«тараторка»

1. тарато́рка;
2. тарато́рки;
3. тарато́рки;
4. тарато́рок;
5. тарато́рке;
6. тарато́ркам;
7. тарато́рку;
8. тарато́рок;
9. тарато́ркой;
10. тарато́ркою;
11. тарато́рками;
12. тарато́рке;
13. тарато́рках.

ТАРАТО́РА, -ы и ТАРАТО́РКА, -и, м. и ж. (разг.). Тот, кто тараторит.

-и, род. мн. -рок, дат. -ркам, м. и ж. разг.

Тот, кто быстро и много говорит, тараторит.

Сюда брели и нищие, И тараторка-странница, И тихий богомол. Н. Некрасов, Кому на Руси жить хорошо.

трещотка, тараторка

(иноск.) — кто много, скоро, громко говорит, болтун (намек на трещотку — снаряд, устроенный, чтобы произвести трескучий шум, когда бьют тревогу, в набат и т. п.)

Ср. "Послушай, Осип, а как барин твой там, в мундире ходит, или... полно вам, право, трещотки какие!"

Гоголь. Ревизор. 3, 10. Городничий.

ТАРАТО́РКА, тараторки, муж. и жен. (разг. фам.). То же, что таратора. «Сюда брели и нищие, и тараторка-странница, и тихий богомол.» Некрасов. «Поголовный список тараторок, болтунов.» Сухово-Кобылин.

м. и ж.

1.

разг.-сниж.

Тот, кто говорит очень быстро, скороговоркой; таратора.

2.

Употребляется как порицающее или бранное слово.

муж. и жен.;
разг. chatterbox, babbler gabbler

ж. разг.

jacasse f, babillarde f, bavarde f

м., ж. разг.

parlanchín m; parlanchina f, cotorra f

м., ж. разг.

cicalone m, cicalona; blaterone m, blaterona f

ТАРАТО́РКА -и; мн. род. -рок, дат. -ркам; м. и ж. Разг. О том, кто тараторит. Ужасный, надоедливый т. Дочь растёт тараторкой.

ВЛОПАТЬСЯ

Потоки разговорной народной, а также областной и жаргонной лексики чаще всего направлялись в национальный русский языкXIX в. через широкую область стилей русской художественной литературы. Яркая экспрессивность многих диалектизмов или арготизмов, попадавших в разговорную речь горожан, вызывала к ним живой интерес со стороны широких демократических слоев общества и со стороны писателей реалистов.

К числу профессиональных и областных народных слов, вошедших в русский литературный язык в 30—40-х годах XIX в., принадлежит глагол влопаться. На нем и сейчас есть экспрессивный отпечаток вульгарной разговорности, во всяком случае фамильярной развязности. В современном языке это слово выражает два значения: 1) `попасть впросак, попасться в чем-нибудь; сделав ошибку, промах, очутиться в неприятном положении'; в небрежной устной речи иногда употребляется как синоним глагола вляпаться в значении `ввалиться, попасть во что-нибудь (жидкое, мокрое)'; 2) с грубо-шутливой или иронической экспрессией — `влюбиться, втюриться'.

Основным значением этого слова до последней четверти XIX в. было `попасться, попасть впросак'. Именно с этим значением глагол влопаться попадает в стили так называемой «натуральной школы» 30—40-х годов. Н. А. Некрасов применяет его в рассказе «Без вести пропавший пиита» («Пантеон», ч. 3, СПб., 1840) в речи дворового человека, передающего слова лавочника: «Все долгу просит. ”В полицию, — говорит, — явку подам, надзирателю пожалуюсь... Этак честные люди не делают... Вишь, твой барин подъехал с лясами: поверь, да поверь земляку — вот я и влопался“».

Очевидно, на слове влопаться тогда лежал яркий отпечаток вульгарного просторечия, быть может, даже с областной, провинциальной окраской. Слово влопаться не зарегистрировано ни одним толковым словарем русского языка до середины XIX в. Как областное оно впервые вошло в «Опыт областного великорусского словаря»: «Влопаться, гл. об. сов. Попасть в беду от неудачи. Симб.» (с. 26). В качестве областного оно рассматривается и в словаре Даля: «Влопаться во что, твр. смб. попасть в беду, впросак, попасться в чем. Иногда говор. влопать кого, посадить, втянуть в беду» (сл. Даля 1880, 1, с. 26). В «Дополнении к ”Опыту областного великорусского словаря“»: «Влопать, гл. д. То же, что вкряпать. Псков. Твер. Осташ.» (с. 23). Ср.: «Вкряпать, гл. д. Ввести кого-нибудь в неприятную историю. Псков. Новоржев. Опоч. Порх. Псков.» (там же).

По своей морфологической структуре слово влопаться однородно с втрескаться: отношение влопаться к лопать такое же, как втрескаться к трескать (ср. лопаться и трескаться). Из народно-областных говоров (по-видимому, северо-западных) глагол влопаться попадает в жаргон воров и преступников. В этом своем качестве он также находит отражение в языке художественной литературы.

