«Дипломатика»

вспомогательная историческая наука, имеющая своей задачей определение степени достоверности исторических документов и названная так от главного вида документов — дипломов. Все почти древние народы имели письменные документы и хранили их в храмах или общественных зданиях. После падения Зап. Римской империи документы стали употребляться реже; трактаты заключались в народных собраниях и сохранялись в памяти, с помощью символов и знаков. Одни духовные имели грамоты и составляли свидетельства на дары и приобретения, на займы, на получение доходов, отдачу в наем и пр. Светские люди многих их грамот не признавали; дело часто доходило до суда. Особенно много было споров в Германии в XVI в., когда спорили о подложности диплома кор. Дагоберта на аббатство св. Максима, о грамоте Людовика I монастырю Линдаусскому, об Оттоновых привилегиях г. Магдебургу и т. д. Эти споры, главным образом, и вызвали возникновение исторической критики документов-дипломов, или "дипломатической критики". Родоначальником Д. считается Конринг, который в своем соч. "Censura diplomatis quod Ludovico imperatori fert acceptum connubium Lindaviense" (1672) впервые систематически указал правила определения подлинности документов, советуя обращать внимание на почерк, язык, формулы общих выражений и материал. — Вторым шагом в развитии Д. было соч. бельгийского иезуита Дан. Папеброха: "Propylaeum antiquarium circa veri ас falsi discrimen in vetustis membranis", помещенное во II т. "Acta sanctorum Aprilis" (1675) и предлагающее уже целую систему дипломатической критики. Так как Папеброх выражал сомнение в подлинности многих древних и важнейших документов бенедиктинцев, то бенедиктинский монах Мабильон написал ответ, в своем знаменитом произведении: "De re diplomatica" (1-е изд., Париж, 1681 г.; 2-е с допол., Париж, 1764 г.; 3-е, Неаполь, 1789 г.). Оно дало имя науке и сделалось ее главной основой. Мабильон подробно останавливается почти на всех вопросах, которые решает и современная Д. Начав с деления и определения вида документов с древнейших времен и у всех европейских народов, он приводит образцы их, доказывает их достоверность, говорит о материале для письма, формах письма, стиле и т. д. После Мабильона в течение долгого времени развивались только отдельные части Д. Так, англичанин Мадокс расширил формуловедение, Гейнекций открыл новый путь для науки "о печатях", а аббат Бессель, в "Chronikon Gotwinsi" (1732), изложил специальную дипломатику документов германских королей и императоров от Конрада I до Фридриха II и положил начало дипломатической географии Германии. Продолжателями его явились Гейман и Тейгенбаум, написавшие "Commentarii de re diplomatica imperii Germanici" (Нюрнберг, 1745-1753). Француз Монфокон прибавил греческое актоведение, а Шарпантье — знание тиронских нот; сюда же следует отнести собранные Барингом и Вальтером пробы букв и сокращения латинского письма. В Германии около половины XVIII ст. Д. вошла в число предметов университетского преподавания и с этой целью скомпилирована Экгардом (1742) и Иоахимом (1748). С более богатыми вспомогательными средствами, но в сущности также с точки зрения Мабильона, изложили Д. два бенедиктинца, Тассен и Тустен, в поныне употребляемом труде: "Nouveau traité de diplomatique" (Пар., 1750-65). В 1750 г. появилось сочин. Датина, Дюрана и Клемансо: "Art de vérifier les dates", в котором излагались основы исторической и дипломат. хронологии. После этого систематически пытались изменить Д. сперва Грубер (1783), потом Цинкернагель (1800) и Шенеман. Лучшей попыткой следует считать труд Шенемана, хотя и не оконченный: "Versuch eines vollständigen Systems der D." (Гамб., 1800-1). С тех пор Д., лишившаяся вследствие политических переворотов в Германии значительной части своего практического значения в решении вопросов права, не разрабатывалась более в общих сочинениях и учебниках, но зато ее разработка успешно была направлена в другую сторону — в управление и пользование архивами, руководимое все более и более научными принципами. К плодам этого изучения следует отнести многочисленные сборники грамот и актов, содействовавшие развитию исторической науки. Рядом с этим были подвинуты и отдельные ветви Д., напр. письмоведение (Копп и др.), хронология (Корник), сфрагистика и геральдика (Мелли, Берндт и др.) и т. д. Продолжение интереса к Д. в Германии доказывается рядом журналов, напр.: "Archiv für die ältere deutsche Geschichtskunde", Герца; "Zeitschrift für Archivkünde"; "Diplomatic n. Geschichte", Гефера, Эргарда и Медема; "Zeitschrift für die Archive Deutschlands", Фридемана, и др. Русская историография не имеет по Д. вообще не только ни одного труда, но даже ни одной статьи; есть только несколько сочинений по отдельным частям дипломатики. Так, вопрос о бумаге разработан в труде Н. П. Лихачева: "Бумага и бумажные мельницы в России" (СПб., 1891); образцы филиграней на бумаге представлены Лаптевым ("Опыт в старинной русской дипломатике", СПб., 1824) и Тромониным ("Изъяснение знаков, видимых на бумаге", М., 1844); о сфрагистике писал Родзевич ("О русской сфрагистике" — в "Вестнике арх. и истории", т. XI). Можно также найти несколько статей и заметок, касающихся Д., в изданиях археографических комиссий и археолог. обществ. При определении подлинности документов являются след. вопросы: на чем они писались; чем, по какой форме, как и кем подписывались; где прикладывались печати, когда и где писались — или, другими словами, вопросы о материале, орудиях письма, способах письма, формах, подписях, печатях и времени.

