«Мережковский Дмитрий Сергеевич»

— известный поэт. Род. в 1866 г. Отец его занимал видное место в дворцовом ведомстве. Окончил курс на историко-филологическом факультете спб. университета. Уже в 15 лет помещал стихи в разных изданиях. Первый сборник стихотворений М. появился в 1888 г., второй, "Символы", в 1892 г. (СПб.). Очень много М. переводит с греческого и латинского: в "Вестнике Европы" 90-х гг. напечатан ряд его стихотворных переводов трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Отдельно вышли "Дафнис и Хлоя" Лонга (СПб., 1896). М. часто выступает и со статьями критического характера: в "Северном Вестнике", "Русском Обозрении", "Труде" и др. напечатаны его этюды о Достоевском, Пушкине, Майкове, Короленко, Кальдероне, французских неоромантиках, Ибсене и др. В 1893 г. издана им книга "О причинах упадка современной русской литературы". В "Северном Вестнике" 1895 г. М. с большим успехом дебютировал на поприще исторического романа "Отверженным" (отд. СПб., 1895).

Отличительные черты разнообразной и плодовитой деятельности М. — преобладание головной надуманности над непосредственным чувством. Обладая обширным литературным образованием и усердно следя за европейским литературным движением, М. часто вдохновляется настроениями книжными. Стих его изящен, но образности и одушевления в нем мало и, в общем, его поэзия не согревает читателя. Он слишком часто останавливается на темах, не соответствующих свойствам его суховатого дарования, и потому впадает в ходульность и напыщенность. По содержанию своей поэзии М. в начале всего теснее примыкал к Надсону. Не будучи " гражданским" поэтом в тесном смысле слова, он, однако, всего охотнее разрабатывал такие мотивы, как верховное значение любви к ближнему ("Сакья-Муни"), прославлял готовность страдать за убеждения ("Аввакум") и т. п. На одно из произведений первого периода деятельности М. — поэму "Вера" — выпал самый крупный литературный успех его. Чрезвычайная простота сюжета, разработанного без всяких потуг сказать что-нибудь необыкновенное, давала автору возможность не напускать на себя никаких чрезвычайных чувств, а живые картины умственной жизни молодежи начала 80-х гг. сообщают поэме значение серьезного воспроизведения эпохи. Поэма полна юношеской бодрости и заканчивается призывом к работе на благо общества. С конца 80-х гг. М. захватывает волна символизма и ницшеанства. Этот поворот невыгодно сказался на поэтической деятельности его. Мистицизма или хотя бы романтизма в ясном до сухости писательском темпераменте М. совершенно нет, почему и "символы" его переходят в ложный пафос и мертвую аллегорию. Историческому роману М., представляющему собой начало широко, хотя и весьма искусственно задуманной трилогии ("Юлиан-отступник", "Возрождение", "Петр и царевич Алексей"), некоторые стороны ницшеанства — именно его вполне свободное отношение к древнему язычеству — сообщили, однако, очень крупный размах. В романе масса предвзятости, психология Юлиана неясна и полна крупнейших противоречий, но отдельные подробности разработаны порой превосходно. "Отверженный" занимает видное место в ряду наших исторических романов и по глубокому проникновению автора духом эллинизма, и по отсутствию шаблонных приемов. Это результат тщательного ознакомления с древней и новой литературой о Юлиане и поездки автора в Грецию. В критических этюдах своих М. отстаивает те же принципы, которых практически держится в творческой деятельности. Вот почему в первых его статьях, например о Короленко, еще чувствуется струя народничества 70-х и начала 80-х гг., почти исчезающая в книжке "О причинах упадка современной литературы", а в новейших его статьях уступающая место не только равнодушию к прежним идеалам, но даже какому-то вызывающему презрению к ним. Мораль ницшевских "сверхчеловеков" поразила воображение впечатлительного поэта, и он готов отнести стремление к нравственному идеалу к числу мещанских условностей и шаблонов. Из критических этюдов М. наибольший шум возбудила книжка "О причинах упадка современной русской литературы". В ней немало метких характеристик современных литературных деятелей, но общая тенденция книжки неясна, потому что автор еще не решался вполне определенно поставить скрытый тезис своего этюда — мысль о целебной силе символизма. М. — решительный враг "тенденциозной" и утилитарной школы русской критики последних 40 лет, но собственные его статьи очень тенденциозны, потому что не столько посвящены характеристике разбираемого писателя, сколько служат поводом защищать любимые положения и настроения автора. Так, весь поглощенный теперь подготовительными работами для второго романа трилогии, он в блестящем, но крайне парадоксальном этюде о Пушкине (сборник П. Перцова "Философские течения русской поэзии") находит в самом национальном русском поэте "флорентийское" настроение.

