«подлый»

1. по́длый;
2. по́длая;
3. по́длое;
4. по́длые;
5. по́длого;
6. по́длой;
7. по́длого;
8. по́длых;
9. по́длому;
10. по́длой;
11. по́длому;
12. по́длым;
13. по́длый;
14. по́длую;
15. по́длое;
16. по́длые;
17. по́длого;
18. по́длую;
19. по́длое;
20. по́длых;
21. по́длым;
22. по́длой;
23. по́длою;
24. по́длым;
25. по́длыми;
26. по́длом;
27. по́длой;
28. по́длом;
29. по́длых;
30. по́дл;
31. подла́;
32. по́дло;
33. по́длы;
34. подле́е;
35. поподле́е;
36. подле́й;
37. поподле́й.

ПОДЛЫЙ, низкий, исподний, последнего качества, плохого разбора;

| о человеке, сословии: из черни, темного, низкого рода-племени, из рабов, холопов, крепостного сословья;

| о нравственном качестве низкий, бесчестный, грязный, презренный. На ярмарку привезен самый подлый товар, южн. низшего качества. Бедны, да не подлого рода: деды их были именитые купцы. У него жена взята из подленьких, вологод. простого рода, из бедного дома; в перм.-черд. иногда подлый означает: бедный, нужный, или вовсе нищий. Подлое дело, бесчестное, заведомо безнравственное, лишающее уваженья. Подлый человек, подлец, подлянка, готовый достигать целей своих низким искательством, в ком нет чувства чести и самоуваженья. Подленькие люди доходят до своих видов. Подловато сделано, подленько.

| Подлянка, подлюха, подлюшка, бранно, женщина дурного поведенья. Подлость жен. свойство, качество подлого:

| подлый поступок. Жить подлостями, пресмыкаться, пройдошничать, пролазничать. Подловатость, свойство всего подловатого. Подличать, поступать подло, особ. о низком искательстве. Подличанье, действие по гл. Подлятина жен. все подлое.

ПО́ДЛЫЙ, -ая, -ое; подл, -а, -о. Низкий в нравственном отношении, бесчестный. П. человек. П. поступок.

| сущ. подлость, -и, жен.>

-ая, -ое; подл, подла́, по́дло.

1.

Низкий, бесчестный.

Подлый поступок. Подлый человек.

□

— Обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка! Л. Толстой, Война и мир.

[Кадеты] распространяют клеветнические слухи один другого подлее и гаже. Либединский, Воспитание души.

||

Выражающий низость, бесчестность.

[Сусин] с подлой улыбочкой, тоненьким, елейным голоском уговаривал не то Ларивона, не то Машу. Гладков, Повесть о детстве.

|| прост. бран.

Дрянной, негодный.

Чувствую, что отдыхаю; только подлый обед в гостин Мин вод портит этот отдых. Гл. Успенский, Письмо А. В. Бараевой, 9 мая 1869.

— Только здоровьишко его подлое совсем, а то рубаха-парень. Мамин-Сибиряк, Сестры.

[Николай:] Туфельки купил в Ленинграде выходные с острыми носами, а они подлые, жмут. Погодин, Цветы живые.

2. устар.

Принадлежавший по рождению к низшему, податному сословию, неродовитый.

[Тушар] схватил меня за вихор и давай таскать. — Ты не смеешь сидеть с благородными детьми, ты подлого происхождения и все равно что лакей! Достоевский, Подросток.

[Герцог] с изумлением глядел, как царь, будто простой плотник, будто человек подлой породы, поклонился адмиралу. А. Н. Толстой, Петр Первый.

— Государь, надлежит вам вспомнить о мужиках. Подлый народ также должен благословлять священное имя вашего величества. Шишков, Емельян Пугачев.

||

Свойственный человеку, не принадлежавшему к господствующему классу.

Хозяйка дома с внутренней горестью смотрела на подлые вкусы своего мужа. Герцен, Былое и думы.

[Зимовейкин] целовал у Устиньи Федоровны ручки, несмотря на скромные уверения ее, что рука у ней подлая, не дворянская. Достоевский, Господин Прохарчин.

ПО́ДЛЫЙ, подлая, подлое; подл, подла, подло. Бесчестный, низкий, презренный. Троцкистско-бухаринская подлая шайка убийц, провокаторов и шпионов фашистских разведок разоблачена и разгромлена. Подлая твоя душа! Подлый поступок. Подло (нареч.) поступить. (букв. низший, первонач. означало: принадлежащий к крестьянскому, податному сословию и употреблялось как термин, без бранного оттенка.)

I

прил.

Бесчестный, низкий, презренный.

II

прил. устар.

1.

Принадлежащий по происхождению к низшему, податному сословию; неродовитый.

2.

Свойственный таким людям.

по́длый подл, подла́, по́дло, укр. пíдлий, блр. по́длы, чеш., слвц. podlý, польск. роdɫу. Отсюда по́длость, диал. также в знач. "простой народ". По мнению Преобр. (II, 87), заимств. из польск., которое он сближает далее с *под. Последняя этимология польск. слова содержится также у Брюкнера (424 и сл.), Голуба (207). Затруднительно в морфологическом отношении. Скорее связано с по́дле; см. Голуб–Копечный 282.

прил. mean, base, low, foul подлый трусa. mean, despicable

gemein, niederträchtig

подлый gemein, niederträchtig

lâche, bas, vil

подлый человек — homme m lâche

подлый поступок — action vile

прил.

1)(бесчестный) infame, vil, ruin, bajo

2)прост.(дрянной) malo, detestable

3)ист.(неродовитый) villano

по́длого происхожде́ния — de una familia villana

по́длый наро́д — plebe f

прил.

1)(низкий) infame, perfido, vile, basso, abietto

2)ист. plebeo

ПО́ДЛЫЙ -ая, -ое; подл, -а́, -о; подле́йший.

1. Бесчестный, низкий. П. поступок. П. человек. Это подло. // Свойственный низкому, бесчестному человеку. П-ые речи. П-ая душа, натура. П. характер. // Выражающий низость, бесчестность. П-ое лицо. П-ая улыбочка. П-ые глаза. П. век. П-ое время. * Бывали хуже времена, Но не было подлей (Некрасов).

2. Бран. Очень плохой, скверный. П-ая погода. Обед дали п. П. костюм.

3. Устар. Принадлежащий по рождению к низшему, податному сословию, неродовитый. ● При Петре I люди, жившие наймом и чёрной работой, были отнесены к третьему классу подлых людей. П-ое сословие. Человек п-ого рода, звания. // Свойственный людям такого происхождения. П-ые слова. П. язык.

◁ По́дло, нареч. и в функц. сказ. (1 зн.). П. обмануть друзей. Поступать так - п. По́длость (см.).

ИДТИ В ГОРУ

Переосмысление фразы, отрыв ее от своего первоначального номинативного значения или производственного назначения чаще всего, как подчеркивал в свое время еще А. Мейе, бывают обусловлены переходом ее в новую социальную среду. В этом переосмыслении фразеологических сочетаний очень важную роль играет многообразие значений и смысловых оттенков, присущее составляющим их словам, а также их звуковая форма. Процесс семантических изменений выражения зависит в равной мере и от действительности, от того или иного культурно-бытового уклада, строя вещей и действий, свойственных социальной среде, и от самой структуры речи этой среды, от проникающей этот язык, развиваемой им системы мировоззрения, от характера связей между словами и значениями, от внутренних форм слов.

В истории изменения значений фраз очень велика роль омонимии. Соприкосновение и столкновение однозвучных выражений приводит или к слиянию их, или к вытеснению омонима. Фразеологические омонимы, если они не разделены непреодолимой вещественно-логической пропастью, если они могут сблизиться по значению, нередко — с течением времени — становятся синонимами, а иногда, скрещиваясь, сливаются в одну неразложимую идиому, в одно устойчивое словосочетание. В этом процессе скрещения разных выражений интересны разные виды смыслового взаимодействия омонимов, разные мотивы социального устранения омонимии. Образование и сожительство омонимов вызываются прежде всего профессиональной дифференциацией труда и занятий в пределах класса, социальной группы. В условиях различного быта и производства могут возникнуть из однородных морфологических и лексических элементов фразеологические омонимы. Судьба их бывает различна. Одни из них выходят за границы своего профессионально-бытового контекста: их притягивают к себе созвучные слова и фразы общего литературного языка. При этом сближении нередко стираются узкопроизводственные черты профессиональной идиомы. Выражение подвергается обобщению. Вся фраза получает общее переносное значение, которым постепенно поглощается и парализуется ее бывшее узкопрофессиональное применение. Ярким и наглядным примером может служить история фразы идти в гору.

Выражение идти (пойти) в гору обычно значит: достигать все большего житейского преуспевания, приобретать вес, значение; возвышаться по положению. Значение этой фразы кажется непосредственно понятным в системе тех образов, которые окружают в русском языке представление о разных степенях благополучия. Степень счастья, благосостояния определяется высотой, отношением к вершине. Таковы выражения: на верху счастья, на верху блаженства, достигнуть вершины благополучия, катиться под гору (в переносном смысле), по наклонной плоскости и т. п. Например, в книге А. Е. Ващенко-Захарченко «Мертвые души» (Окончание поэмы Н. В. Гоголя. Киев, 1857) читаем: «И мы теперь покушаемся двинуться в гору, и у нас скоро будет процветать торговля» (с. 101).

У А. К. Толстого в пьесе «Смерть Иоанна Грозного»:

...Ведь Годунов

Так и глядит, как бы взобраться в гору!

Голицын:

Сел ниже всех, а под конец стал первый!

Ср. напротив — об ухудшении дел — идти под гору. У Даля в «Новых картинах русского быта»: «Дела Горячева шли быстро под гору. Долги его сокрушали, а он не унимался и мотал: хозяйство пошло еще гораздо хуже».

Однако другие примеры употребления фразы идти в гору указывают на то, что раньше ей были свойственны иные значения (см. сл. Грота — Шахматова, 1922, т. 3, вып. 1, с. 197). Ср. областное употребление выражения идти в гору: «вода идет в гору — вода прибывает»(Онеж.; прогр. № 262). Например, у Тургенева в романе «Накануне» (гл. 1): «Счастья! счастья! пока жизнь не прошла, пока все наши члены в нашей власти, пока мы идем не под гору, а в гору!» В этом примере из Тургенева идти в гору в противовес выражению идти под гору обозначает движение организма, жизни к расцвету, к зрелости, а не склон к угасанию. В романе Д. И. Стахеева «Духа не угашайте» (1896), описывающем быт купечества, выражение идти в гору применяется к ценам и обозначает: `расти, увеличиваться, подниматься'. Напр.: «Одни были веселы и при встрече перебрасывались короткими фразами.

— А цена-то ведь поднялась! В гору идет!

— Бог цену строит! Бог цену строит! — повторяли они несколько раз, самодовольно разглаживая бороды» (Стахеев, 1902, 1, с. 162); «Старик помолчал, задумчиво раскрыл табакерку и, держа между двумя пальцами щепотку, таинственным шепотом проговорил:

— Что-то томит его. Так надо думать, на счет воску жалеет: дешево продал, поторопился, а теперь цена в гору пошла. Жаден он и даже в значительной степени...» (там же, с. 202).

Таким образом, фраза идти в гору в зависимости от контекста меняет свои значения, выражает очень разнообразные значения и их оттенки. Проследить формы и принципы соотношения, смещения, взаимодействия этих значений интересно для понимания судьбы этого выражения. В «Словаре Академии Российской» (1806) под словом гора помещены такие сюда относящиеся фразы: «Лезть в гору, 1) *Упорствовать, не соглашаться на что, требовать многого. Он еще в гору лезет. 2) В простом употреблении значит: в знать приходить, богатеть. Он ныне в гору лезет. — Идти на гору. *Начинать жить, или жить первую жизни половину. — Идти под гору. *Приближаться к смерти, доживать последнюю половину жизни. Ты идешь еще на гору, а я под гору» (ч. 1, с. 1185).

В словаре П. Соколова (1834) выражение идти на гору отпадает, не включается во фразеологию и идиоматику слова гора. Причину легко уяснить, если обратиться к слову идти. Здесь, параллельно с фразой лезть в гору, словарь П. Соколова констатирует употребление фразы идти вверх, в гору — `возвышаться, становиться славным'. Ср.: идти вниз — `упадать; терять силу, славу' (1, с. 987).