I. До XIV в. общеупотребительным материалом для письма был пергамент, назыв. у нас "мехом" или кожей. В Зап. Европе наряду с ним входила в употребление еще с XI в. бумага, проникшая на Русь, через ганзейцев и Новгород, в первой половине XIV в. (см. Бумага).

II. В вопросах об орудиях и способах письма и о языке Д. ближе всего сталкивается с палеографией, которая обычно и дает на них ответы. Пергаментные книги на Руси писались преимущественно в четвертку, реже в лист и восьмую долю; бумажные книги — чаще в лист и в два столбца. Заглавные и начальные буквы писались иногда красками и киноварью, а также покрывались золотом. Язык зап.-европейских важнейших и международных грамот — латинский до конца XVII в., затем французский. Акты менее важные и касающиеся отдельной местности, особенно в позднейшее время, писались на местном языке.

III. Формы изложения документов мало различались, несмотря на разнообразие их видов. Обычно грамоты начинались с воззвания к Богу и объявления имени и титула пишущего или только последнего (без воззвания); далее следовало содержание грамоты (см.).

IV. Для удостоверения документов употреблялись подписи и печати. О почерке, подписи, печати русских грамот см. соотв. статью. В Византии и Западной Европе документы то подписывались императорами и королями, то помечались особыми знаками и монограммами и удостоверялись печатями и подписью канцлеров или других лиц.

V. Вопрос о времени — самый важный. Многие древние грамоты не имеют обозначения времени. Для определения его, если его нельзя узнать из их содержания, прибегают к помощи палеографии, изучая почерки письма и язык, и затем к изучению водяных знаков или филиграней. Представляя или герб владельца, или нечто условное, последние всегда относились к одному или нескольким годам и давали, в общем, следующие указания: 1) формата бумаги, 2) ее сорта, 3) имени фабриканта, 4) названия места и 5) года выделки. Обычай делать филиграни, как доказал Брике, возник на Западе около конца XIII ст. и не был известен на Востоке.

Древнейшие филиграни отличались простотой конструкции; впоследствии же было констатировано несколько тысяч их разновидностей. Как сама бумага впервые в Европе стала распространяться и выделываться в Италии, так и первые филиграни — итальянские, послужившие образцом для всех западно-европейских фабрикантов. Брике говорит, что итальянскую бумагу можно узнать по следующим наиболее типичным филиграням: 1) крыло птицы, пробитое стрелой; 2) ангел, держащий крест в руке; 3) бочонок; 4) шлем; 5) венок и 6) знамя. Наиболее типичные французские филиграни, отличающие французскую бумагу от других: 1) три лилии на геральдическом щите (XIV — XV вв.); 2) дельфин (XIV в.); 3) гербы городов (XV — XVI в.); 4) петух и 5) собака (XVI в.). В Германии собственная бумага только с XV в.; филиграни, отличающие ее: 1) свинья (XVI в.) и 2) гербы государства и городов. В Польше собственная бумага с половины XVI в. Филиграни, отличающие ее от других: 1) топор, 2) лилии и 3) шляхетские гербы. Голландские филиграни: 1) лев и 2) рог в геральдическом щите.

