Словарь Брокгауза и Ефрона

    — академик; род. 13 апреля 1818 г. в Керенске (Пензенской губернии), где его отец был секретарем уездного суда. Мальчику не было еще и пяти лет, когда он лишился отца, и мать его переехала в Пензу. Здесь Б. поступил в гимназию и по окончании в ней курса в 1834 г. поступил казеннокоштным студентом в московский университет, по историко-филологическому факультету (называвшемуся тогда словесным). Окончив университетский курс в 1838 г., Б. был назначен преподавателем русского языка во 2-ю московскую гимназию, а в следующем году отправился с семейством графа С. Г. Строганова за границу, где и пробыл два года, переезжая из Германии во Францию и Италию и занимаясь преимущественно изучением памятников классического искусства. По возвращении в Москву (1841) занял должность преподавателя в 3-й гимназии, а с 1842 г. был прикомандирован в помощники к профессорам русской словесности, И. И. Давыдову и С. П. Шевыреву, для исправления и разбора письменных упражнений студентов. В это же время имя Б. впервые появляется в печати, под несколькими научными статьями и рецензиями (в "Москвитянине"). Внимание молодого ученого было привлечено в особенности историческим изучением русского языка, к которому он обратился под влиянием "Грамматики немецкого языка" Якова Гримма, — этого классического труда, послужившего основой исторической филологии. В 1844 г. Б. издал замечательную по своему времени книгу: "О преподавании отечественного языка" (2 тома; 2-е, сокращенное издание, в одном томе, Москва, 1867), в которой много места отведено рассмотрению данных русской исторической грамматики и стилистики. Во многих частях эта книга полезна и поучительна еще и теперь. В отношении стилистики она представляет богатый подбор фактов, извлеченных из известных в то время памятников нашей древней словесности, причем многое темное и загадочное в языке этих памятников получает меткое объяснение.

    С января 1847 г. Б. начал читать лекции русского языка и словесности в московском университете, а в 1848 г. издал магистерскую диссертацию: "О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию". Этот труд имеет больше археологический или культурно-исторический характер, чем строго-лингвистический, некоторые из поставленных им вопросов впоследствии с большей точностью и определительностью были рассмотрены Миклошичем ("Christliche Terminologie"); открылось, вообще, много новых материалов для дополнений; но в целом исследование Б. и до сих пор еще не заменено ничем лучшим и остается одним из замечательнейших опытов истории языка, понимаемой в связи с движением жизни и культуры. Основываясь на данных сравнительного изучения готского перевода Библии, Б. доказывает, что славянский язык задолго до Кирилла и Мефодия подвергся влиянию христианских идей и что перевод Св. Писания на славянский язык относится к той поре народной жизни, когда в языке господствовали еще во всей силе понятия о семейных отношениях, между тем как в языке готского и древненемецкого переводов Св. Писания замечается гораздо большее развитие понятий государственных. "В истории славянского языка виден естественный переход от понятий семейных, во всей первобытной чистоте в нем сохранившихся, к понятиям быта гражданского. Столкновения с чуждыми народами и перевод Св. Писания извлекли славян из ограниченных домашних отношений, отразившихся в языке, сознанием чужеземного и общечеловеческого". Таким образом, Б. по языку перевода Св. Писания пытается составить понятие о характере народа, а отчасти — и самих переводчиков.

    В 1855 г., в юбилейном издании московского университета: "Материалы для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских", помещен труд В.: "Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских", — ряд словарных и грамматических извлечений из рукописей, большей частью русской редакции, с превосходно исполненными снимками. В 1858г. появился его "Опыт исторической грамматики русского языка", выдержавший с тех пор несколько изданий и до настоящего времени, несмотря на недостатки, указанные специалистами, сохраняющий значение первостепенного труда, обильного материалом, тщательно извлеченным из огромного количества памятников, — труда, влияние которого чувствуется почти во всех позднейших исследованиях, посвященных русскому языкознанию. Особенный интерес представляет 2-й том "Грамматики", заключающий в себе русский исторический синтаксис. В тесной связи с этой работой стоит "Историческая хрестоматия церковно-славянского и древнерусского языков" (1-е изд., Москва, 1861), — очень важный сборник, содержащий в себе, между многими уже известными текстами, множество таких, которые впервые были изданы составителем; все тексты снабжены подробными историко-литературными и грамматическими примечаниями.