Таким образом, фраза идти в гору как бы убивает выражение идти на гору, растворяет его в себе.

Но любопытно, что словарь 1847 г. не признает выражения идти в гору, не указывает его, целиком возвращаясь к традиции академических словарей конца XVIII — начала XIX в., и только несколько подновляет значения фразы идти на гору, отбрасывая устарелые. Здесь читается: «Идти на гору, зн. находиться в молодых или средних годах. Идти под гору, зн. доживать последнюю половину жизни. Ты идешь еще на гору, а я иду уже под гору. Лезть в гору, зн. возвышаться, входить в знать; богатеть, разживаться. Он нынче в гору лезет» (1, с. 277). Нетрудно заметить, что указанные П. Соколовым значения фразы идти в гору здесь вставлены в семантическую характеристику фразы лезть в гору. Иными словами, в исключении фразы идти в гору видна сознательная воля, видно отрицание ее литературности. Возникает вопрос, почему? Словарь Даля на этот вопрос ответить не может. Под словом гора здесь приводятся такие выражения: лезть в гору (или вгору)— выситься; жить в гору (вгору) и жить подгору— `мужать и стареться; или разживаться и мотать' (сл. Даля 1863, 1, с. 332).

Таким образом, фразы идти в гору Даль не приводит. Она укрепилась в общем литературном языке в 30—40-х годах XIX в. и вытеснила выражение лезть в гору не без борьбы. Ср. в переведенной Н. А. Полевым повести «Заколдованный дом»: «В это время Доктор шел в гору, прославлялся и богател». Однако Н. М. Карамзин, очень щепетильный в выборе выражений из просторечия, в письме к И. И. Дмитриеву (от 17 июля 1824) пишет: «Наше просвещение лезет в гору: то ли будет со временем!» Ср. в письме к нему же от 10 октября 1818 г.: «...я уже стареюсь и смотрю не на гору, а в нору» (Карамзин, Письма к Дмитриеву, с. 375 и 250).

Но с 30—40-х годов XIX в. фраза идти в гору получает широкое распространение в разных стилях русского литературного языка.

Например, в повести Н. Полевого «Живописец»— в речи казначея: «...вместе служили у нашего Графа. Ему повезло: умен был; я не пошел в гору: уехал сюда, женился» (Полевой 1834, ч. 2, с. 18). У Ив. Панаева в «Эскизах. Из портретной галлереи» (1841):

«— Идет в гору!— сказал он, будто про себя и потряхивая головою.

— Да кто это такой, Сергей Никифорыч? — спросили у него гости почти в один голос.

— Это, изволите видеть, чиновник по особым поручениям при...

— Голова, нечего сказать!» (Панаев 1888, 2, с. 481).

В «Воспоминаниях старика» Н. И. Греча: «Эта женщина и жалкий муж ее были в общем презрении у двора и в публике, доколе племянник ее, князь Белосельский, не женился на падчерице графа Бенкендорфа: тогда и они пошли в гору» (Греч 1930, с. 501). У Тургенева в рассказе «Постоялый двор»: «Живо и толково принялся он за дело и, как говорится, круто пошел в гору». У него же в «Литературных и житейских воспоминаниях» (ч. 3. Гоголь): «Я не знаю причины, почему он не пошел в гору, не составил себе карьеры, как его товарищи».

У Мельникова-Печерского в романе «На горах»: «Ловкий инок в гору пошел при новом владыке и через малое время был поставлен в игумны Княж-Хабарова монастыря». В романе П. Д. Боборыкина «Василий Теркин»: «Нет, он любит успех сам по себе, он жить не может без сознания того, что такие люди, как он, должны идти в гору и в денежных делах, и в любви» (Боборыкин 1897, 9, с. 160); «И не об одном личном ходе в гору мечтал он, сидя под навесом рубки на складном стуле» (с. 162); «В гору пошел... Крупным дельцом считаешься» (с. 303) и др. В романе Боборыкина «Китай-город»: «Калакуцкий давно занимался подрядами и стройкой домов и все шел в гору».

