«Вот»

ВОТ; вотде, водека, вота, вототко вост. вотачка пск. нареч. указат. О близком предмете: здесь, тут, восе, вось; о дальнем: вон, вонаде, там, тамотка.

Междомет. вона, вот еще, вот-те-на, эко, эхма. Вот-те Бог, божба. Вото что, вона, вот как; неужто? Вот этто, о месте: вот тут, здесь, о времени: недавно, восей, на днях, онамедни. Рассказчики нередко приговаривают: вот он и взял, ну вот он и пошел, указывая на то, что по их словам делается. Воткать, кричать вот, вот, указывать. Не видишь, так попусту не воткай. Слепому не воткай, а дай в руки.

вотде, водека, вота, вототко вост. вотачка пск., нареч., указ. О близком предмете: здесь, тут, восе, вось; о дальнем: вон, вонаде, там, тамотка.

| межд. вона, вот еще, вот-те-на, эко, эхма. Вот-те Бог, божба. Вото что, вона, вот как; неужто? Вот этто, о месте: вот тут, здесь, о времени: недавно, восей, на днях, онамедни. Рассказчики нередко приговаривают: вот он и взял, ну вот он и пошел, указывая на то, что по их словам делается. Воткать, кричать вот, вот, указывать. Не видишь, так попусту не воткай. Слепому не воткай, а дай в руки.

1. местоим. Указывает на происходящее или находящееся в непосредственной близости или (при рассказывании) как бы перед глазами. В. идёт поезд. В. наш дом. В. здесь пойдём. В. эти книги.

2. местоим. [всегда ударное ]. В сочетании с вопросительным местоимением и наречием придаёт им смысл подчёркнутого указания на что-н. в соответствии с их значением. В. что я тебе скажу. В. какой вопрос. В. в чём вопрос. В. какое дело. В. куда попал.

3. частица. В сочетании с местоименными словами «какой», «как» и нек-рыми другими выражает высокую степень оценки, удивления. В. сколько орехов! В. в какую глушь заехали! В. как обрадовался!

4. частица. Открывая предложение, употр. для выделения того, на чём должно быть сосредоточено внимание, что оценивается как главное, существенное или безусловное. В. послушайте, что говорят. В. вас-то мне и надо. А, так в. куда ты ходил.

5. частица. Выражает истинность, отсылает к истинности того, что утверждалось ранее, вот именно (разг.). Все-таки была игра. В. А я что говорил! Озяб? В. говорил: надень плащ.

6. частица. То же, что хорошо (см. хороший в 12 знач.) (разг.). Послушай, что было. Звонит он вечером. В. (ну вот). Оказывается, у него важное дело.

7. Употр. в знач. связки при именном сказуемом. Благополучие всех в. наша цель.

• Вот бы (разг.) частица со знач. желательности, то же, что хорошо бы. (adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({}); Вот бы дождичка хорошего!

Вот ещё! (разг.). Выражение отказа, несогласия с чем-н., протеста.

Вот и употр. при указании на завершение чего-н., наступление чего-н. желаемого, ожидаемого. Вот и приехали. Вот и мы. Вот и дождались!

Вот и всё употр. при окончании речи в знач. больше нечего прибавить.

Вот (оно) как! или вот (оно) что! (разг.) выражение удивления или уяснения. Не ищи его: он уехал. Вот оно что!

Вот так (в обязательном сочетании с последующим знаменательным словом) (разг. ирон.) употр. для выражения общей оценки чего-н. Вот так игрок! Вот так ручищи! Вот так повеселились!

Вот так! (разг.) употр. как указание на то, что разговор закончен и продолжать его бесполезно.

Вот тебе (вам)! (разг.) употр. в знач. получай(те), что заслужил(и) (говорится обычно при нанесении ударов кому-н.).

Вот тебе и начинает речь о том, что оказалось не таким, как ожидалось. Вот тебе и праздник! Вот тебе и повеселились!

Вот тебе (-и) на! или вот те (-и) на!, вот тебе раз!, вот так так! (разг.) выражение удивления, недоумения по поводу чего-н. неожиданного. Я с тобой больше не дружу. Вот тебе (-и) раз! (вот тебе и на!, во так так!).

Вот... так (разг.) при повторении слов со знач. признака, свойства, характерного действия оформляет предложение со знач. оценки или высокой степени проявления чего-н. Вот мастер так мастер (т. е. отличный мастер). Вот уж пляшет так пляшет!

И вот, союз в результате. Все от него отвернулись, и вот он один.

И вот почему (оттого, поэтому), союз и поэтому, и вследствие этого. Он устал, и вот почему (оттого, поэтому) раздражён.

ВОТ, указательная частица.

1. Служит для указания на что-нибудь, находящееся или происходящее перед глазами или как бы перед глазами в данную минуту, на наличие чего-нибудь. Вот наш дом. «Вот бегает дворовый мальчик.» Пушкин. «Но вот толпа заколебалась.» Пушкин. Вот вам прекрасный пример.

2. В восклицаниях служит для такого указания на что-нибудь, которое сопровождается удивлением, иронией, насмешкой, досадой и т.п. «Вот странное уничиженье!» Грибоедов. «Вот дурень! Вот уж не думал, что так случится! - Вот невидаль: мышей! Мы лавливали и ершей!» Крылов.

3. Употребляется при переходе к чему-нибудь, что является следствием чего-нибудь предшествовавшего, выводом, заключением (в сочетании с союзом "и" и без него). Вот я и говорю ему. Вот и всё. «Вот он сделал так, как ему сказала, и… Садись чай пить, вот и разговор весь.» Л.Толстой.

4. Служит для указания на то, по поводу чего высказываются какие-нибудь мнения, что является поводом к речи. «- Вот попрекать мне станут, что без толку всегда журю! Не плачь: я дело говорю.» Грибоедов. Вот теперь вздумали квартиру менять, а разве на старой тесно?

5. Ставится рядом с тем словом, на которое падает логическое ударение, для большего его выделения (разг.). Денег вот дать не обещаю. Вот вас-то мне и надо. Написать - напишу, а вот поговорить - не знаю, успею ли.

6. В сочетании с последующими или предшествующими указательными мест.: тот, этот, такой, таков, и нареч.: там, туда, оттуда, тогда, так, усиливает их указательное значение (причем ударение падает на мест. или нареч., а вот произносится без : вот этот, этот вот, вот там и т.д.). «Прочтите-ка рассказ вот этот не спеша.» Д.Бедный.

7. В сочетании с последующими вопросительными местоим.: кто, что, какой, каков, чей и нареч.: как, где, куда, откуда, когда, почему, придает им смысл указания на что-н., находящееся перед глазами или непосредственно последующее или предшествующее (причем ударение падает на вот, а местоим. и нареч. произносятся без ударения). Вы вот что сделайте: помажьте рану иодом и забинтуйте. «Так вот где таилась погибель моя!» Пушкин. Ведь вот, какой плут!

❖

Вот тебе и на, вот тебе на, вот те на или вот так так! (разг.) - восклицание по поводу чего-нибудь неожиданного, не соответствующего ожиданиям, удивительного. Вот тебе и что (разг.) - о том, чего ожидали, но что не совершилось или превратилось не в то, чего ожидали. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» погов. Вот тебе! (разг.) - получай по заслугам (говорится при физическом наказании). Вот еще! - выражение отрицательного отношения к чему-нибудь. Вот как! Вот что! - выражение удивления: каково! не может быть! Вот-вот, нареч. (разг.) - еще немного и…, один момент и…, сию минуту. Так плохо держится, что вот-вот упадет. Подождите, он вот-вот приедет. Вот так (разг. фам. ирон.) - употр. в восклицаниях для выражения пренебрежения, отрицательной оценки. Вот так шофер! править не умеет! Вот так сыграл! (т.е. сыграл плохо).

част. разг.

1.

Употребляется при указании на кого-либо или на что-либо, находящихся или происходящих в непосредственной близости.

2.

Употребляется при подчеркивании или усилении качественно-количественной характеристики (обычно в сочетании со сл.: какой, как).

отт. Употребляется при выражении удивления.

3.

Употребляется при выделении главного, существенного, того, на чём необходимо сосредоточить внимание.

4.

Употребляется при выражении истинности, соответствуя по значению сл.: вот именно.

5.

Употребляется в значении связки при именном сказуемом.

диал. во́то, ото, вωт, укр. от, др.-русск. ото, вото "ecce" (Нов. врем. лет.), польск. oto, сербохорв. е̏то; см. Долобко, ZfslPh 3, 107 и сл.; Соболевский, Лекции 96; Преобр. 1, 99. Межд. о, связанное чередованием с указат. част. e-, и местоименное to(d); см.тот по Френкелю, BSl. 63. Неприемлема реконструкция и.-е. ho у Фортунатова, AfslPh 12, 97.

частица
1) here;
there вот ваша книга ≈ here is your book вот он идет ≈ here he comes
2) (в сочетании с местоимениями и наречиями) this is, that is вот где я живу ≈ this is where I live
3) (усилительная частица) вот это надо посмотреть! ≈ you really must see it! вот так история! ≈ here's a pretty kettle of fish! вот-вот! ≈ yes, indeed ∙ вот как!, вот что! ≈ you don't say!, is that so?, really! вот и все вот так так! вот еще! вот как! вот какой вот человек! вот тебе раз!
1. (здесь) here;
(тaм) there;
иногда не переводится;
~ вам!, ~, возьмите! here you are!;
~ вам билет here`s your ticket;
~ и я! here I am!;
а ~ и он! and here he is!;
вот они! there they are!;
~ типичный пример... here is a typical example...;

2. (с мест. и нареч.) this is, that`s;
иногда не переводится;
~ как он живёт that`s how he lives;
~ где мы живём this is where we live;
~ чего он хотел that`s what he wanted;
~ и всё (and) that`s all;
~ как? really?;
~ так! and that`s that!;
вот (оно) что! so that`s it;
~ так история! what a mess!;
~ тебе! take* that!;
вот тебе, бабушка, и Юрьев день! е here`s a fine how d`ye do*;
~ так так!, ~ тебе раз! well, well!;
my, my! амер.;
~ ещё! I like that!

therehere; here is, there is

hier, da; das ist...; da ist...

вот он идет — da kommt er

вот и я! — hier bin ich!

•
•

вот еще! — das fehlte noch!

вот как? — so?; sieh da!

вот тебе! — da hast du!

вот тебе (и) раз! — da haben wir die Bescherung!

вот это да! — alle Achtung!; nein, so was!

вот hier, da; das ist...; da ist... вот он идёт da kommt er вот и я! hier bin ich! а вот ещё! das fehlte noch! вот как? so?; sieh da! вот тебе! da hast du! вот тебе (и) раз! da haben wir die Bescherung! вот это да! alle Achtung!; nein, so was!

1)(указательное)

а)voilà; voici

вот как (надо делать) — voilà comment (il faut faire)

б) в выражениях

вот тут, вот здесь — c'est ici

вот там, вот туда — là

вот он идет — le voilà qui arrive

вот и я — me voilà

вот этот человек — l'homme que voici

вот тот, кто мне нужен! — voilà la personne qu'il me faut

-вот это-вот эта-вот эти

2)(в заключение)

вот (и) — voilà

вот (и) все — voilà tout

3)(с восклицанием) en voilà

вот так неожиданность!, история! и т.п. — en voilà une surprise!, une histoire!, etc.

вот так так! разг. — en voilà bien d'une autre!(о неожиданности); quelle tuile!(о неожиданной неприятности)

вот человек! — quel homme!

вот еще! разг. — par exemple!, il ne manquait plus que ça

вот тебе (и) на!, вот как!, вот что! — ah voilà!; c'est donc ça!

вот и отлично — voilà qui va bien!

вот тебе, вот тебе! — attrape, attrape!

вот тебе и удовольствие!, путешествие! и т.п. (о том, что не совершилось) разг. — adieu le plaisir!, le voyage!, etc.

вот тебе и уехали! — voilà qui s'appelle partir!

4)(при логическом ударении) перев. оборотами, выражающими логическое ударение

меня-то вот и забыли — moi, on m'a oublié

вот денег не обещаю — quant à l'argent, je n'en promets pas

вот вас-то мне и надо — vous êtes justement la personne qu'il me faut

•
•

вот-вот разг. — c'est bien ça!, précisément(подтверждение); à l'instant(с минуты на минуту)

поезд вот-вот отойдет — le train va partir à l'instant, le train est sur le point de partir

ребенок вот-вот упадет — l'enfant va tomber d'un moment à l'autre

частица

1)указ.

а)he aquí, he allí, he ahí; aquí está

вот он идет — ahí (ya) viene

вот и я — aquí estoy

б) в сочетании суказ. мест., нареч. опускается

да́йте вот э́ту кни́гу — deme este libro

вот тут, вот здесь — aquí

2)(в заключение)

вот (и) — he aquí

вот и все — he aquí todo, eso es todo

3)(при логическом ударении)

вот э́того-то не обеща́ю — a esto precisamente no me comprometo, de esto no respondo

вот ва́с-то мне и на́до — precisamente es usted el que me hace falta

4)(при восклицании) ¡qué!, ¡vaya!

вот так исто́рия! — ¡vaya una historia!, ¡qué historia!

вот челове́к! — ¡he aquí un hombre!, ¡vaya un hombre!, ¡qué hombre!

вот еще! — ¡no faltaba más!

вот тебе́ (и) на́!, вот так так! — ¡vaya!

вот как!, вот что! — ¡cómo!; ¡así!

вот и отли́чно! — ¡muy bien!

вот тебе́! — ¡tómate esa!, ¡chúpate esa!, ¡aguanta!, ¡toma!

вот так! (одобрение) — ¡así!, ¡está bien!, ¡de ese modo!

•
•

вот где соба́ка зары́та посл. — ≈ ahí está el busilis (el quid), ahí está el quid de la dificultad

разг.

1) мест. указ. ecco (qua)

вот моя дочь — ecco mia figlia

вот идет поезд — ecco che arriva il treno

вот наш дом — ecco la nostra casa

вот тебе ключ — ecco(ti) la chiave

2)(всегда ударное)

вот что я тебе скажу... — sai cosa ti dico...

вот какой вопрос — ecco, questo è il problema

3)част.(усиливает, подчеркивает последующее слово) ecco (proprio)...

вот вас-то мне и надо — ecco ho bisogno proprio di Lei

вот послушайте, что говорят — ecco, senta quel che stanno dicendo

вот прелесть! — Che bello!; Che bellezza!

вот бы (= хорошо бы) — sarebbe bello

вот бы съездить на море! — Come sarebbe bello andare al mare!