    Одновременно с историей языка, Б. занимался изучением русской народной поэзии и древнерусского искусства. Результатом этих изданий был обширный сборник статей и монографий, под общим заглавием: "Исторические очерки русской народной словесности и искусства" (2 больших тома, СПб., 1861). В первом томе этого собрания помещены исследования по народной поэзии: сначала — главы, имеющие предметом поэзию в связи с языком и народным бытом; потом — изучение славянской поэзии сравнительно с поэзией других народов (германской, скандинавской); далее — национальная поэзия славянских племен вообще, и, наконец — русская. Во втором томе рассматриваются народные элементы древнерусской литературы и искусства. В этих монографиях автор является верным последователем гриммовской школы, с ее учением о самобытности народных основ мифологии, обычаев и сказании — школы, которая в настоящее время уже уступила место теории взаимного общения между народами в устных и письменных преданиях. Многое, что представлялось 30 лет тому назад наследственной собственностью того или другого народа, признается теперь случайным заимствованием, взятым извне вследствие разных обстоятельств, более или менее объясняемых историческими путями, по которым шли различные культурные влияния. Таким образом, большая часть "Очерков" Б. в настоящее время, по методу, является уже устаревшей, хотя они и заключают в себе массу интересного и ценного материала. То же нужно сказать и о ряде его статей, напечатанных в 1862—71 гг. в разных изданиях и повторенных в книге: "Народная поэзия" (СПб., 1887), составляющей как бы непосредственное продолжение "Очерков".

    В 1861 г. Б. получил от московского университета степень доктора русской словесности и был назначен ординарным профессором. Кафедру он занимал до 1881 г., посвящая свои труды преимущественно исследованиям в области древнерусского и византийского искусства. Результатом этих исследований явилось в 1884 г. издание "Толкового Апокалипсиса" по рукописям VI-Х-XVII вв., с атласом в 400 рисунков, представляющее весьма важный вклад в историю русских лицевых изображений.

    В 1886 г. Б. издал сборник своих статей, рассеянных по журналам 1851—81 гг., под общим заглавием: "Мои досуги" (2 т.). В первый том вошли мелкие статьи по истории искусства классического, средневекового и современного; во второй — статьи преимущественно историко-литературного содержания ("Иллюстрация стихотворений Державина", "Перехожие повести", "Значение романа в наше время" и др.). С 1890 г. в "Вестнике Европы" печатаются подробные и во многих отношениях интересные воспоминания Б.

    П. М.

  1. Источник: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона



  2. Большая Советская энциклопедия

    Буслаев Федор Иванович [13(25).4.1818, Керенск, ныне с. Вадинск Пензенской области, 31.7(12.8).1897, поселок Люблино Московской губернии, ныне в черте Москвы], русский филолог и искусствовед, академик Петербургской АН (1860). Окончил Московский университет (1838). Профессор Московского университета (1847). Труды Б. в области славяно-русского языкознания, древнерусской литературы, устного народного творчества и древнерусского изобразительного искусства в значительной мере сохранили своё научное значение. В исследованиях по русскому языку Б. выступил сторонником сравнительно-исторического метода. Он стремился установить связь истории языка с жизнью народа, с его нравами, обычаями, преданиями и верованиями («О преподавании отечественного языка», ч. 12, 1844, 2 изд., 1941; «О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову евангелию», 1848; «Историческая грамматика русского языка», ч. 12, 1863, 1-е изд. вышло под названием «Опыт исторической грамматики русского языка», ч. 12, 1858). Б. занимался также филологическим исследованием и изданием древних рукописей. Капитальный труд «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (т. 12, 1861) характеризуют Б. как наиболее последовательного представителя мифологической школы в русской науке. Б. связывает воедино язык, поэзию и мифологию, он рассматривает фольклор как безличное творчество народа, как «осколки древних мифов». Позже Б. примкнул к так называемой школе заимствования (см. Миграционная теория). В работе «Перехожие повести» (1874, опубликованные в сборнике «Мои досуги», 1886) Б. развивает и пропагандирует идеи немецкого учёного Т. Бенфея, приходит к выводу, что родиной европейского фольклора является Восток. Б. принадлежат заслуги в области сопоставления фактов устной поэзии с письменной, словесного искусства с изобразительным искусством, в частности с иконописью. Книга «Русский лицевой апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI века по XIX» (т. 12, 1884) доставила Б. мировую известность.