Так, в «Петербургских трущобах» В. В. Крестовского было использовано употребление этого глагола в «блатной музыке», в воровском арго: «... Молодой вор, по-видимому из апраксинских сидельцев, тоненькой фистулой, молодцевато повествует о своих ночных похождениях:

— Просто, братцы, страсть! Вечор было совсем-таки влопался! да спасибо, мазурик со стороны каплюжника (т. е. полицейского. — В. В.) дождевиком (т. е. булыжником. — В. В.) поздравил — тем только и отвертелся! А Гришутка — совсем облопался, поминай как звали!»

К этим словам сделано такое примечание автора: «Для народа, ходящего по музыке, т. е. принадлежащего к воровскому сословию, имеют важное значение слова: влопаться, облопаться и сгореть. Влопаться — значит попасться в воровстве, но не опасно, если попавшийся тут же на месте освобождается, благодаря своей увертливости, или своей силе, или снисхождению поймавшего, или же, наконец, отсутствию поличного, то есть ворованной вещи, которая у вора крадущего никогда почти в руках не остается, а тут же мгновенно передается исподтишка подручному, то есть помощнику. Подручный же немедленно удаляется с нею на безопасный пункт. Облопаться — это уже степенью выше. Если мазурик облопался, то это значит, что он попался более опасным образом, взят полицией и отведен в часть или тюрьму, и находится под следствием, однако же с надеждой на освобождение. Коща же говорится про ”музыканта“, что он сгорел, то это означает либо дальний путь его по Владимирке, либо, по меньшей мере, препровождение по этапу на место родины» (Крестовский 1898, с. 29).

Таким образом, слово влопаться укрепляется в сфере народно-разговорной речи со значением `попасться в чем-нибудь, попасть впросак'. Но яркая экспрессивность этого слова содействует сближению его с разными эмоционально-окрашенными сериями слов: то оно притягивается к созвучному вляпаться, то по сходству вульгарной экспресии — к втюриться (ср. врезаться, втрескаться в значении `влюбиться'). Ср. в комедии Я. Б. Княжнина «Хвастун»: « [Простодум:] Я слышал, по уши он втюрился в долги?» В комедии М. Попова «Притворный комедиант»:

... Сердчишко и свое хочу открыть вам смело.

Ведь я вас удивлю. Имея плоть и кровь,

Как вы, и все, я сам ведь вляпался в любовь.

Ср. в пьесе Н. Я. Соловьева «На пороге к делу»: «[Буровин:] Девица она из себя... ничего... телосложения надежного... и с румянцем!... [Тесов:] Красоты неописанной, Степан Иваныч, — ну, равнодушность чувств при этом жестокая! [Буровин:] Хм... вляпался ты в нее!... [Тесов:] Так я врезался, так врезался, — свет мне божий не мил!..»

Опубликовано вместе с этюдами о словах замкнутый, хлыщ и пружина в составе статьи «Проблема исторического взаимодействия литературного языка и языка художественной литературы» (Вопросы языкознания, 1955, № 4). Эти этюды составили 9-й раздел названной статьи, начинающийся следующим абзацем: «Языковой материал из литературно-художественных произведений может и должен входить в историю литературного языка лишь под строго определенным историко-лингвистическим углом зрения и в рамках тех категорий — грамматических, лексических, фразеологических, семантических и стилистических, которые лежат в основе анализа всех других языковых фактов, извлекаемых из разных других областей и видов литературно-речевой деятельности. Изучение ”языка писателя“ в плане истории словесного искусства, изучение стиля литературных произведений связано с анализом композиционной структуры художественного целого, с анализом приемов и принципов сочетания и объединения элементов разных стилей речи в этом сложном целом, с исследованием законов построения образов персонажей, форма их речевой характеристики. Все эти проблемы выходят за границы, за круг задач истории литературного языка. Вот несколько иллюстраций того, как многогранны и сложны взаимоотношения и взаимодействия между литературным языком и художественной литературой».

Сохранился машинописный текст на5 страницах с авторской правкой, почти полностью совпадающий с опубликованным. Здесь печатается по опубликованному тексту, сверенному и уточненному по машинописи, с включением цитаты из комедии Я. Б. Княжнина «Хвастун», сохранившейся в архиве на отдельном листке. — В. Л.

Белоручка, битка, выскочка, зазнайка, кривошейка, лакомка, невидимка, неженка, немогузнайка, попрошайка, самоучка, сластоежка, тараторка. Непродуктивен тип разговорных слов с суффиксом -ка и с глагольными и отглагольными основами: выскочка, лакомка, самоучка, сластоежка, тараторка, попрошайка, зазнайка, немогузнайка и др. Ср. также невидимка. Ср. областное битка (бойкий человек); слово битка — в этом значении — в 40-е годы XIX в. временно соприкоснулось с литературным языком (ср., например, употребление его в «Петербургских вершинах» Я. Буткова). Но ср. также образования на -ка с именной основой: белоручка, кривошейка, неженка и т. п. По-видимому, на суффикс -к(а) оказывает влияние уменьшительно-ласкательный суффикс -к(а) (ср. служка). Ср. слова с пренебрежительно-ласкательным суффиксом -енк(а).

(Виноградов. Русск. язык, с. 76).