С. В.

Мережковский Дмитрий Сергеевич [2(14).8.1866, Петербург, ‒ 9.12.1941, Париж], русский писатель. Сын дворцового чиновника. Окончил историко-литературное отделение Петербургского университета. Первый сборник ‒ «Стихотворения. 1883‒1887» (1888). Книга «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1893), прокламирующая символизм и «мистическое содержание» искусства, в противовес реалистической литературе и гражданской поэзии 80-х гг., стала одним из первых программных документов русского декаданса. Наиболее известное сочинение М. ‒ историческая трилогия «Христос и Антихрист» (ч. 1‒3, 1895‒1905), объединённая мистической идеей о вечной борьбе христианства и язычества. Схематизм и метафизика резко снижают художественное значение трилогии. Русская революция представляется М. в образе «грядущего хама». Антиреалистическая проповедь «нового религиозного сознания» (деятельность в «Религиозно-философском обществе» и в журнале «Новый путь», 1903‒04) вызвала резкую отповедь Г. В. Плеханова («О так называемых религиозных исканиях в России. Евангелие от декаданса», 1909). Как литературный критик М. пытался трактовать творчество писателей в религиозно-идеалистическом духе («Толстой и Достоевский», т. 1‒2, 1901‒1902; «Гоголь и чорт», 1906, и др.), резко отрицательно относился к творчеству М. Горького.

Враждебно встретив Октябрьскую революцию 1917, М. в 1920 эмигрировал; писал романы, религиозно-философское эссе, стихи и статьи в резко антисоветском духе. Во время 2-й мировой войны 1939‒45, находясь во Франции, занял коллаборационистскую позицию к нацистским оккупантам.

Соч.: Полн. собр. соч., т. 1‒24, М., 1914; Тайна трёх. Египет и Вавилон, Прага, [1925]; Рождение богов. Тутанхамон на Крите, Прага, [1925]; Наполеон, т. 1‒2, Белград, 1929; Тайна Запада. Атлантида ‒ Европа, ч. 1‒2, Белград, 1930; Данте, т. 1‒2, Брюссель ‒ Париж, 1939.

Лит.: Горький М., Разрушение личности, О белоэмигрантской литературе, Собр. соч., т. 24, М., 1953; Плеханов Г. В., Искусство и общественная жизнь, в его кн.: Литература и эстетика, т. 1, М., 1958; Горбов Д., Мертвая красота и живучее безобразие, «Красная новь», 1926, кн. VII; История русской литературы, т. 10, М. ‒ Л., 1954, с. 764‒99; Русская литература конца XIX ‒ начала XX в. 1901‒1907, М., 1971; Русская литература конца XIX ‒ начала XX в. 1908‒1917, М., 1972; История русской литературы конца XIX ‒ начала XX века. Библиографический указатель, М. ‒ Л., 1963.

С. И. Григорьянц.

МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (1866-1941) - русский писатель, религиозный философ. Брат К. С. Мережковского. Работа Мережковского "О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы" (1893) - эстетическая декларация русского декадентства. В романах (трилогия "Христос и Антихрист", 1895-1905, "Александр I" и многих др.) и пьесах, написанных на историческом материале, осмысление мировой истории как вечного борения "религии духа" и "религии плоти". Автор исследования "Л. Толстой и Достоевский" (кн. 1-2, 1901-02). Публицистика (антиреволюционный памфлет "Грядущий хам", 1906); стихи. С 1920 в эмиграции, где опубликовал книги "Лица святых. От Иисуса к нам" (вып. 1-4, 1936-38), "Данте" (т. 1-2, 1939) и др.

(1865-1941), русский писатель, литературный критик, религиозный мыслитель. Родился 2 августа 1865 в Петербурге. Учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета. В 1888 увидел свет первый поэтический сборник Мережковского. Теоретическому обоснованию литературного символизма была посвящена работа Мережковского О причинах упадка и новых течениях современной литературы (1893). Литературную известность принесли Мережковскому его историко-литературные и публицистические труды: Вечные спутники (1897), Л.Толстой и Достоевский (1901-1902), Грядущий Хам (1906), В тихом омуте (1908), Не мир, но меч (1908) и др. Символизм был характерен и для Мережковского-романиста: трилогия Христос и Антихрист (1896-1905), романы Александр I (1913), 14 декабря (1918). Мережковский участвовал в организации Религиозно-философских собраний в Петербурге (1901-1903), редактировал журнал "Новый путь" (1903-1904), был одним из активных участников Религиозно-философского общества в Петербурге (с 1907). Он эмигрировал в 1920. В эмиграции вышел целый ряд его трудов - Рождение богов (1925), Мессия (1928), Тайна трех (1925), Тайна Запада: Атлантида-Европа (1930), Иисус Неизвестный (1932), Наполеон (1929), Данте (1939). Восприняв мысль позднего Вл.С.Соловьева о "неудаче дела Христова в истории", Мережковский был полон апокалиптических предчувствий, как никто другой из русских мыслителей переживая обреченность и тупиковость исторического пути человечества. Человечество и его культура, по Мережковскому, заболевают неизбежно и излечение невозможно: историческая церковь не может сыграть роль врачевателя потому, что, с одной стороны, в своей "правде о небе" противостоит миру, чужда ему, а с другой - в своей исторической практике сама является лишь частью исторического тела человечества и подвержена тем же болезням. Спасение современному человечеству может принести только трансцендентный источник - "второе пришествие". Иначе, по убеждению Мережковского, история, уже исчерпавшая себя в своем рутинном, профанном движении, приведет лишь к торжеству "грядущего Хама" - вырождающейся бездуховной мещанской цивилизации. В этом смысле "новое религиозное сознание", провозглашавшееся Мережковским, - сознание не только апокалиптическое, ожидающее конца времен и "религии Третьего Завета", но и революционное, готовое к прорыву в чаемое катастрофическое будущее, чтобы самым радикальным и бесповоротным образом отбросить "прах старого мира". "Мы отплыли от всех берегов", "лишь постольку мы люди, поскольку бунтуем", "наступил век революции: политическая и социальная - только предвестие последней, завершающей, религиозной" - эти и им подобные утверждения в решающей степени определяют суть мировоззренческой позиции Мережковского, который несомненно предвосхитил революционно-бунтарские мотивы в европейской мысли 20 в. "Революционная" открытость будущего, по Мережковскому, - это не только ситуация, в которой оказалось современное человечество. В своих трудах по истории религии и культуры он стремился показать, что вся мировая история носила катастрофический характер, человечество всегда жило в преддверии конца истории, отнюдь не ошибаясь в своих апокалиптических предчувствиях, потому что конец уже не раз должен был наступить. Гибнет мифическая Атлантида, погибают внутренне больные древние цивилизации Америки, античный мир, и не раз уже человеческая история стояла на краю пропасти. Катастрофы не произошло только благодаря "религиозной революции". В этом смысле для Мережковского христианство - самая революционная религия: "Рим погиб - спасся мир. Это и значит, что участь Европы была бы участью древней Америки и, может быть, Атлантиды древнейшей, если бы не пришел Спаситель". Спустя два тысячелетия, считал Мережковский, христианство, несмотря на всю неполноту и несовершенство своих исторических форм, остается той духовной силой, которая может вновь спасти историю. Умер Мережковский в Париже 9 декабря 1941.

ЛИТЕРАТУРА

Мережковский Д.С. Полное собрание сочинений, тт. 1-24. М., 1914 Гиппиус-Мережковская З.Н. Д.Мережковский. Париж, 1951 Мережковский Д.С. Собрание сочинений, тт. 1-4. М., 1990

Мережко́вский Дмитрий Сергеевич

(1865—1941), русский писатель, религиозный философ. Муж З. Н. Гиппиус. Брат К. С. Мережковского. Работа Мережковского «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы» (1893) — эстетическая декларация русского декадентства. В романах (трилогии «Христос и Антихрист», 1895—1905; «Александр I», 1911—12, и др.) и пьесах, написанных на историческом материале, — осмысление мировой истории как вечного борения «религии духа» и «религии плоти». Автор исследования «Л. Толстой и Достоевский» (кн. 1—2, 1901—02). Публицистика (антиреволюционный памфлет «Грядущий хам», 1906); стихи. С 1920 в эмиграции, где опубликовал книги «Лица святых. От Иисуса к нам» (вып. 1—4, 1936—38), «Данте» (т. 1—2, 1939) и др.

* * *

МЕРЕЖКО́ВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (1866—1941), русский писатель, религиозный философ. Брат К. С. Мережковского(см. МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич). Работа Мережковского «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы» (1893) — эстетическая декларация русского декадентства. В романах (трилогия «Христос и Антихрист», 1895—1905, «Александр I» и многих др.) и пьесах, написанных на историческом материале, осмысление мировой истории как вечного борения «религии духа» и «религии плоти». Автор исследования «Л. Толстой и Достоевский» (кн. 1—2, 1901—02). Публицистика (антиреволюционный памфлет «Грядущий хам», 1906); стихи. С 1920 в эмиграции, где опубликовал книги «Лица святых. От Иисуса к нам» (вып. 1—4, 1936—38), «Данте» (т. 1—2, 1939) и др.

МЕРЕЖЌ́ОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич (1866—1941), рус. писатель, критик, философ. С 1920 в эмиграции. Посвятил творчеству Л. очерк «М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» (1908), в к-ром дается религиозно-идеалистич. трактовка личности и поэзии Л. под углом насущной тогда для М. задачи борьбы против офиц. церковности во имя обществ. и религ. обновления (см. сб. его статей «Не мир, но меч», 1908); вечная мятежность и «несмиренность» как доминирующие черты личности и творчества Л. легли в основу концепции М. о Л., к-рый был для него «Каин русской литературы», «один единственный человек в русской литературе, до конца не смирившийся». Этим он, по мысли М., противостоит А. С. Пушкину, Н. В. Гоголю, Ф. М. Достоевскому, Л. Н. Толстому.М. рассматривает Л. в постоянном противопоставлении Пушкину: «Пушкин — дневное, Лермонтов — ночное светило русской поэзии. Вся она между ними колеблется, как между двумя полюсами — созерцанием и действием». Л. — поэт-изгой, ненавистный своим современникам, не понятый потомками. М. показывает эту «глухую ненависть» к Л., проводя критич. разбор статьи В.С. Соловьева, посв. Л. Источник бунта Л., как считает М., «не эмпирический, а метафизический»; «религиозно утверждающая себя несмиренность, несмиримость» Л. родственна богоборчеству библейских Иакова и Иова. Соловьев, по мнению М., не понял «святости» лермонт. богоборчества, не понял потому, что оно «окончательно забыто в самом христианстве» (см. Богоборческие мотивы). Беспощадный приговор Соловьева, вынесенный Л., критик также связывает с непониманием религ. смысла лермонт. вопроса о зле, проявившемся и в творчестве, и в личности поэта: зло Л. — это «зло иного порядка», к-рое Соловьев смешивает с «обыкновенной человеческой пошлостью», а у Л. — это «только болезненный выверт, безумный надрыв». Л., как его Демон, трагически раздвоенная натура, причастная соблазнам земного мира и вместе с тем несущая в себе «великий и могучий дух» — на эти слова В. Г. Белинского М. опирается как на безусловно авторитетные.М. утверждает, что Л. находится в «интимной» связи с таинственным запредельным миром, «опыт вечности» окрашивает его мироощущение. Уникальность лермонт. творчества М. видит в самой онтологич. напряженности зрения и движения Л. — не от земли к небу (путь, свойственный традиц. христианской святости), а «от неба к земле, оттуда сюда... Это — обратная христианской земной тоске по небесной родине — небесная тоска по родине земной». Обращаясь к «Мцыри» и отд. стих. Л., М. определяет источник его любви, его земной страсти как «нездешний», как «неземную любовь к земле». Связи с Л. в различных аспектах прослеживает М. у Достоевского, Л. Толстого, Вл. Соловьева, к-рого он называет «чересчур близким» Л. «врагом». «Как соединить <...> наше созерцание с нашим действием, Пушкина с Лермонтовым», по М., — насущный вопрос современности, связанный с преодолением «старого неба» христианства и воскрешением плоти. В свете предстоящего в России движения «от небесного идеализма к земному реализму» Л. — предтеча и «будущего религиозного народничества». В своей концепции М. опирается на творчество Л., но постоянно обращается к эпизодам его биографии, дневниковым записям, воспоминаниям современников.Соч. Полн. собр. соч., т. 16, М., 1914, с. 157—205; т. 18, М., 1914, с. 168—69, 232—33, 247, 268—72; Было и будет, П., 1915, с. 71.Лит.: Айхенвальд Ю., Отдельные страницы, т. 2, М., 1910, с. 105—20; Кранихфельд Вл., Новые наследники «Переписки» Гоголя, «Совр. мир», 1909, № 8, отд. 2, с. 104—118; Перцов П., «Загадка» Л., «Новое время», 1909, 15 июля; Чуковский К., Мережковский и Л., «Речь», 1909, 25 янв.; Spengler Ute, D. S. Merežkovskij als Literaturkritiker, Luzern — Fr./M., 1972, S. 140—42.

А. Ф. Мерзляков. Гравюра К. Я. Афанасьева.