вопросы ее ист. значения, места в истории вековой борьбы слав. народов с нем. феод. натиском на Восток, участия в битве рус. воинов.

Отправным пунктом для работ славистов по проблеме перехода к фольварочно-барщинной системе эксплуатации крестьянства в зап.-слав. странах послужили исследования Грекова по истории рус. крестьянства, в которых он подчеркнул значение внутр. экономич. фактора в этом процессе. Развернувшуюся в сов. ист. науке дискуссию по этому вопросу нельзя считать законченной. Дело в том, что переходу к новой системе феод. эксплуатации крестьян и в Польше и в Чехии действительно предшествовал подъем городов и расцвет денежной ренты. Роль внеш. рынка стала особенно заметной и в ряде случаев (исключение составляет Россия) даже решающей, когда процесс перехода находился уже в развитии. Вопросы о переходе к барщине и о т. н. "вторичном закрепощении" крестьянства (см. "Второе издание крепостничества") исследовались применительно к Хорватии 16 в. (Бромлей и др.), литов., укр. и собственно польск. терр. Речи Посполитой (Д. Л. Похилевич и др.), терр. Чехии 17-18 вв. Одновременно велась разработка вопросов крест. движения. Исследовались связи польск. антифеод. крест. движения сер. 17 в. с освободит. войной укр. народа 1648-54.

Ист. отношения и связи России с юж. и зап. славянами (в эпоху феодализма до кон. 18 в.) нашли отражение в монографич. исследованиях Тихомирова, С. К. Богоявленского. Державина, Пичеты, Королюка, Г. Г. Литаврина, Ф. П. Шевченко и др. Нац.-освободительная борьба юж. славян в 15-19 вв., социально-экономическое развитие слав. стран Балканского п-ова и их связи с Россией отражены в ряде монографич. работ и статей (С. А. Никитин, И. С. Достян и др.). Исследования, посвященные участию слав. народов в революц. событиях 1848, обобщены в коллективном труде "Революции 1848-1849" и др. работах (И. И. Удальцов и др.).

Истории развития капиталистич. отношений в польск. землях и вопросам формирования польск. нации, восстанию Т. Костюшко, антифеод. борьбе польск. крестьянства, агр. реформе 1864 и рус.-польск. революц. связям 19 в. посвятили работы Пичета, И. С. Миллер, И. И. Костюшко, И. М. Белявская, В. А. Дьяков, A. Ф. Смирнов, П. Н. Ольшанский, А. М. Басевич, С. М. Фалькович и др. Значит. место в работе славистов занимает проблематика истории рабочего и нац.-освободит. движения в слав. странах во 2-й пол. 19 - нач. 20 вв., а также накануне и в период 1-й мировой войны (И. А. Хренов, А. Я. Манусевич, Т. Г. Снытко, Ю. А. Писарев, Я. Б. Шмераль, М. В. Миско, А. X. Клеванский, B. А. Жебокрицкий, С. М. Стецкевич и др.). Исследуя развитие рабочего движения в слав. странах, историки прежде всего стремятся осветить клас. солидарность росс. пролетариата с пролетариатом слав. стран, влияние В. И. Ленина и Окт. революции на революц. и нац.-освободит. движение в слав. странах. В истории слав. стран межвоен. периода больше других разрабатывались вопросы политич. и экономич. развития слав. стран и рабочего движения (М. А. Бирман, И. Н. Мельникова, Ф. Г. Зуев и др.), меньше внимания уделялось проблемам внешнеполитического развития, межслав. культурным и экономич. связям.

Значит. успехов достигли историки в разработке проблематики подготовки 2-й мировой войны. Здесь изучены такие вопросы, как мюнхенский сговор зап. держав с фаш. Германией, политика Германии и Италии на Балканах и развал Малой Антанты, венг.-чехословацкие отношения (работы А. А. Язьковой, В. К. Волкова и др.). По проблемам 2-й мировой войны усилия историков были сконцентрированы прежде всего на изучении нац.-освободит. борьбы в оккупированных фаш. Германией странах, помощи им со стороны Сов. Союза и роли в организации этой борьбы коммунистич. и рабочих партий (А. И. Недорезов, В. И. Клоков, Л. Б. Валев и др.).

Разработке проблематики возникновения строя нар. демократии как особой формы диктатуры пролетариата в странах Центр. и Юго-Вост. Европы, их социально-экономич. преобразованиям, сотрудничеству в лагере европ. социалистич. стран посвящены монографич. исследования (П. В. Галенко, В. Н. Стародубровской и др.) и спец. сборники статей. Широкий диапазон исследований позволил славистам обратиться к работам сравнительно-исторического характера и наладить сотрудничество историков, историков гос-ва и права, историков культуры, экономистов и социологов. В послевоен. период, особенно с сер. 50-х гг., в сов. славистич. исследованиях заметное место стали занимать труды по истории культуры слав. народов, изучение к-рой ведется в непосредств. связи с изучением общеисторич. процесса слав. народов. Появились сводные обобщающие труды по истории искусства Югославии, по польск. и чеш. муз. культуре (И. Ф. Бэлза и др.), болг. изобразит. искусству, чеш. архитектуре, польск. и чеш. киноискусству, болг. и чеш. театру (П. Г. Богатырев и др.). Монографически исследовалось творчество крупнейших деятелей слав. культуры - Ф. Шопена (В. В. Пасхалов, Ю. Кремлев, А. Соловцов и др.), Б. Сметаны и А. Дворжака (И. Мартынов и др.), Я. Матейко и др. Значит. вклад внесли новейшие сов. исследования в изучение межслав. культурных связей, особенно проблематики культурных связей Византии с искусством вост. и юж. славян (В. Н. Лазарев и др.). В области литературоведения особенно большой размах приобрело изучение польск. классической литературы (С. С. Советов, М. С. Живов, И. К. Горский, Б. Ф. Стахеев, Г. Д. Вервес, В. В. Витт и др.). Началось изучение совр. польск. лит-ры и ее связей с советской. При изучении лит-ры Чехословакии сов. слависты останавливались на проблемах формирования романтизма и критич. реализма в чеш. и словацких лит-рах и их связях с рус. лит-рой (А. П. Соловьева, Л. С. Кишкин и др.). Особое внимание привлекли к себе литературные явления 20 в., связанные с той идеологич. борьбой, в к-рой рождалась лит-ра социалистич. реализма (работы С. А. Шерлаимовой, И. А. Бернштейн, С. В. Никольского и др.). В лит-ре Болгарии детально изучалось творчество писателей и поэтов периода нац.-освободит. борьбы - Каравелова и Ботева и произв. крупнейшего представителя болг. реализма И. Вазова (Л. В. Воробьев, К. Н. Державин, В. И. Злыднев и др.). Значит. внимание обращено на революц. лит-ру 20-х гг. 20 в. и становление метода социалистич. реализма (работы Д. Ф. Маркова и др.). В лит-рах народов Югославии освещались гл. обр. проблемы развития метода критич. реализма, их развитие в межвоен. и послевоен. период. Сов. славистами были созданы и обобщающие труды по истории слав. лит-р: "Очерки истории болг. лит-ры XIX-XX вв." (1959), "Очерки истории чеш. литературы XIX-XX вв." (1963). В наст. время закончена "История польск. лит-ры" (т. 1-2, 1968-69), закончена работа над очерками по истории словацкой лит-ры. Эти обобщающие труды сов. литературоведов-славистов являются первыми опытами на рус. языке марксистского обобщения основных процессов, происходивших в литературах зарубежных славян в новое и новейшее время.

Исследованы связи рус. лит-ры с лит-рой и письменностью югославянских народов (Д. С. Лихачев, Тихомиров и др.), изучение аналогичных зап.-слав. связей только началось (А. И. Рогов и др.). Привлекла к себе внимание лит-ра Далмации эпохи Возрождения. Подробно и в широких масштабах осуществляется исследование связей и контактов зарубежных слав. лит-р с рус. и сов. лит-рой 19-20 вв. (К. А. Копержинский, М. П. Алексеев, А. И. Белецкий, И. Возняк и др.). Продолжается изучение слав. фольклора, особенно эпоса юж. славян, его значения для развития югославянских лит-р 19 - нач. 20 вв.

Крупных успехов, особенно в 50-60-х гг., достигло слав. языкознание. Большое значение имела организация широкого круга исследований по сравнительно-ист. изучению слав. языков (С. Б. Бернштейн, Л. А. Булаховский, Л. Э. Калнынь, П. С. Кузнецов, М. А. Гадолина и др.). Спец. анализу были подвергнуты балто-слав. языковые отношения (В. Н. Топоров и др.), изучались балто-слав. акцентологич. соотношения (В. М. Иллич-Свитыч, В. А. Дыбо и др.). Возобновилось изучение проблематики праслав. языка (В. Н. Трубачев, Ф. П. Филин, В. В. Мартынов и др.). Издан "Атлас болгарских говоров в СССР" (1958); советские слависты приняли участие в издании "Български диалектен атлас, т. 1. Югоизъточна България" (1964). Ведутся работы над общеславянским лингвистическим атласом, а также над "Карпатским диалектным атласом" и диалектной лексикой Полесья.

Значит. место в работе сов. славистов заняла и традиционная для рус. и укр. (И. С. Свенцицкий и др.) С. проблематика старослав. языка. В 1951-52 издан обобщающий труд А. М. Селищева "Старослав. язык". В сотрудничестве с чехословацкими учеными ведется работа над составлением словаря древнейших старослав. текстов. Разрабатываются вопросы старослав. глагола, системы падежей, прилагательных и числительных, лексикологии старослав. языка (работы В. В. Бородич, И. К. Буниной, А. С. Львова, Л. П. Куковской и др.). Н. И. Толстой занимается вопросами значения церковнослав. языка для истории вост. и юж.-слав. языков. Большое внимание уделяется изучению совр. слав. языков, особенно болг. и чешского. Вышел ряд работ о сербо-лужицких языках.

С. в зарубежных слав. странах. В межвоен. период наиболее крупные науч. силы в С. зарубежных слав. стран представляло чеш. С., в к-ром продолжалось широкое историко-филологич. исследование кирилло-мефодиевской проблемы, церк.-слав. традиции в ср.-век. Чехии, значения великоморавских традиций для формирования раннефеод. чеш. государственности (В. Халоупецкий, Ф. Грушовский, М. Вейнгарт, В. Вашица и др.). Эти исследования в ряде случаев были проникнуты сильной националистич. струей. Важное место в чеш. бурж. С. занимали и проблемы межславянских, особенно чешско-русских, связей (Й. Мацурек и др. в Чехословакии, много работал в этой области и русский историк-эмигрант А. В. Флоровский). Аналогичная проблематика изучалась и в польском С. Развитию С. в Болгарии и Югославии и особенно в Польше препятствовала политика господствовавших там бурж. режимов. В националистич. духе освещались в бурж. польск. историографии рус.-польск. отношения (Ю. Натансон-Леский, О. Халецкий, В. Конопчиньский и др.). Продолжалось исследование старослав. права и полабо-прибалтийских славян (О. Бальцер, Ю. Видаевич, К. Тыменецкий и др.), рус. лит-ры и языка (В. Ледницкий и др.). В Болгарии успешно продолжалось изучение слав. филологии (Б. Цонев и др.). Однако реакц. роль играла распространявшаяся бурж. учеными теория о гуннском, неславянском происхождении болгарского народа. Националистич. характер, все более усиливавшийся в ответ на политику германского империализма, имели труды, издававшиеся в Польше и Чехословакии по истории польско-немецких и чешско-немецких отношений. Буржуазному С. противостояли работы прогрессивных историков, историков культуры, литературоведов, лит. критиков (З. Неедлы и др. - в Чехословакии, Г. Бакалов, Т. Павлов и др. - в Болгарии, И. Фик, Ф. Фидлер и др. - в Польше, А. Цесарец и др. - в Югославии).