    Соч.: Соч., т. 1-3, СПБ Л., 1908-30; Историческая грамматика русского языка, М., 1959.

    Лит.: Азадовский М. К., История русской фольклористики, М., 1958.

    О. А. Князевская, Э. В. Померанцева.

  3. Источник: Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.



  4. Большой энциклопедический словарь

    БУСЛАЕВ Федор Иванович (1818-97) - российский филолог и искусствовед, академик Петербургской АН (1860). Труды в области славянского и русского языкознания, древнерусской литературы и фольклора, древнерусского изобразительного искусства. Представитель мифологической школы в русской науке, позже - школы заимствования (миграционная теория). Издавал древние рукописи.

  5. Источник: Большой Энциклопедический словарь. 2000.



  6. Энциклопедический словарь

    Бусла́ев Фёдор Иванович

    (1818—1897), филолог и искусствовед, палеограф, академик Петербургской АН (1860). Труды в области славянского и русского языкознания, древнерусской литературы и фольклора, древнерусского изобразительного искусства. Представитель логической школы в языкознании, мифологической школы, позже — школы заимствования (миграционная теория) в фольклористике. Исследовал и издавал древние рукописи.

    * * *

    БУСЛАЕВ Федор Иванович

    БУСЛА́ЕВ Федор Иванович (1818—97), русский филолог и искусствовед, академик Петербургской АН (1860). Труды в области славянского и русского языкознания, древнерусской литературы и фольклора, древнерусского изобразительного искусства. Представитель мифологической школы в русской науке, позже — школы заимствования(см. МИГРАЦИОННАЯ ТЕОРИЯ) (миграционная теория). Издавал древние рукописи.

    * * *

    БУСЛА́ЕВ Федор Иванович [13 (25) апреля 1818, г. Керенск Пензенской губернии — 31 июля (12 августа) 1897, пос. Люблино близ Москвы], русский языковед, фольклорист, историк русской и европейской словесности, исследователь средневекового искусства.

    Жизненный путь

    Буслаев родился в семье секретаря уездного суда. Его отец вскоре тяжело заболел и был переведен для лечения в Пензу; лечение не помогло, и в 1823 он скончался. Через два года мать вышла замуж во второй раз, однако брак оказался неудачным; в 1830 отчим Буслаева умер от холеры. Воспитанием мальчика занималась главным образом его мать.

    В 1828 после годичного обучения в приготовительном пансионе Буслаев поступил в Пензенскую гимназию. Уроки русского языка здесь одно время вел В. Г. Белинский(см. БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич). В 1833 Буслаев окончил гимназический курс и в течение следующего года изучал греческий и латинский языки. В 1834 едет в Москву и поступает на отделение словесных наук, преобразованное позднее в филологическое отделение философского факультета.

    Среди университетских профессоров наибольшее влияние оказали на Буслаева М. П. Погодин(см. ПОГОДИН Михаил Петрович), С. П. Шевырев(см. ШЕВЫРЕВ Степан Петрович) и И. И. Давыдов(см. ДАВЫДОВ Иван Иванович). По рекомендации Погодина Буслаев знакомится с «Немецкой грамматикой» Я. Гримма(см. ГРИММ Якоб). Для Шевырева он составил систематический свод русских грамматик. Для чешского слависта П. Й. Шафарика(см. ШАФАРИК Павел Йозеф) снял копию с Толковой псалтири 11 в. В университетские годы, как и позднее, Буслаев активно изучает иностранные языки; он владел немецким, французским, итальянским, испанским, древнееврейским, санскритом, польским, болгарским и другими языками.

    По окончании университета Буслаев преподает русский язык в младших классах 2-й московской гимназии. Однако вскоре получает предложение поехать за границу в качестве домашнего учителя детей графа С. Г. Строганова(см. СТРОГАНОВ Сергей Григорьевич), попечителя Московского учебного округа. Почти два года (1839—1841) Буслаев проводит главным образом в Италии, где изучает античные древности, искусство и творчество Данте.