Напрашивается вывод, что выражение идти в гору проникло в литературный язык извне, из такого социально-группового диалекта, который до 20—30-х годов XIX в. был далек от господствовавших стилей литературной речи. Хотя в кругу образов карьеры, благополучия, материального процветания как подъема вверх, на гору, фраза идти в гору выступает как одно из естественных звеньев большой лексико-фразеологической цепи, однако в этой семантической атмосфере она прочно осела лишь в 30-х годах XIX в., после того как она окончательно вырвалась из узкого профессионального обихода, эмансипировалась от своего «производства» и подверглась метафорическому переосмыслению (ср. в «Воспоминаниях» Ф. Ф. Вигеля: «С легкой руки моей пошел он в гору, только поднялся невысоко» — Вигель, 2, с. 128).

Выражение идти в гору вошло в общую разговорную речь интеллигенции в первой трети XIX в. из картежного арго. «Новейший русский карточный игрок или полное и ясное описание употребляемых в лучших обществах Русских народных и вообще всех забавных игр в карты...» (СПб., 1809) пишет об «игре в горку»:«Горка есть одна из известнейших картежных игр, в настоящее время в России употребляемых, и несмотря на то, что состав игры сея, основанной совершенно на счастии, столь завлекателен, что при малейшей горячности, а особливо в случае проигрыша можно проиграть в нее в несколько часов весьма большую сумму, она имеет множество своих приверженцев, а особливо между людьми среднего состояния, которые занимаются ею чем с большим проигрышем, тем с большим удовольствием» (ч. 2, с. 69). Состоит эта игра в следующем. Игроки перед каждой партией ставят на кон деньги по условленной ставке. Сдается всем по четыре карты, из которых две у каждого игрока остаются открытыми. Ценность, сила карт зависит от их подбора по мастям и одинаковым фигурам (наподобие покера). Игрок, у которого нет надежды выиграть, пасует. Напротив, тот, у которого карты образуют какую-нибудь из сулящих выигрыш комбинаций, идет в гору». «Идти в гору, — пишет «Новейший русский карточный игрок», — значит выложить на кон какую-нибудь сумму, которая однако же должна быть не менее одной ставки» (ч. 2, с. 76). Для того, чтобы обозреть весь круг ассоциаций, связанных с «выходом в гору», не мешает привести еще такие цитаты из «Новейшего... игрока»: «Выигрыш игры сей, зависящий более от отважности и бодрости игрока, бывает часто на стороне тех, кои во все состояние партии, случается, не имели никаких хороших карт, тогда как напротив того робкий и сомнительный проигрывает и с весьма хорошими картами... находя себя не в состоянии противостоять кому-нибудь другому, лучше совсем нейти в гору, нежели ступивши два, или три раза отказаться» (ч. 2, с. 77—78). «Ежели вы видите, что у всех на вскрыше (то есть открыты) такие карты, с которыми никак не может быть хорошей игры, тогда как у вас старшая четверинка (т. е. четыре одинакового названия старших карты, напр., четыре короля. — В. В.),в таком случае можете идти в гору сколько вам угодно, наблюдая однакоже умеренность, дабы прочие игроки вдруг не спасовали, и оставшись разыгрывать вдвоем однюдь не прибегайте сами к постыдному для вас в сем случае миру, но наступайте на противника вашего столь сильно, чтоб он нашелся принужденным отказаться» (ч. 2, с. 78).

Таким образом, выражение идти в гору (т. е. смело добиваться выигрыша, торжествуя над спасовавшими партнерами, над отступившими соперниками, имея шанс на удачу) — это выражение, проникая через мещанский слой, через мелкую буржуазию в язык интеллигенции, каламбурно сплетается с фразой лезть в гору и, отрываясь от узкого контекста карточной игры, а с бытовым угасанием игры в горку и вовсе порвав все связи с карточной игрой, усваивает, ассимилирует себе значение фразы лезть в гору и вытесняет ее.

Яркой иллюстрацией такого каламбурного сплетения (контаминации) выражений идти в гору и лезть в гору могут служить строки П. А. Вяземского из стихотворения «Выдержка» (1827), которое изображает действительность метафорами картежного языка:

Поищем по себе игорку,

Да игроков под нашу масть:

Кто не по силам лезет в горку,

Тот может и впросак попасть.

В пародическом стихотворении «Игра Бостон» (1802) по случаю учреждения восьми министерств:

А ты, холоп виновой масти,

Вязмитинов, какой судьбой,

Забывши прежние напасти,

Ты этой за́нялся игрой?

Ты человек, сударь, не бойкий,

Знавали мы тебя и двойкой;

Теперь, сударь, фигура ты!

Но не дивимся мы нимало:

Всегда то будет и бывало,

Что в гору лезут и кроты»⁹⁹.

О тесной связи выражения идти в гору с его первоначальным, карточным значением еще в литературном языке 30-х годов говорит такая цитата из фельетона Н. Полевого «Небольшие разговоры, и заметки дел вседневных» (Новый живописец общества и литературы, составленный Николаем Полевым, 1832, ч. 2): «Банк есть игра молодежи: лихая, либо пан, либо пропал; думать много не надобно; направо, налево, иди в гору, когда везет; гни то, что есть в руках: чем больше гнешь, тем больше получишь» (с. 51). Ср. у И. И. Панаева в очерке «Провинциальный хлыщ»: «Что́ Броницын? все лезет в гору?..» В «Петербургских трущобах» В. В. Крестовского при изображении игры в карты в тюрьме: «Жирма́шник (гривенник. — В. В.) под вас.

— Ой, барин, пужать хочешь! У самого, гляди, пустая! Ну, да лады — под вас ламышник (полтинник. — В. В.).

— Стало быть, в гору? Да нешто и впрямь тридцать два с половинкой? Ой, гляди, зубы заговариваешь, по ярославскому закону!»

Статья ранее не публиковалась. Сохранились рукопись и машинопись (12 страниц) с авторской правкой. Печатается по машинописи, сверенной и уточненной по рукописи. К выражению идти в горку В. В. Виноградов обращается также в «Очерках по истории русского литературного языка XVII — XIX веков»: «...переосмысляется на общелитературный лад, получая метафорическое истолкование на основе образов возвышения, верха и вершины как предела благополучия, фразовое сочетание идти в гору (первоначально к этому выражению примешивались ассоциации из карточной игры в горку, процветавшей в мещанских кругах: гора, горка — кон, банк, который остается на руках у того, кто дольше всех идет в гору. [Далее следует сноска:] Ср., с одной стороны, каламбурное употребление игорной фразеологии П. А. Вяземским в стихотворении «Выдержка» (1827):

Поищем по себе игорку,

Да игроков под нашу масть:

Кто не по силам лезет в горку,

Тот может и впросак попасть...

с другой стороны— изменившуюся семантику выражения идти в гору в языке второй половины XIX в.» (Виноградов, Очерки, 1982, с. 469). — В. Л.

ПОДЛЫЙ

Слово подлый в современном русском языке имеет только оценочно-этическое значение. Оно заключает в себе отрицательную оценку нравственных свойств чего-нибудь: `бесчестный, низкий, презренный'; напр., подлый поступок, подлый характер, подлая душа и т. п. Те же значения выступают и в производных словах: подлец — `низкий, подлый человек', подлость — 1) `низость, бесчестность, гнусность'. Подлость поведения; подлость характера; 2) `подлый поступок'. Сделать подлость. В вульгарном просторечии основа подл- обрастает и другими экспрессивными суффиксами: подлюга, подлянка, подлятина и т. п. Нередко в словарях русского языка отмечается, что слово подлый, буквально `низший', «первоначально означало: принадлежащий к крестьянскому, податному сословию и употреблялось как термин, без бранного оттенка» (см. Ушаков, 3, с. 403). Это не так. Слово подлый в русском языке не было свободно от презрительной экспрессии, так как оно при своем появлении носило яркую печать классовой, дворянской, шляхетской оценки простого народа. Ср. в областных народных говорах подлый в значении: `бедный'. Перм. Соликам. Черд. (Опыт обл. влкр. сл., с. 164).

Слова подлый нет в «Материалах» Срезневского. В русский литературный язык оно вошло в XVII в. из украинского, где укрепилось в XVI в. под влиянием языка польского (ср. польск. podły, podłosć). М. О. Коялович писал: слово шляхетство «перешло к нам при Петре из Польши и повлекло за собою и свой антитез — подлый народ» (Коялович, с. 343). И. В. Киреевский в своей статье «В ответ А. С. Хомякову» (1838) тоже указывал на то, что применение слова подлый к народу занесено в дворянский язык XVII—XVIII вв. с Запада: «Единовластие само собой рождается из аристократии, когда сильнейший покоряет слабейших, и потом правитель на условиях переходит в правителя безусловного, соединяясь против класса благородных с классом подлых, как Европа называла народ» (Киреевский, 1, с. 197). Ср. у Кантемира: «Гнусно дворянину завидовать благополучию подлейших себя» («На зависть и гордость дворян», 1729). В «Записках» кн. Н. Б. Долгорукой (1767): «С вами будут поступать, как с подлыми»; «ему казалось подло с нами и говорить» (см. Будде, Очерк, с. 116). У И. Н. Болтина в «Примечаниях на Историю Леклерка» отзыв о былинах, старинных песнях: «песнях подлых, без всякого складу и ладу. Подлинно таковые песни изображают вкус тогдашнего века, но не народа, а черни, людей безграмотных, и, может быть, бродяг, кои ремеслом сим кормилися, что слагая таковые песни, пели их для испрошения милостыни» (Болтин, 2, с. 60. См. также Сухомлинов, вып. 5, с. 247).

И. Г. Прыжов в своей «Истории кабаков в России в связи с историей русского народа» (СПб.; М., 1868, с. 245) относит распространение слова подлый к началу XVIII в. Он говорит о новом, модном в XVIII в. слове подлый, прилагаемом ко всему народному: народ — подлые люди, речь народа — подлая речь. Пьянство, — писал Болтин, — «вовсе истребилося у обществе людей благородных... Подлые люди и поныне пьяных напитков употребляют» (Примечания, 2, с. 243).

К концу XVIII в. под влиянием растущего интереса к народу, под влиянием либеральных идей в слове подлый постепенно ослабляется значение `социально низкий'. Симптоматична отповедь реакционно-дворянскому журналу «Патриот» (издававшемуся В. И. Измайловым) со стороны «Северного вестника»: «Выражение подлый язык есть остаток несправедливости того времени, когда говорили и писали подлый народ;но ныне, благодаря человеколюбию и законам, подлого народа и подлого языка нет у нас! а есть, как и у всех народов, подлые мысли, подлые дела. Какого бы состояния человек ни выражал сии мысли, это будет подлый язык, как, напр[имер]: подлый язык дворянина, купца, подьячего, бурмистра и т. д.» (Северный вестник, 1804, ч. 3 [январь], с. 35—36). Однако, как указал проф. Е. Ф. Будде, возражая на статью Я. К. Грота «Карамзин в истории русского литературного языка» слово подлый в значении `низкого звания', `простого сословия' употреблялось еще до 20-х годов XIX в. Ср. в «Цветнике» (1810, ч. 5, с. 14): «вид заимствованный из подлейшей черни» (Будде, Очерк, с. 116—117).

В «Словаре Академии Российской» значения слова подлый определяются так: «1) говорится о роде низкого происхождения, худородный. Он произошел от подлых родителей; 2) нечестно поступающий, заслуживающий презрения. Подлые намерения, поступки, шутки.

Подлость... 1) говоря о роде: низкость, худородие; 2) свойство, качество или состояние того, кто подлую душу имеет, поступает низко, презрения достойно. В подлости воспитан и подлостиюпомрачает благородное звание» (1822, ч. 4, с. 1289— 1290).

В словаре 1847 г. эти значения переставлены. Активным, употребительным признается лишь морально-оценочное: `низкий, безчестный' (Клевета есть подлое дело. Подлые поступки). Второе же значение определяется так: `принадлежащий к черни, к простонародию' — и иллюстрируется выражением подлый народ (3, с. 262—263). Здесь же приводятся слова подловато, подловатость, подловатый, подлость, подлянка `подлая женщина'.

Заметка ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись на 7 пронумерованных листках разного формата. На обертке рукописи рукою автора пометка «подл.[ый] кажется, с XVIII в. (Преображ., II, 87)».

Здесь печатается по рукописи с внесением некоторых необходимых уточнений и поправок.

Отдельные замечания о слове подлый см. в настоящем издании в статьях: «Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования», «Бытность» и «Подличать». — В. П.