Главной задачей историков зарубежных слав. стран после установления в них строя нар. демократии была подготовка квалифицированных марксистских кадров. Их внимание было сосредоточено на изучении таких узловых проблем отечеств. истории, как история крестьянства и его клас. борьбы, формирование пролетариата, развитие рабочего движения, нац.-освободит. движений 19 - нач. 20 вв. и антифаш. борьбы в годы 2-й мировой войны. Эти труды позволили перейти к созданию капитальных синтетич. исследований по отечеств. истории на основе марксистско-ленинской методологии. В наст. время завершена работа над сводными трудами по истории Болгарии, близятся к концу аналогичные издания в Польше, Чехословакии и Югославии. Значительно продвинулось в Польше и Чехословакии изучение проблемы слав. этногенеза, над к-рой работают как историки и археологи, так и лингвисты. Большое место в исследованиях чехосл. ученых занимает великоморавская проблематика и связанное с ней изучение лит. и церковно-политич. деятельности Кирилла и Мефодия (Л. Хавлик, В. Грубы, Я. Декан и др.); эта проблематика разрабатывается частично болг. (В. Киселков, Е. Георгиев и др.) и польск. (Т. Лер-Сплавинский, Ю. Видаевич и др.) учеными. В Польше и Югославии появились новые исследования по истории предшествующего Великой Моравии политич. образования - державы Само (работы польск. ученого Г. Лябуды и словенского - Б. Графенауэра). В ряде работ чеш. историков гос. характер Великоморавской державы и значение церк. слав. традиции для ср.-век. Чехии, вопреки общепринятому мнению, ставится под сомнение. Общей для исследователей слав. стран явилась проблема формирования раннефеод. государственности, возникновения слав. города и тесно связанная с этим кругом вопросов для зап. славян проблема ср.-век. нем. колонизации. Особенно большое место эта проблематика занимает в работах польск. ученых (К. Тыменецкий, X. Ловмяньский, А. Гейштор, В. Хенсель, З. Качмарчик и др.). Одновременно разрабатываются проблемы старослав. права (В. Ванечек и др. - в Чехословакии, Ю. Бардах и др. - в Польше) и истории полабо-прибалтийского славянства (Г. Лябуда и др. - в Польше, Л. Грабова, X. Булин и др. - в Чехословакии). Значит. вкладом польск. славистов в развитие мирового С. является издание многотомного "Словаря слав. древностей" ("Slownik starozytnosci slowianskich", т. 1-3, Wr.-Warsz.-Kr., 1961-68), охватывающего материал до 12 в. Славяно-герм. отношения исследуются как в Чехословакии (З. Фиала и др.), так и особенно в Польше (Я. Паевский, М. Фридберг, З. Войцеховский, Ю. Геровский, К. Пиварский и др.); начато изучение этой проблематики и в Болгарии (Т. Влахов, Ц. Тодорова, В. Паскалова, X. Христов и др.). В Югославии исследуются вопросы ср.-век. нем. колонизации в Словении (М. Кос и др.), словено-германские отношения привлекают внимание и при изучении эпохи национального возрождения (Ф. Цвиттер и др.).

Для славистов Болгарии и Югославии в области ср.-век. истории представляет значит. интерес проблематика слав. переселений на Балк. п-ов, образования здесь раннефеод. гос-в, славяно-византийских отношений (в Болгарии - Д. Ангелов, И. Дуйчев, В. Тыпкова-Заимова, С. Михайлов, А. Милчев, С. Георгиева и др., в Югославии - Г. Острогорский и др.). Для более поздних периодов (14-19 вв.) большое значение имеет изучение сербо- и болгаро-тур., болгаро- и сербо-греч., хорвато-венг., хорвато-итал. отношений; для словацких и польских историков - словацко-венг. и польско-венг. отношений. Важной частью С. является история СССР, точнее - России, Украины и Белоруссии. При этом вопросы внутр. истории вост. славян разрабатываются недетально (в Польше имеется группа историков, занимающаяся историей Др. Руси и Великого кн-ва Литовского, а также Московского гос-ва, - X. Ловмяньский, А. Попе и др., исследования, посвященные рус. проблематике, появляются и в Чехословакии - Б. Застерова и др.). Пристальное внимание уделяется славяно-рус. отношениям. В Польше изучаются гл. обр. рус.-польск. отношения эпохи Киевской Руси и 17-18 вв., а также рус.-польск. революц. связи 19 в.; эпохи декабристов и восстания 1830-31, восстания 1863-64 (С. Кеневич и др.), а также 70-90-х гг. (Л. Базылев и др.); привлекли внимание польск. историков и проблемы новой и новейшей истории Балкан и Австро-Венгрии (X. Батовский и др.). Ведется совместная сов.-польск. публикация док-тов о восстании 1863-64. В Чехословакии успешно разрабатываются вопросы рус.-чеш. экономич. связей до кон. 18 в., а также рус.-чеш. культурных и политич. отношений в кон. 18-20 вв. (Ч. Аморт, В. Краль, З. Шоле, В. Чейхан и др.). Значительно расширилось изучение проблемы участия польск. и чехословацких интернационалистов в Окт. революции и всего комплекса проблем польско- и чехословацко-сов. отношений. Ведется совместная сов.-польск. публикация док-тов по истории сов.-польск. отношений (с польск. стороны в этой работе приняли участие Н. Гонсеровская, Т. Цесляк и др.), налажено творческое сотрудничество советских и чехословацких историков по совместному изучению проблематики советско-чехословацких отношений, возобновилось исследование польско-чешских исторических связей.

Над проблематикой рус.-болг. и рус.-югославских отношений как в эпоху феодализма, так и особенно в новое время работает большая группа болг. и югославских историков и историков культуры; это в значит. мере объясняется тем, что изучение этих вопросов крайне важно для правильного освещения истории (прежде всего 19-20 вв.) Болгарии, Сербии и Черногории. Ср.-век. связями России с юж. славянами занимаются И. Снегаров, Б. Ангелов, И. Дуйчев, А. Василев, П. Н. Русев и др. - в Болгарии, В. Мошин и др. - в Югославии. Исследование комплекса этих связей ведется с использованием впервые вводимых в науч. оборот архивных материалов, в т. ч. и из сов. архивохранилищ (в Югославии - Б. Павичевич, Д. Перович и др.). В Болгарии (В. Хаджиниколов и др.) и Югославии ведется большая работа и по проблематике сов.-болг. и сов.-югославских отношений. Изучается участие трудящихся Болгарии и Югославии в Окт. революции, ее влияние на революц. движение на Балканах. В Чехословакии и Югославии освещается значение революции в России для распада Австро-Венгрии. Возникла многочисл. лит-ра по вопросам помощи Сов. Союза антифаш. борьбе народов Югославии и Болгарии и послевоен. сов.-болг. и сов.-югославскому сотрудничеству. Изучению политич. и революц. связей юж. славян с Россией сопутствует углубленное изучение связей в области культуры, гл.обр. лит-ры (Й. Бадалич, Д. Садайчич, А. Флакер и др. - в Югославии, К. Крейчи, Й. Бечка и др. - в Чехословакии, М. Якубец, А. Валицкий, Ю. Кшижановский, Е. Магнушевский, Р. Лужны, А. Семчук и др. - в Польше, С. Русакиев и др. - в Болгарии). Для этих исследований показателен (при сохранении ср.-век. тематики) поворот к изучению рус.-слав. связей нового и новейшего времени.

