«заглавие»

1. загла́вие;
2. загла́вия;
3. загла́вия;
4. загла́вий;
5. загла́вию;
6. загла́виям;
7. загла́вие;
8. загла́вия;
9. загла́вием;
10. загла́виями;
11. загла́вии;
12. загла́виях.

ср. заголовок муж. выходной лист, первый листок книги или сочинения, где означено название его; самое название это.

| Заголовком называют также название отдела, главы книги; а в деловых бумагах, означение в начале листа ведомства, мест, откуда и куда бумага идет и пр.;

| деревянное изголовье, на лавке или на полке бани. Заглавный, заголовный, заглавочный, заголовочный, к заглавию относящийся. Заглавщак, заголовщик муж. -щица жен. кто заглавляет, дает, пишет заглавие. Заголовок, головяшка, передняя и загнутая кверху часть санного полоза. Заголовки мн. от заголовок, также сшивка листов при переплете, комель, корешок. Заглавушана жен., сиб. остолбуха, кулак по голове.

ЗАГЛА́ВИЕ, -я, ср. Название какого-н. произведения (литературного, музыкального) или отдельной его части.

| прил. заглавный, -ая, -ое. З. лист (с заглавием). Заглавная роль (роль действующего лица, именем к-рого названа пьеса, фильм).

• Заглавная буква прописная.

-я, ср.

Название литературного, научного, музыкального произведения или его части; заголовок.

Заглавие книги. Заглавие статьи.

ЗАГЛА́ВИЕ, заглавия, ср. Название книги, какого-нибудь литературного, музыкального произведения или части его; заголовок. Заглавие книги. Роман вышел под громким заглавием.

ср.

Название какого-либо произведения (литературного, научного, музыкального и т.п.) или отдельных его частей.

ср. title, heading под заглавиемзаглав|ие - с. title;
heading;
~ный: ~ный лист title-page;
~ная буква capital letter;
~ная роль театр. title-role, name-part.

n.title, heading

с

Titel m; Überschrift f

заглавие с Titel m 1d; Überschrift f c

с.

titre m

под заглавием — sous le titre

с.

título m; encabezamiento m(заголовок)

под загла́вием — bajo el título

с.

titolo m

под заглавием... — sotto il titolo..., intitolato...

Заглавие

ЗАГЛАВИЕ — определение содержания лит-ого произведения, помещаемое обычно впереди последнего. Наличность З. для произведения не всегда обязательна; в лирической поэзии напр. они часто отсутствуют («Брожу ли я вдоль улиц шумных» Пушкина, «Когда волнуется желтеющая нива» Лермонтова, «Lorelei» Гейне и др.). Это объясняется экспрессивной функцией З., которое обычно выражает тематическую сущность произведения. В лирике — наиболее экспрессивно и эмоционально насыщенном роде поэзии — в З. просто не ощущается необходимости — «свойство лирических произведений, содержание которых неуловимо для определения, как музыкальное ощущение» (Белинский о лирике Пушкина).

Искусство З. имеет свои социально-экономические предпосылки. Первоначальная функция З. в рукописном тексте — дать короткое и удобное для ссылки обозначение произведения и в кодексе, содержащем ряд произведений, отделить одно из них от другого. Отсюда малая значимость З. в композиции текста, незначительная их графическая выделенность и часто не связанный с тематикой произведения условный характер З. по числу глав или стихов, по характеру метра, особенно принятые на Востоке — «32 (рассказа о) монахах», «100 (строф о) любви», З. по месту расположения текста — «Метафизика» Аристотеля, и т. п.). Оценочный характер З. не выступает особенно ярко, хотя уже средние века знают превращение «Осла» в «Золотого осла» и «Комедии» в «Божественную комедию». Изобретение книгопечатания, создав возможности больших тиражей, повело к необходимости рекламировать книгу. К этому нужно прибавить анонимность книги — явление чрезвычайно частое в лит-ре XV—XVII вв. То и другое обстоятельство сыграло большую роль в истории З., к-рому пришлось говорить и за автора, и за книгоиздателя. Зачастую книга содержит в себе обращение к читателю, чтобы он купил ее: З. вышедшего в 1648 перев. «Дон-Кихота» сопровождается стишками с приглашениями такого рода. У нас в старину сочиняли такие заголовки: «Зело пречюдная и удивления достойная гистория»... «Страха и ужаса исполненная и неизреченного удивления достойная гистория»... Понятно, что эти З. должны были выполнять непосредственно рекламные функции.