вот бы дождичка хорошего! — Ci vorrebbe una bella pioggia!

так вот... — orbene...

так вот - это все неправда — e allora - dovete sapere - tutto ciò non è vero

4) (в знач. связки при именном сказуемом)

вот это... — Ecco (questo) è...

благополучие всех - вот наша цель — il benessere di tutti: questo è il nostro obiettivo

•

-вот и...-вот как!-вот оно как!-вот что!-вот оно что!-вот так...-и вот почему

•
•

вот еще! — Mai e poi mai! Sì, stai fresco; state freschi!; Ci mancherebbe altro!; Non ci sto!

вот и все — ecco tutto; non c'è altro

вот так! — Ecco tutto; questo è quanto

вот тебе!; вот вам! — Ecco, prendete!; Così imparate!

вот тебе (и) на!, вот те (и) на!, вот те(бе) раз / на!, вот так так! — Guarda mo! Accipicchia!

вот те(бе) крест! — Giuraddio! уст.

ВОТ частица.

1. Указывает на кого-, что-л., находящееся или происходящее перед глазами, в непосредственной близости или при рассказывании как бы перед глазами. Вот и наш поезд. Вот вам ключ. Вот те крест (страстное уверение, клятва в чём-л.). Где ваш дом? - Вот (сопровождается указательным жестом). * Вот Бог, а вот порог (Погов.). Вот парадный подъезд (Некрасов).

2. (обычно ударная) (с местоим. и нареч.). Употребляется для уточнения и усиления значения последующего слова или высказывания в целом. Вот что я тебе скажу. Вот по какому поводу мы собрались. Вот на кого надежда. Вот в чём вопрос. Вот вас-то мне и надо. Вот здесь он стоял. Положите вот сюда. Я была тогда ещё вот какая (сопровождается указательным жестом). Вот где сидит кто-, что-л. (о ком-, чём-л. надоевшем, наскучившем; обычно сопровождается жестом проведения рукой по горлу). Дел у меня вот сколько (очень много; сопровождается таким же жестом).

3. (с частицами и местоим. в восклиц. предл.). Употребляется для усиления восхищения, удивления, недоумения, разочарования, пренебрежения и т.п. Вот это новость! Вот так история! Вот невидаль. Вот врёт, так врёт! Вот оно что! Вот оно как! Ну вот, я так и думал. Вот это да!

4. (с частицами и местоим.). Указывает на неожиданный результат, нежелательный итог (обычно с оттенком горечи, разочарования, недоумения). Вот и всё (кончено). Вот ведь как бывает. Вот какое дело получается. Вот и весь разговор (сказ). Вот и вся недолга. Вот те и выходной! Вот тебе (и) на! Вот те и раз! Вот так-так! Вот поди ж ты, кто бы мог подумать! Вот так, этого следовало ожидать!

5. (с частицами). Употребляется для подтверждения предыдущих слов собеседника; именно так. Вот то-то и оно! То-то вот оно и есть! Вот то-то же. Я ещё мало его знаю. - Вот именно.

6. (с личными местоим.). Выражает угрозу рассчитаться с кем-л. или злорадство по поводу совершившейся расплаты, возмездия. Вот я тебя (ремнём)! Вот вам! Вот тебе, получи сполна!

7. Связка при именном сказуемом. Уехать поскорей за город - вот что я хочу. Мир на земле - вот наша цель.

8. В составе сложных союзов: (и) вот почему. (и) вот оттого. (и) вот поэтому.

◁ Вот бы, частица. Выражает пожелание, надежду на что-л. Вот бы он приехал! Вот бы и мне так! Вот, вот, в зн. частицы. Разг. = Вот (5 зн.). Вот, вот, именно это я ему и сказал. (Ну) вот ещё! частица. Выражает несогласие с чем-л., резкое неприятие чего-л., отказ сделать что-л. Да ты влюблена в него! - Вот ещё! Вот именно, в зн. частицы. (в ответной реплике). Конечно, да, именно так. Так вот, в зн. частицы. Разг. Итак.

ВЕЯНИЕ И ПОВЕТРИЕ

Поворотным этапом в истории значений многих слов является новое остро экспрессивное и образное индивидуальное употребление. Это новое оригинальное применение слова, если оно соответствует общим тенденциям смыслового развития языка, нередко определяет всю дальнейшую семантическую историю этого слова. Постепенно на основе этого индивидуального осмысления складывается новое значение слова, превращающееся в семантический центр всех его последующих фразеологических связей. Понятно, что при этом может происходить и резкая стилистическая переквалификация слова. С этой точки зрения интересна история значений слова веяние — образования от общеславянского глагола веять.

Со словом веяние в современном русском языке соединены три значения. Первое — основное сельскохозяйственное: `очищение от мякины и сора (веялкой или ручным способом)'. Веяние овса, ржи, ячменя, пшеницы. Ср. у Богдановича в «Душеньке»:

Одни зефиры лишь в свободе

Венеру смеют лобызать.

Чудесным действием в то время,

Как в веяньи пшенично семя,

Летят обратно беглецы...

Второе — более книжное: `дуновение, движение воздушной струи'. Веяние ветра. Ср. у Н. И. Греча в «Воспоминаниях юности»: «Но тут впервые вошел я в тот странный, вечно движущийся и волнующий хаос, который называется светом, и почувствовал веяние резкого, холодного ветра, от которого сжималось мое сердце, дотоле бившееся радостно при лучах юной, беззаботной жизни!» (Греч 1930, с. 262). Оба эти значения отглагольного существительного веяние отражают исконные славянские значения глагола веять и не нуждаются в исторических комментариях (см. сл. 1867—1868, 1, с. 523).

Но в третьем значении слова веянье — отвлеченном, чисто литературном, книжном — выражается образное восприятие новых общественных настроений и идей. Веянье — это развивающиеся в общественном быту, в искусстве или науке, в общественной идеологии вкусы, интересы к каким-нибудь проблемам, образ мыслей, направление общественной жизни. Веяние времени — это господствующий в данное время взгляд, господствующий образ мыслей.

Это значение, конечно, представляет собою переносное, образное видоизменение значения `дуновение'. Ср., например, у Н. Г. Чернышевского в статье «Об искренности в критике» (1854): «Прежде постоянно требовалось от поэтических произведений ”содержание“; наши нынешние требования, к сожалению, должны быть гораздо умереннее, и потому мы готовы удовлетвориться даже и ”мыслью“, т. е. самым стремлением к содержанию, веянием в книге того субъективного начала, из которого возникает ”содержание“». У Н. А. Добролюбова: «Если вы хотите живым образом действовать на меня, хотите заставить полюбить красоту, — то умейте уловить в ней этот общий смысл, это веяние жизни, умейте указать и растолковать его мне».

Это новое переносное значение слова веяние еще не отразилось в словаре Даля (1880, 1, с. 345). Оно стало очень широко распространяться и укореняться в русском литературном языке под влиянием словоупотребления известного критика Аполлона Григорьева. Правда, те индивидуальные смысловые оттенки, которые были свойственны этому слову в стиле Ап. Григорьева, быстро стерлись в литературном языке. Сам Аполлон Григорьев так писал об этом в своих замечательных воспоминаниях «Мои литературные и нравственные скитальчества» (1862): «Меня, как вы знаете, нередко упрекали, и, пожалуй, основательно, за употребление различных странных терминов, вносимых мной в литературную критику. Между прочим, например, за слово веяние, которое нередко употребляю я вместо обычного слова ”влияние“. С терминами этими связывали нечто мистическое, хотя было бы справедливее объяснять их патетически.

Столько эпох литературных пронеслось и надо мною и передо мною, пронеслось даже во мне самом, оставляя известные пласты или лучше следы на моей душе, что каждая из них глядит на меня из-за дали прошедшего отдельным органическим целым, имеет для меня свой особенный цвет и свой особенный запах.

Ihr naht euch wieder, schwankende Gestalten,

взываю я к ним порою, и слышу и чую их веяние...» (Григорьев Ап., Воспоминания, с. 3—4). «... Мир гоголевского Петербурга... В этом новом мире для меня промелькнула полоса жизни совершенно фантастической; над нравственной природой моей пронеслось странное, мистическое веяние»; «Мы договорились с тобою опять до тех веяний, которые так смешны нашим современным мыслителям» (там же, с. 79); «Все ”народное“, даже местное, что окружало мое воспитание, все, что я на время успел почти заглушить в себе, отдавшись могущественным веяниям науки и литературы, — поднимается в душе с нежданною силою и растет, растет до фанатической исключительной веры, до нетерпимости, до пропаганды» (там же, с. 7); «Есть люди широкие; из них делаются или великие люди, или Обломовы, и есть люди сильные, крепкие, кряжевые, из которых великие люди бывают и даже часто, но Обломовы никогда. Они отдаются жизни и всем ее веяниям, и благо им, если они гении-представители веяний жизни; другие завоевывают жизнь и обладают ею» (там же, с. 49—50); «... Я поставил себе задачею быть историком только тех веяний, которые сам я перечувствовал, передать цвет и запах их, этих веяний, так, как я сам лично припоминаю, и в том порядке, в каком они на меня ”действовали“» (там же, с. 70); «... Людей, которых ждала в будущем тина мещанства..., тогда всевластно увлекали веяния философии и поэзии, новые, дерзкие стремления науки» (там же, с. 77—78); «И все-таки нечестно в высшей степени было бы винить и веяния века, подорвавшие во мне в корне естественность отношений к жизни» (там же, с. 132).

В идеалистическом мировоззрении А. А. Григорьева образ веянья был связан с основными, центральными его идеями и убеждениями, сложившимися под сильным влиянием субъективно-идеалистической философии Шеллинга. По представлению Григорьева, мысли, чувства и мироощущение, характеризующие то или иное общество, социальную среду, не порождаются общественным бытием, а как бы, возникая самопроизвольно, носятся, веют в общественной атмосфере. «Да, никто и ничто не уверит меня в том, чтобы идеи не были чем-то органическим, носящимся и веющим в воздухе, солидарным, преемственным... То, что веяло тогда над всем, то, что встретило меня при самом входе моем в мир, мне никогда, конечно, не высказать так, как высказал это высоко-даровитый и пламенный Мюссе в ”Confessions d'un enfant du siècle“» (там же, с. 17).

«Но каким образом и этот кружок посредственностей задевали жизненные вихри, каким образом веяния эпохи не только что касались их, но нередко и уносили за собою, конечно, только умственно?» (там же, с. 75); «...Меня, как что-то растительное, стал опять обвевать, как в годы детства, органический мир народной поэзии» (там же, с. 85); «И впился я больными, слабыми глазами в таинственно и хорошо пахнущую книгу — и опять всего меня потащило за собою могучее веяние мысли...» (там же, с. 89); «Трансцендентальное веяние, sub alia forma, вновь охватило и увлекло меня» (там же, с. 90); «Мне хотелось... сколь возможно искренне изложить свои верования в отношении к тому, что я привык называть веяниями жизни, изложить прямо и смело, пожалуй, на потеху и глумление наших позитивистов или нигилистов...

Да! исторически живем не ”мы как индивидуумы“, но живут веяния, которых мы, индивидуумы, являемся более или менее значительными представителями... Отсюда яркий до очевидности параллелизм событий в различных сферах мировой жизни... Отсюда солидарность известных идей, мировая преемственная связь их...

Сила в том, что трансцендентализм был силой, был веянием, уносившим за собою все, что только способно было мыслить во дни оны. Все то, что только способно было чувствовать, уносило другое веяние, которое за недостатком другого слова надобно называть романтизмом» (там же, с. 90—91); «У тогдашнего молодого поколения есть предводитель, есть живой орган, на лету подхватывающий жадно все, что носится в воздухе, даровитый до гениальности самоучка, легко усвояющий, ясно и страстно передающий все веяния жизни... Полевой» (там же, с. 92—93); «Закружилась у нас голова от известных веяний, так уж точно закружилась. Печальные жертвы приносили мы этим вихрям в виде Полежаевых, Мочаловых, Марлинских, даже Лермонтовых» (там же, с. 117); «... Старое поколение... хранило же на себе след тех веяний, которые во время оно более или менее могущественно уносили его за собою, и передавало же или по крайней мере старалось передавать поколению молодому эти для него еще живые веяния?..» (там же, с. 121). В главе «Запоздалые струи»: «Кроме этих живых, в самом воздухе жизни носившихся веяний, кругом меня и — буквально, не метафорически говоря, вокруг моей детской постели шелестели еще впечатления былого, уже прожитого времени» (там же, с. 128).

В статье Ап. Григорьева «Великий трагик»: «Трагик, как Мочалов, есть именно какое-то веяние, какое-то бурное дыхание» (там же, с. 248); «... Мочалов, играя всегда одно веяние своей эпохи, брал одну струю и между тем играл не страсти человеческие, а лица, с полною их личною жизнию» (там же, с. 249). Ср. тут же: «Вулканическая натура, в соединении с высокой артистичностью, может делать чудеса — и такое чудо пронеслось перед нами, обвеяло нас каким-то знойным и бурным дыханием» (там же, с. 280). В письме Ап. Григорьева к Н. Н. Страхову (от 23 сентября 1861): «Что ты мне толкуешь о значении моей деятельности, о ее справедливой оценке? Тут никто не виноват — кроме жизненного веяния. Не в ту струю попал, — струя моего веяния, отошедшая, отзвучавшая — и проклятие лежит на всем, что я ни делал» (там же, с. 465—466).

Ср. в «Воспоминаниях об А. А. Григорьеве» Н. Н. Страхова («Эпоха», 1864, № 9): «Начиная статью свою, он никогда не знал ее конца... Недаром он называл себя веянием. Spiritus flat ubi vult» (с. 449—450). «Григорьев писал, увлекаемый своими веяниями; он сливался с предметом, наполнявшим его мысли» (там же, с. 515). «Очевидно, Григорьев не был властителем тех сил, которые в нем жили; не он управлял ими, а они им. Недаром как лучшею похвалою он хвалится своею искренностью, своим нелицемерным служением духу, в нем веявшему... И вот силы, которые он носил в себе, износили его самого; он умер, сжигаемый огнем своего веяния» (там же, с. 516—517).

В письме К. Н. Леонтьева «Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве»: «В статьях его было веяние, схожее с той струей, которая пробегает по сочным и судорожным сочинениям Мишле» (с. 571). В статье П. Д. Боборыкина «А. А. Григорьев» («С.-Петербургские ведомости», 1877, № 41): «... Я в первой же беседе с ним нашел человека обширной европейской начитанности, страстно преданного разным, как он выражался, ”веяниям“, которые повлияли на нас вовсе не с востока, а с запада».

У И. С. Тургенева в статье «По поводу ”Отцов и детей“»: «Помнится, вместе со мною на острове Уайте жил один русский человек, одаренный весьма тонким вкусом и замечательной чуткостью на то, что покойный Аполлон Григорьев называл ”веяньями“ эпохи». У А. А. Фета в рассказе «Кактус»: «Понятно, почему эта песня пришлась ему по душе, в которой набегавшее скептическое веяние не могло загасить пламенной любви красоты и правды». У Тургенева в «После смерти» (Кларо Милич) говорится о вере «в присутствии некоторых сил и веяний». У него же в «Литературных и житейских воспоминаниях»: «С тех пор прошло с лишком тридцать лет, но мы все еще живем под веянием и в тени того, что началось тогда; мы еще не произвели ничего равносильного» («Литературный вечер у П. А. Плетнева»). У И. А. Гончарова в материалах для критической статьи об Островском (1874): «... Искусству пришлось вступить на путь обновления, путь новых веяний, взглядов, коренных реформ» (Русск. писатели о лит-ре, 1, с. 382). У него же в письме к К. Р. (от 26 декабря 1887): «Но если он поэт и художник, он воскресит в себе, то есть в воображении, момент (или эпоху) пережитого или переживаемого чувства, уловит особенные признаки, веяния (неслышимые и нечувствуемые не-поэтами, хотя иногда и чувствуемые ими бессознательно), вдумается, верно, пересоздаст испытанное, — тогда и явится поэзия» (там же, с. 407).

Любопытны комментарии М. Е. Салтыкова-Щедрина к слову веяние в «Пестрых письмах» (1884—1886): «Что такое веяние? Это — одно из выражений той паскудной терминологии, которая получила у нас право гражданственности тридцать лет тому назад. Означает оно: вот что нужно делать, чтоб как можно больше напакостить. Вся эта терминология есть плод личной алчности и совершенного отсутствия представлений об интересе общественном. Здесь нет речи ни об отечестве, ни о согражданах, ни об общем благе. Одна обнаженная алчность — только и всего».

В 70—90-х гг. XIX в. слово веяние, освобожденное от всякого налета идеалистической метафизики, глубоко входит в лексику общерусского литературного языка, получив широкое распространение и ставши очень употребительным выражением. Характерно, что это новое значение слова веяние (`господствующие в обществе взгляды, понятия, образ мыслей') зарегистрировано Я. К. Гротом в академическом словаре русского языка как значение, вполне укоренившееся в русском литературном языке второй половины XIX в. (сл. Грота — Шахматова 1892, т. 1, вып. 2, с. 757).

У Л. Ф. Пантелеева в очерке «Из воспоминаний о гимназии 50-х годов» (Русское богатство, 1901, № 6): «С наступлением новых веяний после крымской кампании... преподавание законоведения с осени 1857 г. было оставлено». У Н. И. Пирогова в «Дневнике старого врача»: «Нет, я один из тех, которые еще в конце двадцатых годов нашего столетия, едва сошед с студенческой скамьи, уже почуяли веяние времени и с жаром предавались эмпирическому направлению науки...» (Пирогов Н., 2, с. 44). «Конечно, молодежь, как самый чувствительный к веяниям времени барометр, всегда обнаруживает заметнее признаки небывалых стремлений» (там же, с. 251). В статье М. С. Альтмана «Иван Гаврилович Прыжов и его литературное наследие»: «Мощные веяния 60-х годов в значительной степени освежили и затхлую атмосферу мелкой чиновничьей среды...» (Прыжов, с. 16); ср. в той же статье: «Не только такие оголтелые мракобесы, как Аскоченский, Старчевский и архимандрит Федор ополчились на Прыжова, но даже и такой деятель, как Аполлон Григорьев, — последний, впрочем, по обычной своей склонности ко всяким ”веяниям“...» (там же, с. 29).

У А. М. Горького в «Беседах о ремесле»: «Боборыкин был писатель весьма чуткий ко всяким новым ”веяниям времени“, очень наблюдательный, но... спеша изобразить ”новые веяния“ и характеры, он впадает в ”портретность“ и ”протоколизм“» (Горький, О лит-ре, 1934, с. 211). У В. Л. Комаровича в статье «Д. В. Григорович и его ”Литературные воспоминания“»: «Еще более чутким и отзывчивым на литературные ”веяния“ данной минуты показал себя Григорович в первых своих повестях из крестьянского быта» (Григорович, Лит. воспоминания, с. 15—16).

Отрицательной семантической параллелью к судьбе слова веяние является история слова поветрие. «Эпизотия доныне выражается у нас словом поветрие, прямо указывающим древнейшее воззрение человека на воздушную стихию, как на причину всякой болезни», — писал еще в 60-х гг. XIX столетия русский этнограф Д. О. Шеппинг (т. 1, с. 22; ср. в народных поверьях: «пускать болезнь, порчу по ветру»).

Поветрие в «Словаре Академии Российской» определяется так: «Заразительный воздух, причиняющий повальные болезни скоту или людям. Моровое поветрие. Предохранительные средства от поветрия» (сл. АР 1806—1822, 4, с. 1193). Во второй половине XIX в. слово поветрие стало разговорным синонимом слова эпидемия.

На основе этого значения развилось к середине XIX в. переносное, носившее резкий отпечаток неодобрения: `модное течение, модное пристрастие к чему-нибудь, носящийся в воздухе и вызывающий временное общественное увлечение образ мыслей'.

У Н. И. Греча в «Деле Госнера»: «В то время, когда мистицизм, методизм, библизм и тому подобные поветрия проникли в Россию и распространились в ней, как сорная трава на черноземе, приехали сюда два католических священника...» (Греч, Записки, с. 575). У П. Д. Боборыкина в повести «Поумнел»: «На некоторых из его класса, в том числе на него, нашло точно какое-то поветрие. Из фанфаронства... стали они щеголять друг перед дружкой, добывать запрещенные издания,.. кичиться своими ”идеями“». У Н. И. Пирогова в «Дневнике старого врача»: «Мы все живем под влиянием психических поветрий, охватывающих целые общества и уклоняющих их далеко от прямого пути» (Пирогов Н., 2, с. 274). «То, что считалось бесспорным и очевидным лет сто тому назад, то может быть бессмысленным для живущих в конце XIX века. Смысл меняется не от одного процентного содержания знания в нашем уме, а часто и от психических поветрий и других внешних условий, к которым надо отнести и моду» (там же, с. 42). «Не надо ни на минуту забывать, что мы живем во время, когда страшная нравственная миазма успела уже свить гнездо в культурном обществе и грозит сделаться поветрием» (там же, с. 326). У М. А. Антоновича в статье «Из воспоминаний о Н. А. Добролюбове»: «В то время [в конце 50-х годов] свирепствовала мания, какое-то поветрие на издание сатирических листков, которые натуживались забавлять и смешить читателей» (Антонович, с. 134).

С чрезвычайной рельефностью смысловая связь и различие между словами веяние и поветрие обнаруживаются в таких поздних рассуждениях П. А. Вяземского о молодом Пушкине: «Во-первых, эта пора сливается с порою либерализма, который, как поветрие, охватил многих из тогдашней молодежи. Нервное, впечатлительное создание, каким обыкновенно родится поэт, еще более, еще скорее, чем другие, бывает подвержено действию поветрия. Многие из тогдашних так называемых либеральных стихов его были более отголоском того времени, нежели отголоском, исповедью внутренних чувств и убеждений его. Он часто был Эолова арфа либерализма на торжествах молодежи, и отзывался теми веяниями, теми голосами, которые налетали на него» (Вяземский 1878, 1, с. 322—323).

Опубликовано вместе с очерками «Злопыхательство», «Кисейная барышня», «Новшество», «Пароход» и «Халатный, халатность» в составе статьи «Из истории современной русской литературной лексики» (Изв. АН СССР. ОЛЯ, 1950. Т. 9. Вып. 5).

Всем названным очеркам в статье предшествует общее введение, где в частности говорится о важности изучения процессов пополнения словаря русского языка в послепушкинскую эпоху «для понимания исторического состава современной русской литературной лексики». Отметив, что «эти процессы в истории русского литературного языка еще недостаточно исследованы», В. В. Виноградов далее пишет: «У нас еще не составлен исторический словарь русского языка послепушкинской эпохи и не подготовлены для него все необходимые материалы в виде истории отдельных слов и семантических групп слов. При изучении конкретной истории отдельных слов и выражений обнаруживаются те многомиллионные ручьи и потоки, которые с разных сторон — из глубин народной жизни и устного народного творчества, из быта и культуры разных слоев общества, из разных областей профессионального труда, из сочинений крупнейших писателей — несут новые формы выражения и выразительности, новые мысли, новые слова и значения в ”едва пределы имеющее море“ (как выразился Ломоносов) русского литературного языка! В истории всех шести слов, воспроизводимой в этих очерках, есть одна общая черта: все эти слова обязаны своим образованием и распространением индивидуальной инициативе русских писателей, русских общественных деятелей».

Сохранился черновик очерка на 16 листках ветхой бумаги разного формата. Кроме того, в архиве есть гранки отдельной статьи с авторской правкой, озаглавленные: «Акад. В. В. Виноградов. I. Веяние и поветрие». Эта статья отдельно не была опубликована: по-видимому, автор решил напечатать ее вместе с другими названными выше очерками.

В публикуемом здесь тексте внесена из гранок вся авторская правка, а также те места из черновой рукописи, которые при публикации были опущены автором. В текст статьи включен абзац о мнении Салтыкова-Щедрина относительно слова веяние. Эта выписка представляет собой позднейшее добавление, сохранившееся на отдельном листке. — В. Л.

См. знатный

См. юркнул