В области слав. языкознания наряду со значит. словарной работой ведутся исследования по вопросам сравнит. слав. языкознания (грамматика и фонетика), диалектологии, праслав. языка и структурной типологии современных слав. языков, изучаются проблемы балканского языкового союза (Т. Лер-Сплавинский, В. Дорошевский, В. Курашкевич, С. Слоньский, С. Роспонд, Е. Розвадовский, В. Ташицкий, X. Улашин, К. Нитш, Я. Отрембский, З. Штибер, М. Рудницкий и др. - в Польше, А. Белич, П. Ивич, Б. Конески и др. - в Югославии, Л. Андрейчин, С. Младенов, В. Георгиев, И. Леков, Л. Милетич и др. - в Болгарии).

С. в неслав. социалистич. странах. В тесной связи со С. в СССР и в зарубежных славянских социалистических странах развивается С. в Венгрии, Румынии и ГДР. В Венгрии и Румынии большое значение уделяется изучению славяно-венгерских, славяно-румынских, славяно-германских, особенно рус.-германских, политич., экономич. и культурных отношений и языковых связей (Й. Переньи, Э. Нидерхаузер, И. Долманьош, И. Кньежа, З. Балецки, Л. Хадрович, О. Ашбот, Ш. Бонкало и др. - в Венгрии, Э. Петрович, И. Пэтрус, Г. Михаила, Д. Богдан и др. - в Румынии, З. Михалк и др. - в ГДР). Существенное значение изучение этой проблематики имеет для раннефеод. периода в истории Венгрии и Румынии. Занимаясь изучением венг.-словацких, венг.-польских и венг.-рус, а также рум.-рус. отношений в эпоху средневековья, венг. и рум. историки особенное внимание уделяют исследованию революц. событий 1848-49 и характеру венг.-слав. (Э. Андич, А. Мод и др. - в Венгрии) и рум.-слав. (И. Фашениану, Н. Чеахир и др. - в Румынии) отношений в этот период. В связи с изучением слав. проблематики ведется разработка вопросов австро-венг. дуализма, распада монархии Габсбургов, образования нац. гос-в в Дунайском бассейне после 1-й мировой войны (Г. Кемени и др. - в Венгрии, М. Константинеску, Л. Баньаи и др. - в Румынии). Появляются исследования и публикации источников по вопросам внеш. политики Венгрии и Румынии в межвоен. период, содержащие материалы и для славистич. исследований (Е. Кампус и др. - в Румынии). Выход Румынии и Венгрии из состава гитлеровской коалиции, их совместная со слав. народами борьба против фашизма, сотрудничество со слав. социалистич. странами в послевоен. период (П. Константинеску-Яшь, И. Купша, Г. Матей и др. - в Румынии, Я. Харшани, Ш. Тот и др. - в Венгрии) - такова осн. тематика венг. и рум. ист. исследований, связанных со славистич. проблематикой.

В С. ГДР важное место занимает критика зап.-герм. историографии по славистич. тематике (Б. Спиру, Ф. X. Генцен, Э. Вольфграм и др.). В отличие от старого, буржуазного немецкого С., слависты ГДР значительно расширили круг исследований за счет включения широкой исторической проблематики; особенно много внимания уделяется изучению нем.-рус. (Б. Видера, К. Грау и др.) и нем.-сов. (Л. Штерн, А. Норден, Г. Розенфельд и др.), нем.-польск. (И. Калиш, В. Базлер, Й. Май и др.), нем.-чеш. (Г. Пейкерт, К. Оберман и др.) отношений. Наряду с этим исследуются вопросы экономич. и культурных связей с балканскими славянами в кон. 19 - нач. 20 вв. Наибольших успехов слависты ГДР достигли в области исследования рус.-нем. науч. связей (Э. Винтер, И. Тецнер, Г. Морман и др.). Широко организовано изучение истории, языка и культуры сербов-лужичан, начато археол. изучение полабо-прибалтийского славянства (Ф. Метчк, Я. Шольта, К. Шиллер, Я. Брачкачк и др. - в ГДР).