    Вернувшись на родину, Буслаев вновь преподает в гимназии, а в 1842 назначается также помощником к профессорам русской словесности Московского университета для разбора письменных работ студентов. В эти годы Буслаев много занимается методикой преподавания русского языка; итогом его деятельности становится книга «О преподавании отечественного языка» (М., 1844. Ч. 1—2).

    В 1846 Буслаев получил место приват-доцента в Московском университете; после защиты магистерской диссертации «О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию» (1848) он стал адъюнктом по кафедре русского языка и словесности и приступил к чтению лекций по сравнительной грамматике и истории церковнославянского и русского языков. Вся последующая научная деятельность Буслаева связана с Московским университетом. В 1850 он получил звание экстраординарного профессора, в 1859 — ординарного. В 1861—1881 возглавлял кафедру русской словесности. В 1867 Буслаеву была присвоена степень доктора русской словесности, в 1873 — звание заслуженного профессора. С 1852 Буслаев член-корреспондент Академии наук, а с 1860 —академик.

    Буслаев неоднократно выезжал за границу для изучения истории искусства; в 1863—1864, 1870 и 1874 гг. работал в музеях и библиотеках Германии, Италии, Франции, Чехии, Швейцарии. В последние годы жизни, утратив зрение, диктовал свои воспоминания, до сих пор опубликованные лишь частично (Мои воспоминания. М., 1897).

    Ученая деятельность

    В 1858 Буслаев публикует «Опыт исторической грамматики русского языка» (последующие издания назывались «Историческая грамматика русского языка»). Позднее он выпускает «Историческую хрестоматию церковнославянского и древнерусского языков» (1861). В хрестоматию было включено полностью или в извлечениях 135 произведений древнерусской письменности 11—17 вв., причем 69 из них были впервые опубликованы по рукописям. На основе «Исторической грамматики» и «Исторической хрестоматии» Буслаев подготовил впоследствии новые, облегченные издания: «Учебник русской грамматики» (1869) и «Русская хрестоматия» (1870), которые многократно переиздавались до начала 20 в.

    В 1850-х гг. Буслаев обращается к проблемам народной поэзии и древнерусской литературы. В «Архиве историко-юридических сведений, относящихся до России», журналах «Отечественные записки», «Москвитянин», «Русский вестник», газете «Московские ведомости» и других изданиях появляются его статьи «Об эпических выражениях украинской поэзии» (1850), «Эпическая поэзия» (1851), «Русские пословицы и поговорки» (1854), «Повесть о Горе и Злосчастии» (1856), «О народности в древнерусской литературе и искусстве» (1857), «О народной поэзии в древнерусской литературе» (1859), «Русская поэзия ХI и начала ХII века» (1859). Эти статьи составили позднее содержание фундаментальных двухтомных «Исторических очерков русской народной словесности и искусства» (1861). Последующие работы Буслаева по фольклору собраны в его книге «Народная поэзия. Исторические очерки» (1887). Среди них особое значение для развития фольклористики сыграли статьи «Русские духовные стихи» (1861) и «Русский богатырский эпос» (1862). Из поздних работ Буслаева особый интерес представляет статья «Сравнительное изучение народного быта и поэзии» (1872—1873), в которой дается критический обзор основных мифологических теорий второй трети 19 в. Поздние исследования Буслаева, посвященные истории литературы, собраны в его книге «Мои досуги» (М., 1886. Ч. 1—2).

    Буслаев изучал также древнерусскую иконопись, миниатюры лицевых рукописей, орнамент. Наиболее значительные его труды в этой области: «Общие понятия о русской живописи» (1866) и «Русский лицевой апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с ХVI века по ХIХ-й» (1884).

    Вклад в гуманитарные науки

    Буслаев наметил контуры синтетической дисциплины о народной культуре, которая сочетала в себе элементы фольклористики, лингвистики, этнографии, науки о славянских древностях, сравнительной мифологии, искусствознания. И сам Буслаев был живым примером того, как это единство в многообразии может воплощаться в научном творчестве одного человека.

    Буслаев предложил теоретическое, эстетическое и нравственное обоснование новых сфер научного изучения, таких как народная культура, народнопоэтическое творчество, древнерусская иконопись. Во всех этих областях он создал основополагающие труды, не утратившие поныне своего значения, основал школы и направления, проложил пути, по которым пошли многочисленные ученики и последователи (среди них А. Н. Веселовский(см. ВЕСЕЛОВСКИЙ Александр Николаевич), А. Н. Афанасьев(см. АФАНАСЬЕВ Александр Николаевич), А. А. Потебня(см. ПОТЕБНЯ Александр Афанасьевич), А. И. Кирпичников, Н. П. Кондаков(см. КОНДАКОВ Никодим Павлович)).

    Буслаев критически относился к философским умозрениям, и тем не менее он глубоко усвоил уроки немецкой классической философии и немецкого романтизма. Это проявляется прежде всего в диалектическом видении языка, мифологии и культуры как органически целостных и в то же время внутренне противоречивых объектов, взятых в аспекте происхождения и внутреннего развития и во множестве внешних связей и отношений.

    Вслед за В. Гумбольдтом(см. ГУМБОЛЬДТ Вильгельм) и Я. Гриммом Буслаев положил языкознание в основание науки о культуре или народном духе. Он глубоко осмыслил мировоззренческие и историко-культурные функции языка. Буслаев первый в отечественной науке последовательно использовал язык как исторический источник. Опираясь на сравнительно-историческое изучение лексики славянских языков, он дал убедительную картину славянских верований мифопоэтического периода. Как и Я. Гримм, Буслаев понимал историю языка чрезвычайно широко, рассматривая ее по существу как народознание или прикладную историю культуры. Через все труды Буслаева проходит мысль о тесной связи языка и жизни народа, его духовной культуры.

    Буслаев придавал сравнительно-историческому методу универсальное значение, распространяя его не только на область языка, но и на области народной поэзии, мифологии и бытовой жизни. Буслаев открывал в прошлом народной культуры источник и основание ее современного состояния, а в настоящем — живое присутствие прошлых стадий развития. Генетический принцип пронизывает все сочинения Буслаева и по истории языка, и по истории эпической поэзии. Он последовательно выступал против школьной риторики, нормативной эстетики и логического языкознания, противопоставляя им соответственно филологию, историю искусства и сравнительно-историческое языкознание.

    Общественная позиция

    Эволюцию творческих взглядов Буслаева нельзя понять, если рассматривать ее вне общественно-литературного контекста того времени, когда на протяжении нескольких десятилетий общество и гуманитарная наука России прошли путь от романтизма к реализму, от идеализма 1840-х гг. к прагматизму 1860-х.

    Буслаев занимал своеобразное место в литературно-общественной борьбе 1850—1860-х гг. Он полемизировал и с революционно-демократическим «Современником», и со славянофилами А. С. Хомяковым(см. ХОМЯКОВ Алексей Степанович) и К. С. Аксаковым(см. АКСАКОВ Константин Сергеевич). Да и сам Буслаев не раз становился объектом нападок с самых разных сторон: охранители видели в нем подрывателя основ, а прогрессисты — ретрограда и любителя старины. Желание «обойти предмет со всех сторон», оценить и его достоинства, и его недостатки не позволяло ученому замкнуться в односторонности и примкнуть к какому-либо определенному лагерю. Эта двойственность суждений Буслаева, между прочим, особенно раздражала Н. Г. Чернышевского(см. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ Николай Гаврилович).

    Разъясняя свое отношение к славянофилам, Буслаев утверждал в мемуарах: «Не меньше Константина Сергеевича Аксакова я любил русский язык, но изучал его не по методу мечтательных умозрений заодно с ним, а всегда пользовался точным микроскопическим анализом сравнительной и исторической грамматики. В наших преданиях, в стародавних обычаях, в былинах, песнях и сказках славянофилы видели заветные тайники народных сокровищ доморощенной мудрости, равных которым по их глубине не было и нет во всем мире; для меня же все это служило интересным и ценным материалом, к которому я старательно подбирал сходные факты из других народностей, преимущественно из родственных по происхождению, т. е. индоевропейских».

  7. Источник: Энциклопедический словарь



  8. Москва (энциклопедия)

  9. Источник:



  10. Большой Энциклопедический словарь

  11. Источник: