«Преступник»

Еще в середине текущего столетия некоторыми исследователями было замечено, что П. отличаются от нормальных людей анатомическими особенностями; так, в 1846 г. англичане Клапгам и Кларк нашли, что у П. вместимость черепа меньшая, чем у остальных людей; Каспер в 1854 г. указал, что убийцы отличаются широким черепом, холодным неподвижным взглядом и впалыми глазами; Вильсон заметил, что у привычных воров голова (особенно в ее передней части) меньше, чем у честных людей; Брока, Винслов, Маудсли и Томсон установили, что П. часто отличаются меньшим весом тела, меньшим ростом, наклонностью к душевным заболеваниям, к идиотизму и к эпилепсии. Некоторые исследователи старались установить полную аналогию между душевным расстройством и преступностью, но большая часть этих работ страдала неполнотой или односторонностью, а потому они и остались совершенно незамеченными. Внимание ученых и общества завоевало новое учение Ломброзо (см.). По его исследованиям, черепа преступников, в особенности воров, менее вместительны, чем у нормальных людей, но у некоторых убийц черепа отличаются весьма значительной вместимостью; среди убийц нередко наблюдалась высокая степень брахикефалии, но встречалась иногда и доликефалия, которая вообще преобладает среди воров и виновных в подлогах; кроме того, у преступников нередко наблюдается остроконечность черепа, сращение швов, скошенный лоб, утолщение костей, большие размеры средней затылочной ямки и сходство мужского черепа с женским. В зависимости от особенностей строения черепа у П. нередко наблюдается увеличение диаметра и высоты лица, асимметрия глазных впадин, чрезмерное развитие челюстей, в особенности нижней, сплющенность твердого нёба, уродливость губ и десен, кривизна скуловых дуг, неправильная форма ушной раковины, косоглазие, обильная растительность волос на голове и скудная на бороде, женоподобность у мужчин и мужской вид у женщин. Вес мозга у П. не представляет особенностей, но нередко у них правое полушарие мозга тяжелее левого, а извилины мозга представляют уклонения от нормы; еще чаще встречаются патологические изменения мозга и хронические поражения сердца, печени и других внутренних органов. Наблюдения над физиономией П. в связи с указанными аномалиями черепа привели Ломброзо к убеждению в существовании особого типа преступника, в котором стираются всякие национальные особенности. Сравнивая черепа П. с черепами низших доисторических рас, Ломброзо установил полное между ними сходство. Основываясь на ряде наблюдений над населением тюрем, он указал на распространенность между преступниками обычая татуировать тело и на особенности тюремного жаргона. Чувствительность у преступника оказывается значительно пониженной сравнительно с нормальными людьми, но зато они более впечатлительны к воздействию металлов и атмосферных влияний. Левая сторона тела у П. бывает часто более развита, чем правая; между ними встречается в 3 или 4 раза более левшей, чем среди честных людей; часто у П. замечается дальтонизм. Вместе с пониженной чувствительностью относительно физических страданий у П. замечается притупленность нравственного чувства. С раннего детства П. отличаются необычайным эгоизмом, мстительностью, тщеславием, хвастливостью, наклонностью к спиртным напиткам, азартным играм и чувственным наслаждениям; частые рецидивы преступления наводят на мысль о неисправимости. Степень умственного развития среди преступников очень низка, они чрезвычайно непредусмотрительны и непоследовательны; более развитые из них отличаются главным образом хитростью и изворотливостью. На основании совокупности всех особенностей физической и психической организации П. Ломброзо утверждает, что П. представляет особую разновидность рода человеческого и более походит на первобытного дикаря, чем на своих современников; преобладающие у первобытных людей дикие, кровожадные и хищнические побуждения, по мнению Ломброзо, передаются путем атавизма П., живущим в современном обществе. Тех П., которые представляют в своей организации отступления от нормы, Ломброзо называет прирожденными, как бы предназначенными самой природой для преступлений, и полагает, что в общем числе П. они составляют не менее 40% (см. Неисправимые преступники и Итальянская школа криминалистов). Дальнейшие исследования привели Ломброзо к заключению, что между прирожденными П. и нравственно помешанными существует полная аналогия, причем как те, так и другие страдают эпилепсией, иногда не проявляющейся ни в судорогах, ни в порывах бешенства. От прирожденных П. Ломброзо отличает П. по страсти, помешанных и случайных. П. по страсти отличаются чрезмерной восприимчивостью и особенно подвержены взрывам любовных ощущений; вообще они обладают честным характером, легко сознаются в своем преступлении и быстро раскаиваются, причем весьма часто после порыва не могут дать себе отчета в случившемся и этим напоминают эпилептиков. Помешанных среди П. гораздо более, чем обыкновенно думают, и главное основание отступлений от психической нормы составляет эпилепсия в явной или скрытой форме; кроме того, Ломброзо признает существование особого разряда полупомешанных П. (mattoidi), которые представляют нечто среднее между слабоумием и манией величия и отличаются разными странностями, в особенности гордостью и чрезмерным честолюбием при низком уровне умственного развития. Случайный П. представляет собой одну из разновидностей прирожденного П.: семена преступности развиваются у случайного П. как бы внезапно, под ближайшим влиянием известных внешних причин. Наконец, особо, по мнению Ломброзо, стоят псевдо-П. и скрытые П.: первые, в сущности, никакого вреда обществу не причиняют и считаются П. только потому, что закон карает некоторые деяния вследствие невежества общества и предрассудков или ошибочных взглядов законодательства; вторые — по природе своей действительные П., но вследствие благоприятного для них стечения обстоятельств и хорошей жизненной обстановки не переступают черты формальной преступности, совершая свои темные дела под прикрытием терпимых в обществе внешних форм. Учение Ломброзо вызвало целый ряд новых исследований в Италии, Германии и Франции, направленных к проверке тех данных, на которых он основывал свою теорию о преступном типе. Ближайший последователь Ломброзо, Энрико Ферри, соглашаясь с ним по вопросу о существовании преступного типа, устанавливает 5 категорий П.: умопомешанные, прирожденные, привычные, случайные и по страсти, причем характеризует эти категории почти теми же чертами, как и Ломброзо. Третий крупный представитель уголовно-антропологической школы, Гарофало (см.), доказывает, что прирожденные П., отличаясь совершенным отсутствием альтруизма и полной нечувствительностью к чужим страданиям, носят на себе признаки вырождения. Многочисленные наблюдения над П. доказали несостоятельность учения Ломброзо о преступном типе и прирожденном П.: одни из указанных Ломброзо признаков оказались не имеющими никакого значения, другие одинаково часто встречались как у П., так и у людей непреступных, третьи наблюдались лишь у немногих П. Французские исследователи указали на то, что преступность имеет связь не столько с атавизмом, сколько с вырождением, и выяснили неправильность отождествления П. с нравственно помешанными и эпилептиками. Вследствие этого члены Брюссельского конгресса уголовной антропологии (1892 г.) отказались от теории Ломброзо, и в настоящее время учение о преступном типе следует считать потерпевшим полное крушение; тем не менее, исследования ученых антропологической школы указали на существование субъектов, предрасположенных к преступлению, которые требуют особых мер воздействия со стороны законодателя, судьи и тюрьмоведа. Метод исследования, введенный последователями уголовно-антропологической школы, в скором времени получил и практическое применение. Альфонс Бертильон, начальник отделения по удостоверению личностей при Парижской префектуре, воспользовавшись принятыми в антропологии приемами измерения костей человеческого скелета, создал самую лучшую и простую систему измерений и применил антропометрический метод к удостоверению личности субъектов, задерживаемых и привлекаемых к суду. Система Бертильона построена на том положении, что известные органические признаки, отличающие отдельных субъектов, как, например, рост, длина и ширина головы, длина среднего пальца, цвет зрачка, форма и размер ног, остаются у взрослых людей неизменными, вследствие чего удостоверение в тождестве этих признаков дает право заключить, что исследуемый субъект уже подвергался измерениям. Антропометрические измерения производятся при помощи сравнительно простых приборов, с весьма большой точностью, а разнообразие признаков дает возможность классификации достаточно дробимой, чтобы не затруднять на практике приискание справки о данном субъекте. Антропометрические измерения введены во Франции, Бельгии и Североамериканских Штатах, а с 1890 г. вводятся и в России, причем этот способ соединяется с фотографированием П.

Литература указана в книге Закревского "Об учениях уголовно-антропологической школы" (1893, стр. 225—226); об антропометрических измерениях см. A. Bertillon, "De l'identification par les signalements antropométriques" ("Archive d'antropologie", 1886, т. I, стр. 193—225); его же, "La photographie judiciaire" (1890) и "Instructions signalétiques" (1891); Слиозберг, "Антропологическая система установления тождества преступников" ("Журнал гражд. и уголовн. права", 1890, кн. 3); Гурвич, "Новейшие данные о положении антропометрической системы Бертильона" (там же, 1891, кн. 2).

А. С. Лыкошин.

1. престу́пник;
2. престу́пники;
3. престу́пника;
4. престу́пников;
5. престу́пнику;
6. престу́пникам;
7. престу́пника;
8. престу́пников;
9. престу́пником;
10. престу́пниками;
11. престу́пнике;
12. престу́пниках.

ПРЕСТУ́ПНИК, -а, муж. Человек, к-рый совершает или совершил преступление. П. осуждён. Военный п.

| жен. преступница, -ы.

-а, м.

Тот, кто совершил преступление (в 1 знач.).

Уголовный преступник. Военный преступник.

□

Преступник — слово страшное. Так называются убийцы, воры, грабители. Чехов, Задача.

ПРЕСТУ́ПНИК, преступника. М.Лицо, совершающее или совершившее преступление. Опасный преступник. Политический преступник. Уголовный преступник.

м.

1.

Тот, кто совершает или совершил преступление 1.

2.

Тот, кто совершил что-либо запрещенное, недозволенное или вредное для кого-либо, чего-либо.

муж. criminal, delinquent, offender;
felon юр. малолетний преступник ≈ juvenile offender, juvenile delinquent государственный преступник ≈ prisoner of State военный преступник ≈ war criminal уголовный преступник ≈ criminalпреступн|ик - м., ~ица ж. criminal;
государственный ~ state criminal/prisoner;
военный ~ war criminal;
~ость ж.
1. criminality, criminal nature;
~ость замысла the criminal nature of the plan;

2. (наличие, количество преступлений) crime;
борьба с ~остью prevention of crime;
~ый criminal;
~ая небрежность criminal neglect;
~ый мир the underworld.

преступник м Verbrecher m 1d; Täter m 1d (совершивший конкретное преступление) военный преступник Kriegsverbrecher m

м

Verbrecher m; Täter m(совершивший конкретное преступление)

военный преступник — Kriegsverbrecher m

преступникVerbrecher

м.

criminel m; délinquant m; malfaiteur m(злоумышленник)

государственный преступник — criminel d'Etat

военный преступник — criminel de guerre

уголовный преступник — criminel de droit commun

м.

delincuente m, criminal m; malhechor m(злоумышленник)

госуда́рственный престу́пник — delincuente de Estado

вое́нный престу́пник — criminal de guerra

уголо́вный престу́пник — delincuente m, criminal m

м.

criminale m, f; delinquente m, f; reo m

государственный преступник — criminale di Stato

военный преступник — criminale di guerra

уголовный преступник — criminale m, delinquente comune

犯, 犯人, 犯罪分子, 罪犯, 罪人

ПРЕСТУ́ПНИК -а; м.

1. Тот, кто совершил преступление (1 зн.). Уголовный п. Военный п. Государственный п. Опознать, задержать, поймать с поличным, разоружить преступника. Стать преступником. Колония для несовершеннолетних преступников.

2. Тот, кто совершил что-л. предосудительное, недопустимое, вредное для кого-, чего-л. Чувствовать себя преступником перед кем-л.

◁ Престу́пница, -ы; ж. Она чувствовала себя преступницей перед своими детьми.

«ПРЕСТУПНИК», одна из ранних романтич. поэм Л. (1829). Тяготение к фольклору в поэме, как и в других произв. этого года («Русская мелодия», «Романс»), — свидетельство внимания Л. к проблеме народности, горячо обсуждавшейся в это время в кружке С.Е. Раича, кругу «любомудров», на страницах «Московского вестника», постоянным читателем к-рого был Л. «Повесть» (авторское определение жанра) построена в форме рассказа разбойника своим товарищам на привале. Главное действующее лицо — первый «земной» вариант демонич. личности у Л. с чертами байронич. «героя-преступника». Как и последующие демонич. герои Л., преступник «сеет зло без наслажденья» и не гордится им, храня в душе традиц. представление о добре и зле, тайную преданность отвергнутым идеалам.Неоднократно отмечалась связь «Преступника» с «Братьями разбойниками» А. С. Пушкина (Н. Сумцов, Б. Нейман, Д. Благой, А. Соколов). В 1828 в «Московском вестнике» было опубл. стих. С. П. Шевырева «Русская разбойничья песня», к-рое, по мысли Неймана, явилось прямым источником «Преступника». Однако, как отметил М. Азадовский, здесь вероятнее не подражание, а параллельная разработка «разбойничьей» темы. Высказанная П. Висковатым мысль о сходстве «Преступника» с «Дон Карлосом» Ф. Шиллера была признана неубедительной (А. Федоров).Иллюстрировали стих.: М. Е. Малышев, К. С. Петров-Водкин, Н. В. Пузыревский, М. Ушаков-Поскочин. Автограф — ЛБ (тетрадь А. С. Солоницкого из собр. Н. С. Тихонравова, л. 1—6). Копии — ИРЛИ, оп. 2, № 39 (с исправлениями Висковатого) и ГПБ, Собр. рукоп. Л., № 65. Поэма предназначалась для № 1 «ОЗ» за 1848, но цензоры А. И. Мехелин и А. Л. Крылов вычеркнули ее в корректуре. Впервые — «ОЗ», 1859, № 7, отд. I, с. 22—26. Датируется по положению в тетради Солоницкого.Лит.: Сумцов Н. Ф., А. С. Пушкин, Хар., 1900, с. 318—319; Нейман (1), с. 54—57; Нейман Б., Л. и «Московский Вестник», «РС», 1914, т. 160, № 10, с. 204; Азадовский (1), с. 234; Благой (1), с. 363, 369; Федоров (1), с. 201; Соколов (4), с. 89—90; Фохт (1), с. 158; Пейсахович (2), с 81; Недосекина Т. А., Ранние поэмы М. Ю. Л. (1828—1832), Л., 1973, с. 9—10 (автореф. дисс.); Удодов (2), с. 103; Недосекина Т. А., Разбойничья тема в ранних поэмах М. Ю. Л., в кн.: Рус. лит-ра 30—40-х гг. XIX в., Рязань, 1976, с. 25—38.