С. в капиталистич. странах. В межвоен. период гл. объектом славистич. исследований неслав. стран были вост. славяне, особенно Россия, к-рой посвящалась осн. масса работ в Германии, а также в Англии (Б. Пэрс, Р. У. Сетон-Уотсон, Р. Смит, Д. Мэвор, У. Аллен и др.), Франции (Л. Леже, М. Лертье, А. Мазон и др.) и США (К. А. Мэннинг, С. Р. Томпкинс, Ф. Л. Шуман, М. Карпович и др.). Герм. С., значит. часть ист. проблематики к-рого была связана с "Остфоршунгом", характеризовалось в период Веймарской республики откровенной апологетикой "Дранг нах Остен" и оказало значит. влияние на развитие зап.-европ. и амер. С. Нем. исследователи (А. Бракман, Г. Аубин, Г. Кох, Эрих Маркс, К. Хампе и др.) пытались доказать неспособность славян к самостоят. гос. развитию, искажали значение нем. колонизации к В. от Лабы, к-рую трактовали как "цивилизаторскую миссию", воспевали "великое культурное значение" "Дранг нах Остен", а в изучении слав. археологии стремились лишить славян всех сколько-нибудь значит. памятников материальной культуры (школа Г. Коссинны). Если зап.-слав. народы трактовались этими исследователями как "пассивные", приобщившиеся к культуре Зап. Европы лишь благодаря Германии, то Россия, как правило, не считалась европ. страной и ее подъем в 18 в. истолковывался как результат импульсов, полученных с Запада (Р. Миллер, Э. Машке, Г. Штелин, В. Шюслер и др.). Значит. влияние на взгляды нем. бурж. историков оказали различные течения рус. эмиграции ("ортодоксально" антисоветское - В. А. Мякотин, E. P. Шмурло, К. И. Зайцев и др., "евразийское" - Г. В. Вернадский, С. Г. Пушкарев и др., т. н. Пражская школа славистов - И. С. Трубецкой и др., "теологическое" - Н. А. Бердяев, Ф. А. Степун и др., либерально-буржуазное - П. Н. Милюков, А. А. Кизеветтер и др.). Относительно более объективно исследовалась рус. внеш. политика 18-19 вв. в трудах историков-бисмаркианцев (О. Хетч и др.). На нек-рых бурж. исследователей оказывала влияние марксистская историография, развивавшаяся в Германии (К. Либкнехт, Р. Люксембург и др.) и СССР (H. M. Лукин, M. H. Покровский и др.). С приходом к власти в Германии фашизма нем. С. превратилось в орудие гитлеровской политики и пропаганды (А. Хиллен-Цитфельд, Е. Цох, К. Шепке, Ф. Людтке, Г. Лейббранд, А. Шмидт и др.).

2-я мировая война существенно изменила положение в бурж. С. Возросшее в мире значение слав. народов привело к резкому увеличению славистич. исследований. По сравнению с довоен. временем возросло число славистич. учреждений. Наметились качеств. изменения нем. бурж. С. "Остфоршунг", сохранив сильные позиции, потерял монополию в капиталистич. мире. Организационно усилилось амер. С., к-рое привлекло себе на службу не только ученых-эмигрантов из слав., но и специалистов из неслав. стран, в т. ч. и нем. ученых. Однако в амер. С., так же как и в С. ФРГ, большое место отводится изучению истории слав. стран с позиций антикоммунизма. Это направление в капиталистическом С., известное под назв. "советология", преследует в значит. степени разведывательные цели. В числе гл. центров советологии: в США - Research Institute on Communist Affairs, Нью-Йорк, осн. 1961; в ФРГ - Bundesinstitut für ostwissenschaftliche und internationale Studien, Кельн, осн. 1961 (до мая 1966 назывался Institut für Sowjetologie); в Англии - School of Economic and Political Science, Лондон. Советология представлена работами: З. Бжезинского (США), Г. Веттера (Ватикан), Й. Бохенского (Швейцария), Б. Мейснера, К. Тальгейма (ФРГ) и др. Среди советологов США и ФРГ наметилось известное разделение: в США гл. обр. развиваются экономич., политич. и социологич., в ФРГ - ист., философские и юридич. исследования. В работах об ист. развитии зап. и вост. славянства подчеркивается своеобразие и нетипичность ист. развития России после татаро-монгольского завоевания, неевроп. характер ее цивилизации, с целью доказать, что путь социалистич. революции неприемлем для зап. стран (А. Муссе - во Франции, Г. Тимм - в ФРГ и др.). В славянофильстве, панславизме, революц. и либеральном народничестве советологи (Г. фон Римша, В. Филипп - в ФРГ и др.) стремятся отыскать "корни большевизма", пытаясь извратить историю КПСС. В С. США тему панславизма и его якобы возрождения в СССР пытаются развивать Г. Кон, Б. Петрович и др.

Для славистов США и Англии характерен интерес к балканской проблематике, одностороннее освещение внешней политики России при почти полном невнимании к слав. симпатиям росс. общества. Одна из тенденций бурж. историографии - стремление преуменьшить разрушительность 2-й мировой войны, "сократить" число жертв фашизма, снять ответственность за развязывание войны с герм. монополистов, представив ее виновниками либо Гитлера и его окружение, либо др. европ. державы: СССР, Польшу, Англию и др. (Д. Л. Хогган, Г. Э. Барнес - в США, П. Р. Николь, А. Тейлор - в Англии, В. Глазебок, И. Барник - в ФРГ и др.). Другие бурж. историки подчеркивают основанную на зап.-европ. цивилизации "духовную общность" европ. народов, прежде всего зап.-слав., частично отказываются от теории "Абендлянда" на романо-герм. этнич. базе (концепция Л. Ранке), признают культуру Европы продуктом населяющих ее народов (О. Халецкий - в США, X. Людат, Г. Штадтмюллер - в ФРГ и др.). Это меняет и модифицирует теоретич. базу и проблематику исследований. Раннеслав. общество не рисуется примитивным, охотничье- собирательским, как это наблюдалось в довоен. работах, вслед за славистами-марксистами бурж. исследователи признают исконно земледельч. характер слав. культуры (Д. Блюм - в США, Р. Смит - в Англии, Н. Дюби - во Франции, X. Штекль - в ФРГ и др.). За слав. народами признается также известная роль в европ. развитии, хотя по-прежнему слав. город трактуется как явление, привнесенное с запада, а роль норманского элемента в развитии др.-рус. государственности сильно преувеличивается (М. Флоринский, С. Херкейв - в США, Н. Чедвик - в Англии, В. Гитерман - в Швейцарии, И. Неандер - в ФРГ и др.). Наблюдается стремление отрицать "Дранг нах Остен" как классово обусловленное ист. явление, а также идеализировать германо-польск. и чешско-герм. отношения в эпоху средневековья (X. Людат, В. Шлезингер, М. Хельман, В. Кюн - в ФРГ и др.), отрицается значение слав. общины для феодализации Вост.-Римской империи (П. Лемерль - во Франции, С. Мосс - в Швейцарии и др.). Большой интерес к истории Польши наблюдается в Италии, где за последние годы вышел ряд сб. "Sacrum Poloniae Millenium", посвященных тысячелетию польск. гос-ва, в к-рых рассматриваются отношение Ватикана к Польше, польско-итал. культурные связи и др. Продолжая изучение слав. средневековья (кирилло-мефодиевская проблема, славяне и Византия, отношения и связи славян с Зап. Европой, частично с араб. Востоком), бурж. слависты сосредоточивают внимание на проблемах новой и новейшей истории. Над проблемой Австро-Венгрии и ее распада работают историки - сторонники т. н. европ. интеграции, стремящиеся представить Австро-Венгрию как модель европ. интегрированного гос-ва, а ее распад как причину прихода к власти фашизма и возникновения 2-й мировой войны (Г. Бенедикт, В. Гольдингер, Ф. Тальман, А. Вандрушка - в Австрии, Р. Кэнн - в США, Э. Францель, В. Шлюссер - в ФРГ и др.). История СССР рассматривается в плане теории "конвергенции", т. е. "сближения" капиталистич. и социалистич. обществ. Большое внимание бурж. историки уделяют изучению проблем "Вост. церкви" (Г. Кох, Р. Штупперих, А. Гейне и др. - в ФРГ, Т. Вэр, П. Мейлюкс, Н. Зернов и др. - в США). Значительное место в бурж. С. занимает публикация док-тов, особенно по периоду 1-й и 2-й мировых войн.