З. этой поры крайне многословны: «Замечательная история о венецианском купце, с чрезвычайною жестокостью еврея Шейлока по отношению к названному купцу, причем он вырезает из его тела ровно фунт мяса, и с сватовством за Порцию посредством выбора среди трех шкатулок — как она много раз была представлена слугами лорда Чемберлена, сочинение Вильяма Шекспира». Длинными З. отличались и такие произведения, как «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Заглавие средневековой рукописи («Vita nuova» Данте)

Рабле, «Кларисса», «Памела» и «Грандиссон» Ричардсона, «Симплициссимус» Гриммельсгаузена, «Дон-Кихот» и мн. др. Бёрне в шутку сожалел об исчезновении длинных З., к-рые «легко могли оплатить обед семьи писателя». Второй характерной чертой эпохи являются двойные З., раскрывающие данное в произведении поучение и соответствующие дидактической установке лит-ого творчества (Ambito sive Sosa naufragus). В XIX в. они сохранились как пережитки (З. лубочной книги) или же в плане стилизации («Сказка об Иване-дураке» Толстого, «Комедия о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве» — начало рукописного З. пушкинского «Бориса Годунова»). В драматических жанрах для потребителя из купечества и мещанства долго сохраняется употребление двойных З. с «или». Таковы водевили: «Феоклист Онуфриевич Боб, или муж не в своей тарелке», «Любовные проказы, или ночь после бала», «Заемный муж, или затейница вдова» и т. д., а также мелодрамы: «Сестра Тереза, или за монастырской стеной», «Матильда, или ревность» и т. д. XX в. наряду с отдельными стилизациями (З. «Огненного ангела» Брюсова занимает 8 строк) приносит с собой еще большую сжатость З. Вспомним хотя бы «Трест Д. Е.» Эренбурга, его же «10 л. с.» (печаталось в «Красной нови»), «Кик» Шагинян, «Я» Белого и в особенности «Но. с» Маяковского — З., в к-ром соединены два слова («Новые стихи»).

Утратив в значительной степени рекламно-оценочный характер, З. в новой и

Пример распространенного заглавия (заглавие-предисловие, XVI век)

Пример распространенного заглавия (заглавие-оглавление, конец XVIII века)

Стилизация заглавия в изданиях символистов

«Эпатирующее» заглавие раннего футуризма

новейшей лит-ре приобретает часто композиционное значение, заменяя обрамление, мотивирующее характер сказа, выбор тематики и т. п. («Рассказ следователя», «Записки врача»). В новой лит-ре так. обр. З. — композиционный прием, обусловленный тематикой произведения. Поскольку эта последняя сама обусловлена закрепленной в произведении социальной психоидеологией, З. становится детерминированным компонентом стиля. На примерах творчества писателя, отдельных жанров и направлений мы без труда в этом убеждаемся. Так, бульварные романисты, вроде Монтепена или Понсон дю Террайля заинтриговывают мещанского читателя всевозможными «тайнами», «ужасами», «убийствами», «преступлениями» и пр. Авторы памфлетов (см.) придают их З. экспрессивность и ораторскую насыщенность («J’accuse!» Зола, «Napoleon le petit» Гюго, «Долой социал-демократов» Браке и др.). Русские тенденциозные беллетристы 60—80-х гг. подбирают для своих романов аллегорические З., в которых клеймилась преступная сущность нигилистического движения: «Марево» Клюшникова, «Некуда» и «На ножах» Лескова, «Обрыв» Гончарова, «Взбаламученное море» Писемского, «Кровавый пуф» Крестовского, «Бездна» Маркевича и т. п. Морализирующие драмы Островского содержат соответствующие З. типа народных пословиц, острие к-рых направлено против самодурства патриархального купечества: «Правда хорошо, а счастье лучше», «Не так живи, как хочется», «Не в свои сани не садись», «Не все коту масленица» и т. д. З. раннего футуризма стремятся «эпатировать буржуа» («Дохлая луна», «Облако в штанах»); З. декадентов конца XIX — начала XX вв. отражают стремление уйти в недоступную для непосвященных, для profanum vulgus, башню слоновой кости непонятностью языка: «Urbi et orbi», «Стефанос», «Crurifragia» и т. д. Так, З. пролетарской лит-ры формулируют собой задания, характерные для эпохи индустриализации страны — «Цемент» Гладкова, «Доменная печь» Ляшко, «Лесозавод» Караваевой. Во всех этих случаях заглавия представляют собой тематический сгусток произведений, четкую формулировку их социальной направленности.

Эта роль З. вызывает к ним усиленное внимание. Авторы совещаются с друзьями, редакторами, издателями, как лучше назвать свое произведение (Гёте, Мопассан, Тургенев, Достоевский, Блок). Придумав удачное З., заботятся о сохранении его в тайне (Флобер, Гончаров), изменяют З. после напечатания произведения в журнале при отдельных изданиях, в собраниях сочинений и т. д. Редактора и издатели произвольно озаглавливают произведения («Божественная комедия» Данте, «Борис Годунов» Пушкина, «Севастопольские рассказы» Л. Толстого, «Маленький герой» Достоевского). Но особенно значительна здесь роль цензуры. Стихотворение Пушкина «Андре Шенье в темнице» оказалось без «темницы», «История Пугачева» превратилась в «Историю пугачевского бунта», «Послание к цензору» в послание к «Аристарху», «Мертвые души» Гоголя в Москве были запрещены, в Петербурге прошли только благодаря особой протекции, но с прибавлением «Похождения Чичикова»; в посмертном издании (1853) З. «Мертвые души» было выкинуто. «Утро чиновника» Гоголя оказалось «Утром делового человека», «Декабристки» Некрасова превратились в «Русских женщин» и т. п. (см. Цензура).Библиография:

Библиография о заглавии крайне незначительна. На русск. яз. см. ст. Кржижановского С., «Заглавие» в «Литературной энциклопедии», изд. Френкель, т. I, М., 1925. Из иностранных работ укажем книги; Keiter und Kellen, Der Roman, Essen, 1912; Meyer Rich., Deutsche Stilistik, Munchen, 1913.

ЗАГЛА́ВИЕ -я; ср. Название какого-л. произведения или его части (обычно отражающее его основную идею). З. книги, статьи. Броское, длинное, неудачное, лаконичное з. З. спектакля, сонаты. Дать какое-л. з. статье, разделу (озаглавить). Предложить своё з. Заменить, оспорить, выделить з. Повесть переиздана под другим заглавием. Нельзя судить о достоинствах фильма по его заглавию.

Блудный сын. В некоторых случаях «ошибка» или «недоразумение» в области словотворчества или индивидуального, нового словоупотребления современного писателя вызывается недооценкой тонких семантических и стилистических оттенков старой фразеологии. Общеизвестно выражение «блудный сын», связанное с евангельской притчей (ср., например, у А. С. Пушкина в «Станционном смотрителе»). В большом «Словаре современного русского литературного языка», издаваемом Академией наук СССР, о слове «блудный» говорится следующее: «Блудный, ая, ое. Распутный, развратный (церк.) [Царь Василисе:] Чего боишься? Я тебя не на-духЗову к себе.За блудное житье Эпитемьине положу тяжелой. А. Островский, Василиса Мелентьевна, д. 2, явл. 9. В устар. выражении: Блудный сын (из евангельской притчи) — ушедший из родительского дома и после скитаний, растратив в порочной жизни полученное от отца имущество, с раскаянием вернувшийся к нему обратно. Я все имущество до последней копеечки растранжирил. И вот пришел я к вам проситься, дяденька, как блудный сын. Тург., Отр. из воспом. своих и чужих. Отчаянный, III. Распространительно: человек, вернувшийся к родителям после неудачных скитаний и поисков лучшей жизни (устар.)» (БАС, 1, с. 519).

В четырехтомном нормативном академическом «Словаре русского языка», задача которого — «показать современное состояние словарного состава русского литературного языка и представить с необходимой полнотой его лексику», отмечаются два слова-омонима блудный (что едва ли правильно) [Далее следует сноска: То же деление на два омонима в однотомном «Словаре русского языка» С. И. Ожегова. Но ср. в сл. Грота—Шахматова, 1895, т. 1: «Блудный, ая, ое; -ден, дна, о. Любодейный, распутный, развратный. Притча о блудном сыне» (с. 214)]. Одно из этих слов, определяемое как прилагательное к блуд (устар.— распутство, разврат), признается устарелым. Другое же употребляется лишь в выражении «блудный сын», которое характеризуется как «шутливое» и круг применения этого слова очерчивается так: «о члене семьи или какого-л. коллектива, не подчиняющемся его воле, нарушающем его устои (из евангельской притчи о непокорном сыне, ушедшем из родительского дома, а после скитаний и распутной жизни с раскаянием вернувшемся к отцу)» (МАС, 1957, 1, с. 116).

Источником всех этих сведений является «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1, с. 157): «Блудный, ая, ое (церк.). Прил. к блуд. Блудный грех. ♦Блудный сын (взято из евангелия) — 1) о сыне, вышедшем из повиновения родителям, порвавшем с родительским домом (устар.); 2) перен. о члене какого-л. коллектива, не подчиняющемся его воле, действующем по-своему (шутл.).».

На таком фоне не может не представиться странным и несколько комичным образование сочетания слов — блудный отец (ср. блудный сын) и такое его применение в повести Александра Былинова «Рота уходит с песней»: «События развернулись стремительнее, чем ожидал Котельников. Семья его приехала из Вольска нежданно-негаданно и встретила сочувствие у командующего и члена военного совета. Через много дней, очнувшись от всего происшедшего, Котельников понял, что семью нарочно вызвали, удружил кто-то из поборников нравственности. Встреча состоялась в холодной гостинице. Валентина постарела и казалась Котельникову совсем чужой. Ребята держали себя стойко, по-мужски, и с любопытством поглядывали на блудного отца» (Новый мир, 1957, № 8, с. 48).

Впрочем, выражение — блудный отец как синоним словосочетания отец-греховодник употребляется и в фельетоне Сем. Нариньяни «Вопрос к судье» (см. Правда, 2 октября 1957 г., № 257): «Судье следовало бы выставить отца-греховодника за дверь. А судья пожалел его, посочувствовал, посоветовал: ”Поез-жайте в родное село да разузнайте, как зовут ваших детей“.

Федор Филиппович едет и узнает, что его старшую дочь зовут не Тасей, а Марией. И хотя Мария Федоровна Скворцова работает тут же рядом, в Белгородской области, библиотекаршей, блудный отец не поехал к ней, чтобы посмотреть, как выглядит его дочь после тридцатилетней разлуки».

(Виноградов. О языке худож. лит., с. 193—195).

См. ЗАГОЛОВОК