На русских грамотах до XVIII века находим множество разнообразнейших филиграней, которыми стали пользоваться для определения времени грамот лишь недавно, когда на Западе вопрос о филигранях подвергся тщательной обработке; теперь по ним довольно точно можно определить приблизительное время наших древнейших бумаг, не имеющих хронологических дат. На бумаге русского производства наиболее употребительны филиграни: 1) двуглавый орел и 2) Георгий Победоносец.

Литература: Лаптев, "Опыт в древней русской дипломатике" (СПб., 1824); Данилович, "О русской дипломатике" в ("Московском Вестнике", 1829, ч. III); Тримонин, "Изъяснение знаков" (М., 1844); Родзевич, "О русской сфрагистике"; Лакиер, "Геральдика"; Иванов, "О знаках, заменяющих подписи в древней Руси" (в "Известиях Археологического Общ.", т. II); Ефименко, "Юридические знаки" ("Ж. М. Н. Пр.", ч. 155-156); Wattenbach, "Schriftwesen des Mittelalters" (Лпц., 1876); Sickel, "Beiträge zur Diplomatic" (в. I — VI, Вена, 1861-1877); Gloria, "Compendio di paleographia e diplomatica" (Падуя, 1870); Harttung, "Diplomatische-historische Forschungen" (Гота, 1879); Brinckmeier, "Glossarium diplomaticum" (1850-1868); Pertz, "Schrifttafeln zum Gebrauch bei diplomatischen Vorlesungen" (Ганновер, 1844-1872); Sauter, "Diplomatisches ABC Schlüssel zum Verstandniss und Lesen alter Handschriften u. Urkunden" (Штутгарт, 1874); Leist, "Urkundeulehre fur D. u. Historie" (B. I, Лпц., 1889).

В. Рудаков.

(от Диплом)

одна из вспомогательных (или специальных) исторических дисциплин, изучающих форму и содержание актов (См. Акт дипломатический). Первоначально Д. понималась как наука о подлинности документов (в этом значении она частично растворяется в других специальных исторических дисциплинах — палеографии, хронологии, генеалогии и др.). Некоторая проверка подлинности актов (практическая Д.) производилась уже в средние века. В 14—15 вв. зародилась научная Д., переплетавшаяся до 19 в. с практической. Сомнение в подлинности, коснувшееся в 14—16 вв. лишь отдельных документов, в 17 в. стало превращаться в общий подход к древним актам. Научные критерии оценки подлинности актов разработал в 17 в. Ж. Мабильон, основатель Д. как исторической дисциплины. 19—20 вв. — время систематизации и исследования огромного актового материала. В Д. возникли специальные области: Д. императорских и королевских грамот, Д. папских грамот, Д. частных актов (получила особое развитие с конца 19 в.).

В большинстве стран объектом исследования современной Д. являются документальные источники с древнейших времён до конца 18 в. с преимущественным вниманием к раннесредневековым актам. Кроме актов европейского средневековья, изучаются также древневосточные, античные, византийские и средневековые восточные акты.

Буржуазная Д. занимается в основном лишь описанием внешних особенностей актов (изучение содержания актов — так называемая герменевтика текста — официально не входит в её задачи). Марксистское источниковедение включает в задачи Д. исследование как формы, так и содержания актов, рассматривая Д. как часть общего источниковедения. Расценивая акты в качестве важнейших источников по истории социально-экономических отношений, внутренней и внешней политики, марксистская Д. подчиняет изучение их формы изучению содержания.

В России практическая Д. появилась около 14 в. вместе с распространением выдачи грамот. Научная Д. начинает разрабатываться в конце 18 в. в исторических сочинениях В. В. Крестинина и М. М. Щербатова. В начале 19 в. интерес к Д. увеличивается, в частности, в связи с утратой дворянством своих сословных привилегий и стремлением подтвердить эти права в актах предшествующих времён. Однако Д. получает развитие главным образом вследствие общего подъёма исторической науки в целом и специальных дисциплин в особенности. Краткий обзор главных разновидностей русских грамот дал С. Г. Саларёв (1819). К середине 19 в. в русской Д. сложились специальные разделы, посвящённые изучению публично-правовых актов: договоров с Византией, ханских ярлыков, жалованных и уставных грамот и др. (работы Н. А. Лавровского, В. В. Сокольского, В. И. Сергеевича, Д. Я. Самоквасова и др.). В 1883 вышла работа Д. Мейчика, обобщающая опыт изучения древнерусских актов 14—15 вв. В 20 в. начали интенсивно исследоваться частные акты. Итог изучения грамот подвёл С. А. Шумаков (1917). Теория Д. в 19 в. разрабатывалась слабо. В конце 19 — начале 20 вв. курсы Д. читались в Московском (Н. Н. Ардашев) и Петербургском (Н. П. Лихачёв) археологических институтах. Большое значение имел «Очерк русской дипломатики частных актов» А. С. Лаппо-Данилевского (1920), который применил в Д. некоторые категории общего источниковедения, однако трактовал этот вопрос формально, не связывая развитие актовых статей с изменениями в социальных отношениях. Лаппо-Данилевский создал школу русской Д. частных актов, лучшие представители которой, встав на позиции марксизма, активно содействовали развитию советской Д. (С. Н. Валк, А. И. Андреев, А. А. Шилов и др.).

Советская Д. ставит анализ актов на службу историческому исследованию. По-новому решается вопрос происхождения публично-правовых актов — устанавливаются конкретные политические причины их появления (П. П. Смирнов, И. И. Смирнов, А. А. Зимин и др). Л. В. Черепнин в монографии «Русские феодальные архивы XIV—XV вв.» (ч. 1—2, 1948—51) применил конкретно-исторический метод ко всей совокупности актов 14—15 вв. Углублённо исследуются древнерусские частные акты (М. Н. Тихомиров, С. Н. Валк), акты 16—17 вв. (Е. И. Каменцева, С. М. Каштанов, В. М. Панеях и др.).

Лит.: Введенский А. А., Лекции по документальному источниковедению истории СССР, К., 1963; Копанев А. И., Советская дипломатика, в сб.: Вспомогательные исторические дисциплины, т. 1, Л., 1968; Каштанов С. М., Очерки русской дипломатики, М., 1970 (библ. с. 486—89); Giry A., Manuel de diplomatique, P., 1925.

С. М. Каштанов.

1. диплома́тика;
2. диплома́тики;
3. диплома́тики;
4. диплома́тик;
5. диплома́тике;
6. диплома́тикам;
7. диплома́тику;
8. диплома́тики;
9. диплома́тикой;
10. диплома́тикою;
11. диплома́тиками;
12. диплома́тике;
13. диплома́тиках.

-и, ж.

Одна из вспомогательных исторических дисциплин, изучающая форму и содержание актов.

ДИПЛОМА́ТИКА, дипломатики, мн. нет, жен. (ново-лат. diplomatica) (филол.). Вспомогательная историческая дисциплина, изучающая внешние признаки исторических документов: бумагу, характер письма, печати и т.п.

I

1.

Вспомогательная историческая дисциплина, занимающаяся изучением формы и содержания правовых актов.

2.

Учебный предмет, содержащий основы данной дисциплины.

3.

Учебник, излагающий содержание данного учебного предмета.

II

1.

Деятельность правительства, специальных органов или представителей государства по осуществлению внешней политики государства; дипломатия I 1..

2.

Совокупность приёмов и методов, используемых в процессе такой деятельности; дипломатия I 2..

ДИПЛОМАТИКА - вспомогательная историческая дисциплина, изучающая исторические акты (юридические документы).

жен. diplomatics

ж.

diplomatique f

ДИПЛОМА́ТИКА -и; ж.

1. Одна из вспомогательных исторических дисциплин, изучающая форму и содержание межгосударственных актов.

2. Разг. = Диплома́тия (2 зн.).

* * *

специальная историческая дисциплина, изучающая исторические акты (юридические документы), их происхождение, форму, содержание и др.

* * *

ДИПЛОМА́ТИКА, вспомогательная историческая дисциплина, изучающая исторические акты (юридические документы).

спец. ист. дисциплина, изучающая форму и содержание актов. Назв. "Д." дано Ж. Мабильоном и осн. на термине "диплом" (см. Дипломы). Нек-рая проверка подлинности актов (практическая Д.), вызывавшаяся борьбой за землю и феод. привилегии, производилась уже в ср. века. В 14-15 вв. зародилась научная Д., тесно переплетавшаяся до 19 в. с практич. Д. Науч. Д., возникшая в эпоху Возрождения, использовалась гуманистами в их борьбе против рим. курии для доказательства подложности древних док-тов, к-рыми папы и их союзники освящали свои привилегии (соч. Петрарки, Л. Валлы, У. фон Гуттена, Матвея Франковица и др.). Сомнение в подлинности, коснувшееся в 14-16 вв. лишь отдельных док-тов, в 17 в. стало превращаться в общий подход к древним актам. Науч. критерий оценки подлинности актов разработал Ж. Мабильон, основатель Д. как ист. дисциплины (Mabillon J., De re diplomatica libri sex, P., 1681). Полемика вокруг его труда в нач. 18 в. показала несостоятельность огульно-скептич. отношения к актам. В кон. 17-18 ее. Д. развивалась под влиянием работы Мабильона. Во 2-й пол. 18 в. центр развития Д. переносится в Германию (работы Гатерера и др.).

19-20 вв. - время систематизации и исследования огромного актового материала. В Д. возникли спец. области: Д. имп. и королев. грамот; Д. папских грамот; Д. частных актов (последняя получила особенное развитие в кон. 19-20 вв.). В большинстве стран объектом исследования совр. Д. являются документальные источники с древнейших времен до кон. 18 в., с преимуществ. вниманием к раннеср.-век. актам. Кроме национальных, изучаются также др.-вост., античные, визант. и ср.-век. вост. акты. Бурж. Д. проявляет интерес к наиболее формальным частям акта (invocatio, intitulatio, arenga, sanctio - см. ниже), что тесно связано с интересом к истории канцелярий, почеркам писцов и способам заверения док-тов.

Осн. черты формальной Д. В трудах австр. ученых Т. Зиккеля, Ю. Фиккера и их продолжателей разработано членение актового формуляра на протокол (или начальный протокол), осн. текст и эсхатокол (или конечный протокол). В протоколе различают invocatio (религ. посвящение), intitulatio (имя и титул лица, от к-рого исходит док-т), inscriptio (определение лиц, к-рым адресуется док-т), salutatio (приветствие). В осн. тексте различаются: arenga (exordium, prologue) - преамбула, promulgatio (publicatio, praescriptio, notificatio) - формула публичного объявления, narratio - изложение обстоятельств дела, dispositio - распоряжение по существу дела, sanctio - запрещение нарушать распоряжение под угрозой божьей кары или ден. штрафа, corroboratio - удостоверение о скреплении док-та подписью, печатью и т.п. В эсхатокол входят: datum - указание места и времени выдачи док-та, apprecatio - религ. формула удовлетворения по поводу завершения сделки. К эсхатоколу примыкают удостоверит. знаки: subscriptiones (подписи) и sigilla (печати). Большое внимание уделяется также истории личного состава канцелярий, языку и палеографич. особенностям актов, печатям. Скрупулезные дипломатич. исследования предназначены либо для решения вопроса о внеш. признаках подлинности акта, чтобы историк мог отличить подлинный акт от подложного (франц., итал. Д.), либо для наблюдения над развитием формуляра как такового (нем. Д., А. С. Лаппо-Данилевский в России).

Формальная Д. получила наибольшее развитие в Германии и Австрии, Франции, а также Италии и Испании. Самые существ.части акта - narratio и dispositio - бурж. Д. оставляет без внимания, т. к. изучение содержания актов (герменевтика текста) официально не входит в задачи Д., к-рая определяется как дисциплина, описывающая внеш. особенности актов. Хотя такое развитие Д. исторически объяснимо, оно сейчас не удовлетворяет науч. требованиям. Д., понимаемая как наука о подлинности док-тов, частично растворяется в др. вспомогат. ист. дисциплинах (палеографии, хронологии, генеалогии и т. п.). Предметом изучения Д. считаются док-ты, имеющие внеш. признаки подлинности и современности отраженным в них событиям. По этим признакам самые разнохарактерные док-ты попадают в число "актов". Смешение актов с неактами препятствует разработке общей методики актового источниковедения, а исследование формы док-тов в полном отрыве от их социально-экономич. и политич. содержания, искусств. разграничение Д. и истории мешает всестороннему изучению конкретных групп актов.

Марксистская ист. наука включает в задачи Д. исследование как формы, так и содержания актов, рассматривая Д. как часть общего источниковедения. Расценивая акты в качестве важнейших источников по истории социально-экономич. отношений, внутр. и внеш. политики, марксистская Д. подчиняет изучение их формы изучению содержания.

Австр. и герм. Д. развивались в тесной связи. Крупнейшие ученые 2-й пол. 19 в. - Т. Зиккель, Ю. Фиккер. Большое значение имели обобщающие работы К. Шёнемана (1802), Г. Бруннера (1880), X. Бреслау (1889), О. Поссе (1887, 1907), В. Эрбена, Л. Шмиц-Калленберга, О. Редлиха (1907-11), Р. Томмена (1913), Р. Хёйбергера (1921), X. Штейнаккера (1927), X. Мейснера (1935). Издавались каталоги (регесты) актов государей и рим. пап (с 1831-51), серия Diplomata (с 1872) в составе MGH, спец. журналы по Д. (в 1907-42 - "Archiv für Urkundenforschung", с 1955 наз. "Archiv für Diplomatik", издается в ФРГ). Д. преподается в ун-тах (с сер. 18 в.), архивных школах. Крупнейший центр исследований - австр. Institut für österreichische Geschichtsforschung (с 1854). Центры Д. в ФРГ - архивная школа в Марбурге, связана с нем. ср.-век. ин-том и с Марбургским гос. архивом; Мюнхенская архивная школа. Совр. специалисты: Э. Штенгель, Ф. Дёльгер, И. Паприц и др. (в ФРГ); Л. Зантифаллер, Р. Фихтенау, Ф. Хаузман и др. (в Австрии). Гл. внимание как в Австрии, так и в ФРГ уделяется раннеср.-век. актам. Иначе развивается Д. в ГДР, где наблюдается поворот к актам нового времени (18-19 вв.). Это направление возглавляет Х. Мейснер (обобщающая работа изд. в 1950, 1952). В этом же направлении работают А. Опиц, И. Резлер, и др. В 1950 в Потсдаме (ГДР) создан Institut für Archivwissenschaft (с 1961 находится при филос. ф-те Берлинского ун-та им. Гумбольдта), где специально преподается Д. актов нового времени и Д. хозяйств. актов. Во Франции в 1821 была создана École des chartes - наиболее ранний центр мирового значения по разработке (и преподаванию) вспомогат. ист. дисциплин, образованы ученые общества на местах. Огромная работа была проделана в сфере изучения и издания конкретных разновидностей актов (Л. Делиль, Б. Герар, Ж. Кишра и др.). В кон. 19 в. расширилось преподавание Д. (École Normale и нек-рые ун-ты), появляются ценные обобщающие труды (А. Жири, 1894, М. Пру, 1900). Из совр. работ наиболее важны обобщающие исследования А. Боюара (1929, 1948), статьи О. Дюма (30-е гг.), Ж. Тесье (30-50-е гг.). Секция Д. имеется в созданном в 1937 L'institut de recherche et d'histoire des textes, где док-ты подвергаются тщат. палеографич. исследованию с применением новейших достижений техники.

В Италии наибольшую науч. ценность представляют исследования Ч. Паоли (1883, 1900) и Л. Скьяпарелли (1903-1930-е гг.). Совр. исследователи: П. Коллура, Ф. Бартолони, Ф. Иодате, А. Пратези и др. В сер. 19 в. в Италии было учреждено неск. кафедр палеографии, занимавшихся и Д. В 1857 во Флоренции осн. Scuola di paleografia e diplomatica. Д. и палеография изучаются в Istituto di paleografia Рим. ун-та. Развитию междунар. Д. способствовало открытие Ватиканского архива (1881) и создание Pontificia scuola vaticana.

Для Англии (при внимании к изданиям актовых источн.) характерно нек-рое отставание теории Д. (заметный сдвиг - с нач. 20 в. в соч. X. Холла и др.). В 1896 Р. Лейн-Пул был назначен первым лектором по Д. в Оксфордском ун-те. После 2-й мировой войны Д. изучается также на архивных курсах при Лондонском ун-те. В Испании Д. разрабатывают созданная в 1856 Escuela Superior de Diplomatica (с 1900 в составе ф-та философии, словесности и истории Мадридского ун-та), Academia Española de la Historia (Мадрид), Institut d'estudis Cataláns (Барселона), Asturios instituto de estudios Asturianos (Овьедо) и др. В Бельгии Д. преподается в Лувенском и Гентском ун-тах; центр изучения Д. в Нидерландах - Instituut voor middeleeuwsche geschiedenis при Утрехтском ун-те, в Швеции - Упсальский и Лундский ун-ты. Развитую дипломатич. науку имеют Чехословакия (основатель - Г. Фридрих, создавший архивную школу в Праге, 1919; представители - Й. Шебанек, М. Опоченска, B. Войтишек, Й. Добиаш, новые специалисты - С. Душкова, Я. Пражак; имеется руководство по дипломатике Й. Жуделя, 1956); Польша, где в кон. 19 - нач. 20 вв. разработка проблем происхождения польск. документации и княж. канцелярий производилась В. Кентшиньским и С. Кржижановским; к 20-30-м гг. относятся работы Р. Таубеншлага, С. Микуцкого, В. Семковича; в наст. время наиболее известны работы К. Малечиньского. Основатель венг. Д. - Л. Фейерпатаки (работы о венг. Королев. канцелярии, 1885, о королев. и папских грамотах, 1923-26); в 1930 появилось обобщающее руководство по венг. дипломатике И. Сентпетери; Д. преподается в Будапештском ун-те. В Югославии имеется руководство по сербской Д. (С. Станоевича, 1936). В Рунынии, Болгарии, Югославии, Польше, Венгрии наряду с изучением нац. актов разрабатывается Д. тур. док-тов. гл. центр разработки лат. - амер. Д. (гл. обр. грамоты раннего периода исп. господства - 16-17 вв.) - Instituto Panamericano de Geografia e Historia в Мексике. Первый опыт дипломатич. исследования в Индии - работа Бахадур-хана Кабра, посвященная анализу формуляра санскритских дарств. грамот на медных пластинках (1961).

В России в 19 в. активно развивались публ. и изучение конкретных разновидностей актов 10-17 вв. Краткий обзор главных разновидностей рус. грамот дал С. Г. Саларев (1819). В 1883 вышла работа Д. Мейчика, обобщающая опыт изучения др.-рус. актов 14-15 вв. В 20 в. начали интенсивно исследоваться частные акты. Итог изучения грамот по разновидностям подвел С. А. Шумаков (1917). Теория Д. в 19 в. разрабатывалась слабо. Даже вышедшая в 1901 "Дипломатика" H. П. Лихачева больше трактовала о палеографии, сфрагистике и др. дисциплинах, чем о Д. в собств. смысле слова. В кон. 19 - нач. 20 вв. курсы Д. читались в Моск. (H. H. Ардашев) и Петерб. (Н. П. Лихачев) археол. ин-тах. Большое значение имел "Очерк рус. дипломатики частных актов" А. С. Лаппо-Данилевского (1920), к-рый применил в Д. категории общего источниковедения: анализ (внеш. и внутр. критика), синтез и др. Однако, намечая пути изучения конкретных клаузул (статей) актов, Лаппо-Данилевский трактовал этот вопрос формально, не связывая развитие актовых статей с изменениями в социальных отношениях. Лаппо-Данилевский создал школу рус Д. частных актов, лучшие представители к-рой, встав на позиции марксизма, активно содействовали развитию сов. Д. (С. Н. Валк, А. И. Андреев, А. А. Шилов и др.).

Сов. Д. ставит формулярный анализ актов на службу ист. исследованию. По-новому решается вопрос о происхождении публично-правовых актов - устанавливаются конкретные политич. причины их появления (П. П. Смирнов, И. И. Смирнов, Л. В. Черепнин, А. А. Зимин и др.). Углубленно изучаются древнерус. частные акты (М. Н. Тихомиров, С. Н. Валк), производится статистич. обработка массового актового материала 16-17 вв. (Б. И. Каменцева, В. М. Панеях и др.). В 50-х гг. курс рус. Д. читался в Моск. гос. историко-архивном ин-те (А. А. Зимин, А. Ц. Мерзон, А. Т. Николаева, А. Н. Мальцев); в Киевском ун-те в течение ряда лет курс Д. читает А. А. Введенский.

Лит.: Giry A., Manuel de diplomatique, P., 1925; Hall H., Studies in English official historical documents, Camb., 1908; его же, A formula book of English official historical documents..., pt. 1-2, Camb., 1908-09; Bresslau H., Handbuch der Urkundenlehre für Deutschland und Italien, 3 Aufl., Bd 1-2, В., 1958; Erslev K., Historisk teknik, Kbh., 1911; Steenstrup J., Nogle Novedtræk af Skriftarternes Historie og Diplomatiken..., Kbh., 1915; Boüard A. de, Manuel de diplomatique française et pontificale, P., 1929-1948, 1949-1952; Szentpétery I., Magyar oklevéltan, Bdpst, 1930; Bonenfant P., Cours de diplomatique, 2 éd., Liège, 1947; Modiña M., Diplomatica, Mil., 1942; Floriano A. С., Curso general de paleografia y diplomatica españolas, v. 1-2, Oviedo, 1946; его же, Diplomatica espanola del periodo astur, v. 1-2, Oviedo, 1949-51; Maleczynski K., Zarys dyplomatyki polskiej wieków srednich, cz. 1, Wr., 1951; Meisner H. O., Urkunden-und Aktenlehre der Neuzeit, 2 Aufl., Lpz., 1952; Anglo-Saxon writs, ed. by F. E. Harmer, Manch., 1952; Sebánek J., Dusková S., Kritický komentárkmoravskému diplomatári, Praha, 1952; Sebánek J., Prazák J., Dusková S., Studie k ceské diplomatice doby premyslovské, Praha, 1959; Forschungen aus mitteldeutschen Archiven, В., 1953; Mosin V1., Sankcija u visantijskoj i u juznoslavenskoj cirilskój diplomacijj, Dubrovnik, 1954; Ljungfors E., Bidragtill svensk diplomatik fore 1350, Lund, 1955; Miliares C. A., Montecón José Ignacio. Album de paleografía hispanoamericana de los siglos XVI y XVII, Méx., 1955; Zajaczkowski A., Reychman J., Zarys dyplomatyki osmansko-tureckiej, Warsz., 1955; Dölger F., Byzantinische Diplomatik, (Münch.), 1956; Zudel J., Novák J., Prirucka diplomatiky, sfragistiky a heraldiky, Bratislava, 1956; Guboglu M., Paleografia si diplomatica turco-osmana, Buc., 1958; Chhabra B. Ch., Diplomatic of Sanscrit copper-plate grants, Delhi, 1961; Лихачев Н. П., Дипломатика, СПБ, 1901; Ардашев Н. Н., Дипломатика, (М., 1908); Веретенников В. И., К вопросу о методах изучения древнерусских частноправовых актов, в сб.: Истор. обозрение, т. 21, П., 1916; Лаппо-Данилевский А. C., Очерк русской дипломатики частных актов, П., (1920); Валк С. Н., Начальная история древнерусского частного акта, в сб.: Вспомогательные исторические дисциплины, М.-Л., 1937; Коробков Н., Русская дипломатика, "Архивное дело", 1940, No 1, Тихомиров М. H., О частных актах в древней Руси, "ИЗ", No 17, 1945; Черепнин Л. В., Русские феодальные архивы XIV-XV вв., ч. 1-2, М.-Л, 1948-51; Зимин А. A., Методика издания древнерусских актов, М., 1959.

С. М. Каштанов. Москва.