В послевоен. годы на Западе появились труды, характеризующиеся более объективным подходом к ист. проблемам слав. стран (В. Уильямс, У. Морли, Э. Фромм, Д. Флеминг и др. - в США, Р. Порталь и др. - во Франции, Ф. Фишер, И. Гейс и др. - в ФРГ). Пересмотр концепций, питавших бурж. С., происходил не только вследствие изменения в пользу социалистич. стран политич. конъюнктуры, но и под воздействием аргументированных ист. работ, появившихся в СССР и др. социалистич. странах.

В области изучения слав. филологии в С. капиталистич. стран преобладают 2 направления: первое - традиционное, сравнительно-ист., ориентировано на реконструкцию общеслав. яз., прослеживает пути его развития в отдельные языки (М. Фасмер, Л. Айцетмюллер и др. - в ФРГ, А. Вайян и др. - во Франции, П. Арума и др. - в Швеции, X. Станк и др. - в Норвегии, X. Бирнбаум и др. - в США); второе, получившее в наст. время широкое направление в США и др. странах, - структурно-сопоставительное (типологическое). Его представители: Р. Якобсон, Э. Станкевич, X. Кучера, М. Халле, Д. Уорд и др. - в США, А. Схонефельд, А. ван Холк и др. - в Голландии и др.

Значит. интерес в С. капиталистич. стран наблюдается к изучению слав. лит-р. В последние годы вышел ряд работ, посвященных проблемам дореволюц. рус. лит-ры, в особенности Ф. М. Достоевскому (работы Д. Магаргека, Т. Пахмусс, Е. Васиолека и др. - в США, Р. Хигли и др. - в Англии, А. Стендер-Петерсена и др. - в Дании, Д. Чижевского, В. Сечкарева, Ю. Штридтера и др. - в ФРГ и др.); польск. лит-ре - М. Германа и др. - во Франции, М. Фишбах-Поспеловой и др. - в ФРГ; чеш. лит-ре - В. Харкинса и др. - в Англии и др. Изучение сов. литературы в США (работы А. Ярмолинского, Дж. Гибиана, Р. Поджоли, Э. Мачника, В. Александровой и др.) подчинено задачам антисоветизма и является элементом советологии.

—***—***—***—

Основные центры С.

Австрия. Науч. об-во "Восток" (Arbeitsgemeinschaft Ost), Вена, осн. 1958; Ин-т истории Вост. Европы и юго-вост. стран (Institut für Europäische Geschichte und Südostforschung) при Венском ун-те, осн. 1907; Ин-т слав. филологии и древностей (Institut für slavische Philologie und Altertumskunde) при Венском ун-те, осн. 1886; Ин-т славистики (Institut für Slavistik) при ун-те в Граце, осн. в 1871; Об-во по изучению Вост. и Юго-Вост. Европы (Gesellschaft für Ost-und Südostkunde), Линц, осн. 1955.

Болгария. Кафедры слав. языкознания, слав. лит-р, рус. и сов. лит-ры Софийского ун-та; Сектор слав. языкознания Ин-та болг. яз. БАН, София; Сектор рус. и сов. лит-ры, Сектор слав. лит-р Ин-та лит-ры БАН, София; Ин-т Салканистики, София, осн. 1964.

Великобритания. Об-во исследователей СССР (Research workers on the USSR), Лондон, осн. 1956; Школа по изучению слав. и восточноевроп. стран (School of Slavonic and East European Studies), Лондон, осн. 1.915; Центр по изучению России и восточноевропейских стран (Centre for Russian and East European Studies) при Бирмингамском ун-те, осн. 1942; Школа экономич. и политич. наук (School of Economic and Political Science), Лондон, осн. в 1915; Школа по изучению славянских и вост.-европ. стран (School of Slavonic and East European studies), Лондон, осн. в 1915; Слав. об-во (Slavonic Society at the Trinity College) при Кембриджском ун-те; Исследовательский ин-т по изучению современного положения в Польше (Research Institute for the Contemporary Affairs of Poland), Лондон, осн. 1954.

Венгрия. Кафедры рус. и слав. филологии, славистики, истории Вост. Европы, рус. лит-ры Будапештского ун-та; Кафедры рус. и слав. филологии, рус. лит-ры ун-та в Дебрецене; Кафедра рус. филологии ун-та в Сегеде.

ГДР. Ин-т славистики (Institut für Slavistik), осн. 1947; Ин-т сербо-лужицкого народоведения (Institut für sorbische Volksforschung), осн. 1950 при Герм. АН в Берлине; Ин-ты славистики (Institut für Slavistik. Slavisches Institut) ун-тов Берлина, Грейфсвальда, Галле, Лейпцига, Иены, Ростока; Ин-ты истории народов СССР (Institut für Geschichte der Völker der UdSSR) в Берлине и Галле (с отделением по истории зап. и юж. славян); Ин-т истории европ. стран нар. демократии (Institut für Geschichte der Europäischen Volksdemokratien) и Сорбский ин-т (Sorbisches Institut) при Лейпцигском ун-те; Отделение по истории религии и церкви вост. и юж. славян (Abteilung für Ost- und Südslavische Religionsund Kirchenkunde) при Берлинском ун-те.

Италия. Ин-т слав. филологии (Istituto di filologia slava) при Падуанском и Римском ун-тах; Ин-т по изучению Вост. Европы (Istituto per l'Europa orientale), Рим, осн. 1921.

Канада. Канадская ассоциация славистов (Canadian Association of Slavists), осн. в 1954 при ун-тах Торонто, Ванкувера, Манитобы; Отделы слав. исследований (Department of Slavic Studies) при ун-тах Торонто, Виннипега.

Польша. Ин-т польско-сов. отношений ПАН, Варшава, осн. 1962; Сектор истории СССР и стран Центр. и Вост. Европы Ин-та истории ПАН, Варшава, осн. 1964; Ин-т славяноведения ПАН, Варшава, осн. 1964; Отделение проблем СССР и европ. стран нар. демократии (осн. 1959) Польского ин-та междунар. дел в Варшаве; Отдел истории СССР и Центр. Европы (осн. 1962) Ин-та истории ПАН в Варшаве; Кафедры слав. археологии, истории народов СССР Варшавского ун-та; Кафедры слав. этнографии, истории народов СССР Вроцлавского и Краковского ун-тов; Кафедры истории СССР Лодзинского, Люблинского, Познанского и Торуньского ун-тов.

Румыния. Ин-т по изучению стран Юго-Вост. Европы Рум. АН, Бухарест, осн. 1963.

СССР. Ин-т С. и балканистики АН СССР, Москва, осн. 1946 (до 1968 - Ин-т С. АН СССР); Ин-т экономики мировой социалистич. системы, Москва, осн. 1961; Отделение истории стран нар. демократии (осн. 1949) Ин-та истории АН УССР, Киев; Сектор лит-ры социалистич. стран (осн. 1957) Ин-та мировой лит-ры им. А. М. Горького, Москва; Сектор др.-рус. лит-ры Ин-та рус. лит-ры (Пушкинский дом) АН СССР, Ленинград; Сектор славянского языкознания АН УССР; Группа зарубежных слав. лит-р Ин-та лит-ры АН УССР, Киев; Сектор общего и слав. языкознания Ин-та языкознания АН БССР, Минск; Сектор взаимосвязей слав. и др. лит-р Ин-та лит-ры АН БССР, Минск; Кафедры слав. филологии в МГУ, ЛГУ, Киевском,. Львовском ун-тах; Кафедра общего и слав. языкознания Белорусского ун-та, Минск; Кафедры истории юж. и зап. славян, МГУ, Львовского ун-та; Кафедра истории зарубежных европ. социалистич. стран и славяноведения (осн. 1967) Киевского ун-та.

США. Объединенный к-т С. (Joint Committee on Slavic Studies), Вашингтон, осн. 1959; Ин-т С. Калифорнийского ун-та (Institute of Slavic Studies), Лос-Анджелес - Беркли; Рус. ин-т при Колумбийском ун-те (The Russian Institute of Columbia University), Нью-Йорк, осн. 1931; Рус. исследовательский центр (Russian Research Centre) при Гарвардском ун-те, осн. 1948; Ин-т по изучению России и Вост. Европы (Russian and East European Institute) при ун-те в Блумингтоне, осн. 1947; Центр по изучению Сов. Союза и стран Вост. Европы (Center for Soviet and East Central European Studies) при Нотрдамском ун-те, Индиана, осн. 1957; Ин-т по изучению коммунизма (Research Institute on Communist Affairs) при Колумбийском уи-те, осн. 1961.

Франция. Ин-т С. (Institute d'études slaves), Париж, осн. 1920; Кафедры славистики в ун-тах Лилля, Лиона, Страсбура, Парижа, Бордо, Клермон-Феррана, Дижена, Гренобля, Нанси, Ренна, Тулузы.

ФРГ. Об-во по изучению Юго-Вост. Европы (Südosteuropa-Gesellschaft), Мюнхен, осн. 1952; Координационный к-т нем. ин-тов Востока (Coordinationsausschuss der deutschen Ostinstitute), Бонн, осн. 1952; Ин-т Вост. Европы (Institut für Osteuropakunde), Майнц, осн. 1956; Федеральный ин-т по изучению Востока и междунар. отношений (Bundesinstitut für ostwissenschaftliche und internationale Studien), Кёльн, осн. 1961 (до мая 1966 назывался Institut für Sowietologie); Ин-т истории и этнографии стран Вост. Европы (Institut für osteuropäische Geschichte und Landeskunde), Тюбинген, осн. 1954; Ин-т балканистики (Institut für Balkanologie), Мюнхен, осн. 1960; Архив судетских немцев (Sudetendeutsche Archiv), Мюнхен, осн. 1956. См. также учреждения в ст. "Остфоршунг".

Чехословакия. Ин-т истории европ. социалистич. стран ЧСАН, Прага, осн. 1964; Ин-т языков и лит-р ЧСАН, Прага, осн. 1964; Ин-т истории европ. социалистич. стран САН, Братислава, осн. 1964; Слав. отдел ин-та археологии ЧСАН (филиал в г. Брно); Отделение сравнительного изучения слав., вост.-слав., зап.-слав. и юж.-слав. лит-р, сравнительного слав. языкознания, вост.-слав. языков Ин-та языков и лит-р ЧСАН; Отделения слав. лит-р, слав. языков Ин-та мировой лит-ры и языков САН, Братислава; Кафедры слав. филологии ун-тов в Праге, Брно и Оломоуце.

Швейцария. Швейц. ин-т Вост. Европы (Schweizarisches Ost-Institut), Берн, осн. 1959; Кафедры славистики в ун-тах Базеля, Берна, Цюриха, Фрейбурга.

Югославия. Старославянский ин-т в Загребе, осн. 1952; Кафедра древнеслав. и рус. яз. ун-та в Сараево.

Япония. Об-во рус. лит-ры в Японии (Nippon Rosiya Bungakkai) ун-та Васэда, Токио; Кафедра рус. лит-ры в ун-те Васэда.

—***—***—***—

Основные периодич. издания по С.

Австрия. "Österreichische Ost-Hefte" (W., 1959-); "Wiener Slavistisches Jahrbuch" (W., 1950-); "Wiener Südost-Jahrbuch" (W., 1959-).

Болгария. "Годишник на Софийския университет. Историко-филологич. ф-т" (С., 1908-); "Etudes balkaniques" (S., 1964-).

Великобритания. "Oxford Slavonic Papers" (L., 1950-); "The Slavonic and East European Review" (L., 1922-).

Венгрия. "Slavica" (Debrecen, 1961-); "Studia slavica" (Bdpst, 1955-).

ГДР. "Letopis" (Institut za serbski ludospyt) (Budysin, 1952-); "Zeitschrift für Slavistik" (В., 1956-); "Jahrbuch für Geschichte der UdSSR und der volksdemokratischen Länder Europas" (В., 1957-).

Дания. "Scando-Slavica" (Kopenhagen, 1954-).

Италия. "Bolletino di studio della lingua russa" (Roma, 1958-); "Richerche slavistiche" (Roma, 1952-).

Канада. "Canadian Slavonic Papers" (Toronto, 1956-); "Etudes slaves et est-européenes" (Montreal, 1956-); "Slavistica" (Winnipeg, 1948-).

Польша. "Pamietnik slowianski" (Warsz., 1949-); "Rocznik slawistyczny" (Wr.-Kr.-Warsz., 1908-); "Slavia antique" (Poznan, 1948-); "Slavia occidentalis" (Poznan, 1921-); "Slavia orientalis" (Warsz., 1952-); "Acta Baltico-Slavica" (Bialystok, 1964-).

Румыния. "Revue des études Sud-Est Européennes" (Buc., 1963-); "Romanoslavica" (Buc., 1958-).

СССР. "Вопросы истории славян" (Воронеж, 1963-); "Советское славяноведение" (Москва, 1965-); "Краткие сообщения Ин-та С." (Москва, 1951-65); "Слав. архив" (Москва, 1958-63); "Славяне" (Москва, 1942-58); "Статьи и мат-лы по болг. диалектологии в СССР" (Москва, 1952-62); "Лит-ра слав. народов" (Москва, 1956-63); "Ученые записки Ин-та С." (Москва, 1949-); "Слов'янське мовознавство" (Київ, 1958-); "Слов'янське літературознавство і фольклористика" (Київ, 1965-); "Питання слов'янського мовознавства" (Львів, 1948-); "Славістичні збірники" (Київ, 1903-).

США. "California Slavic Studies" (Berkeley, 1960-); "Harvard Slavic Studies" (Camb. (Mass.), 1953-); "The Slavic and East European Journal" (Madison, 1957-); "Slavic Review" (N. Y., 1941-); "Soviet Studies" (N. Y., 1949-).

Франция. "Cahiers du monde russe et Soviétique" (p., 1959-); "Revue des études slaves" (P., 1921-); "Connaisance de l'URSS" (P., 1946-).

ФРГ. "Jahrbücher für Geschichte Osteuropas" (Wiesbaden, 1953-); "Osteuropa" (Stuttg., 1951-); "Südost-Forschungen" (Münch., 1936-); "Welt der Slaven" (Wiesbaden, 1956-); "Zeitschrift für Slavische Philologie" (Hdlb., 1925-).

Чехословакия. "Ceskoslovenska rusistika" (Praha, 1956-); "Slavia" (Praha, 1922-); "Slavica slovaca" (Brat., 1966-); "Slovanský prehled" (Praha, 1899-); "Slovanské stúdie" (Brat., 1957-); "Bysantinoslavica" (Praha, 1929-).

Швейцария. "Studies in Soviet thought" (Dordrecht, 1961-).

Югославия. "Jужнословенски филолог" (Београд, 1913-); "Slovo" (Zagreb, 1952-).

—***—***—***—

Источники и литература к статье

Источн.: Док-ты к истории С. в России (1850-1912), М.-Л., 1948.

Лит.: Ягич В. И., История слав. филологии, СПБ, 1910; Пичета В. И., К истории С. в СССР. "Историк-марксист", 1941, No 3; Пичета В. И., Шустер У. A., С. в СССР за 25 лет, в сб.: 25 лет историч. науки в СССР, М.-Л., 1942; Неедлы З. Р., К истории С. до XVIII в., "Историк-марксист", 1941, No 2; Державин Н. С., Вклад рус. народа в мировую науку в области слав. филологии, в сб.: Роль рус. науки в развитии мировой науки и культуры, т. 3, кн. 2, М., 1946; Очерки истории историч. науки в СССР, т. 1-4, М., 1955-66; Сов. С., Обзор лит-ры, М., 1963; Королюк В. Д., Сов. историко-славистич. исследования (1917-1967), "Сов. С.", 1967, No 5; Злыднев В. И., Изучение зарубежных слав. лит-р в Сов. Союзе (1917-67), там же, 1967, No 5; Бернштейн С. В., Сов. олав. филологии 50 лет, там же, 1967, No 5; Краснов И. М., Изучение истории СССР в США: нек-рые цифры и факты, "История СССР", 1964, No 6; Порталь Р., Изучение истории СССР во Франции, "История СССР", 1959, No 1; Manning С. A., History of slavic studies in the United States, Milwaukee (Wisc.), 1957; "Survey", 1964, No 50; Hacker J., Osteuropa-Forschung in der Bundesrepublik, "AusPolitik und Zeitgeschichte", 1960, No 37; Cronia A., La conoscenza del mondo slavo in Italia, Padova, 1958.

Библ.: Сов. С., M., 1963; "Новая лит-ра по общим проблемам европ. социалистич. стран", М., 1964-; "Новая лит-ра по общим проблемам С.", М., 1966-; "Новая лит-ра по Болгарии", М., 1949-; "Новая лит-ра по Польше", М., 1949-; "Новая лит-ра по Чехословакии", М., 1949-; "Новая лит-ра по Югославии", М., 1956-; Сов. С., т. I, 1918-60, т. 2, 1961-62, М., 1963.

В. Д. Королюк, М. Р. Тульчинский

(С. в капиталистич. странах в новейшее время; Основные центры С.

и периодич. издания по С.). Москва.

СЛАВЯНОВЕДЕНИЕ

СЛАВЯНОВЕДЕНИЕ (славистика) - совокупность научных дисциплин о языках, литературах, фольклоре, истории, материальной и духовной культуре славянских народов.

Большой Энциклопедический словарь. 2000.

Источник: