«Проперций»

(Sextus Propertius) — один из первоклассных римских элегиков. Род. около 50 г. до Р. Х. в одном из городовУмбрии, которого он определенно не называет в своих элегиях, но за который обыкновенно принимают Asisium (нынешний Ассизи), упоминаемый им в 1-й элегии IV кн. (ст. 125), как близко ему знакомый город; в пользу этого предположения говорят и несколько надписей, найденных в этом городе с именем Propertius и Propertia. Родителями его были люди со значительным состоянием, которое сильно пострадало во время междоусобных войн. Но и оставшихся после ранней смерти отца на долю П. средств было достаточно для того, чтобы он мог жить независимо, не вступать ни в военную службу, ни в адвокаты, и предаваться беззаботно занятию поэзией и светским удовольствиям. Он вел дружбу с некоторыми крупными писателями того времени, особенно с Овидием (см. Ov. Trist., IV, 10, 45), равно как и с главными политическими личностями, а именно с Меценатом (II, 1; III, 9) и с Августом, которым посвятил несколько элегий, не щадя им похвал, особенно Августу (III, 4; IV, 6; III, 11, 66; IV, 11,60). Преданная не только воспеванию любви, но и ее чувственным наслаждениям, жизнь П. не была продолжительна. Хотя год его смерти неизвестен, но так как данные его стихотворений не заходят дальше 15 года до Р. Хр. (739 от основания Рима), то можно полагать, что он едва ли прожил много больше 35 лет. Пропорций оставил четыре книги любовных элегий, без достаточного основания разделенных Лахманом на пять. Главным содержанием их служит любовь к очаровательной женщине, которая у него носит вымышленное имя Цинтии (Cinthia) и подлинное имя которой, по Апулею, было Гостия (Hostia). Первая книга посвящена ей исключительно; и в двух следующих, где есть несколько стихотворений, вызванных его дружескими или общественными отношениями, любовь к Цинтии, любящей или изменяющей, доставляющей счастье или причиняющей страдание, служит преобладающей темой; даже в 4-й книге, где поэт принялся за серьезные темы в патриотически-национальном духе, он не может забыть Цинтии, уже умершей, видит ее во сне и предается воспоминаниям о ней. — В триумвирате первоклассных римских элегиков: Проперция, Тибулла и Овидия, П. занимает равное с другими, хотя и особенное, место. Как ни велика была его страсть к возлюбленной, вдохновлявшая его поэтические излияния, в манере своей он является ревностным последователем александрийских элегиков Каллимаха и Филеты, щеголяя, как и они, мифологической ученостью, хотя и далеко превосходя свои образцы поэтическим дарованием и литературным искусством. Таким образом, он представляет совершенную противоположность Тибуллу, элегия которого дышит искренностью чувства и свежестью непосредственного ощущения радости и печали. Элегия П. в значительной степени составляет предмет рефлексии, и у него выступает на первый план литературный и художественный интересы. Большая сила литературного таланта позволяла ему выходить с торжеством из тех искусственных трудностей, какие он ставил сам себе, чтобы быть достойным учеником проникнутых стремлением к мелочной отделке формы и гонявшихся за игрой в искусные фразы и в трудности версификации александрийцев, но все-таки полного блеска его поэтическое выражение достигает у него только там, где он отдается непосредственному чувству. Умышленная искусственность формы, доходящая, помимо чрезмерной игры в мифологические сравнения и примеры, до подражания греческому синтаксису и до употребления оборотов, мало свойственных духу латинского языка, делает то, что язык П. не отличается надлежащей ясностью. Это, однако, не мешало тому, что в римском обществе и сто лет спустя после смерти поэта находились любители, предпочитавшие элегии П. элегиям Тибулла, как об этом прямо заявляет Квинтилиан (X, 1, 93: sunt, qui Propertium malint). Но для большой публики эти ученые элегии далеко не могли быть такими приятными, как дышавшие простотой, задушевностью и грациозностью стихотворения Тибулла или как отличавшиеся виртуозной легкостью языка и в то же время пикантностью содержания любовные элегии Овидия. Стихотворения П., посвященные патриотически-национальным темам, сосредоточены в IV книге элегий. Содержание их, между прочим, составляют: величие судеб Рима (1-я элегия этой книги), воспевать которое он, однако, не чувствует себя в силах, он, который и не ищет другой славы, кроме славы римского Каллимаха; предания о Тарпейе, отдавшей Капитолий сабинскому царю Татию (4-я); борьба Геркулеса с Каком (9-я), победа Августа над Антонием при Актие (6-я). Заканчивается книга превосходной элегией на смерть Корнелии, жены Павла Эмилия Лепида. Интересно видеть, в каком возвышенном тоне здесь певец Цинтии воспевает семейные чувства, влагаемые им в уста римской матроне. Но этот род стихотворений не имел влияния на оценку таланта П. ни в древнее, ни в новое время. Как представитель римской элегии, П. и тогда, и теперь является певцом свободной любви. Имея в виду лишь это свойство, Овидий характеризует его эпитетом blandus, льстивый, так как, по собственным словам поэта (I, 80, 40), он победил Цинтию, только ухаживая за ней льстивым стихом, а Марциал — эпитетом lascivus, сладострастный; да и сам П. всю свою славу в потомстве основывает на том, что он перенес любовную греческую (александрийскую) элегию на римскую почву, следуя по стопам Каллимаха и Филеты (III, 1, 1—4). Как яркий представитель римской любовной элегии, П. возбудил к себе особенное влечение в эпоху Возрождения, когда его не только читали и изучали, но и писали подражания его элегиям. Наиболее же страстным любителем П. был знаменитый ученый XVI—XVII столетий Юст Липсий, которому приписывается изречение, что "кто не любит П., того не любят музы". Важнейшие сочинения о П.: Герцберг, "Quaestiones Propertianae" (Галле, 1843, I-й т. его издания П.); Фредерик Плесси, "Etudes critiques sur Properce et ses élégies" (П., 1884). Издается П. обыкновенно вместе с Тибуллом и отрывками других элегиков (за исключением Овидия), но также и отдельно. Главное издание Герцберга (Галле, 1843—1845). Наиболее употребительные издания Гаупта (Лейпциг, 1885, 5 изд.), Луц. Мюллера (Лейпциг, 1870), Бэренс (Лейпциг, 1880). На русский язык переводили отдельные элегии П. Мерзляков, Майков и Холодняк (первые двое — вольно); полный перевод сделан Фетом (Москва, 1888).

В. Модестов.

Секст (Sextus Propertius) (около 50 до н. э., Асизия, ныне Ассизи, — около 15 до н. э., Рим), римский поэт. Основная тема любовных элегий П. (всего 92, объединены в 4 книги) — страсть к возлюбленной, полная огорчений и скорби. Послеантичное содержание понятий «элегия», «элегический» сложилось под воздействием П. Со временем любовная тема сменяется у П. мифологическими сюжетами, идеализацией житейских устоев и старинных римских доблестей. В любовную элегию входит мотив супружеской любви и верности. Для стиха П. показательны резкая смена мыслей и настроений, умышленная неясность выражений, обилие мифологических деталей и намёков. У него учились Овидий и многие римские поэты 1 в. н. э. В средние века П. был забыт, интерес к нему возродился лишь со времени Ф. Петрарки. В России к творчеству П. обращались К. Н. Батюшков, А. Н. Майков, А. А. Фет.

Соч.: Sexti Propertii Elegiarum, libri 4, Recensuit Mauritius Schuster, Lipsiae, 1954; в рус. пер., в сборнике: Валерий Катулл. — Альбий Тибулл. — Секст Проперций, М., 1963.

Лит.: История римской литературы, под ред. С. И. Соболевского [и др.], т. 1, М., 1959; Тройский И. М., История античной литературы, 3 изд., Л., 1957; Boucher J. P., Etudes sur Properce. Problèmes d'inspiration et d'art. P., 1965.

Проперций

ПРОПЕРЦИЙ Секст (ок. 49—15 до н. э.) — римский поэт эпохи перехода к Империи, один из виднейших представителей римской эротической элегии (см.), к-рая в то время являлась литературным выражением оппозиции против национально-консервативной идеологии нового режима, культивировавшего «высокие» жанры, гл. обр. исторический эпос. Сам П. принадлежал к тем провинциальным землевладельческим слоям, к-рые недружелюбно встретили установление принципата Августа, основанного на союзе крупного землевладения с торгово-ростовщическим капиталом. Литературные дебюты П. отмечены печатью некоторого фрондерства. В противоположность господствующему классицистическому вкусу эпохи П. ориентировался на мастеров эллинистической поэзии — Каллимаха и Филета. Уже первый сб. стихотворений П. — «Cynthia» (Кинфия, ок. 28; Кинфия (Цинтия) — имя, данное поэтом своей возлюбленной Гостии (Hostia)) — содержит типичное для эллинистической литературы соединение сентиментальной эротики с «ученой» мифологической аппаратурой. Основная тема — любовь поэта к «суровой владычице», гложущая, неизбывная страсть, к-рая захватывает все существо человека и не оставляет места для других жизненных интересов. Но широко используя традиционную эротическую и мифологическую топику, вращаясь в значительной мере в кругу условных мотивов и ситуаций, П. не отвлекался от современности и реагировал на нее со своей (не менее условной) позиции влюбленного поэта, учителя любви, врага войны и наживы. Для выражения всепожирающей силы страсти П. создал темпераментный и патетический язык, сжатый до темноты, семантически перегруженный, построенный на сочетании сложных фигур и смелых образов. «Кинфия» привлекла к П. внимание известного вельможи Мецената, к-рый собирал вокруг себя писателей с целью направить их интересы в сторону пропаганды нового режима и его идеологических основ. Уже во втором сборнике Проперция (ок. 26), где поэт варьирует прежние темы, углубляя анализ страсти и еще более усложняя композицию своих стихотворений, звучат нотки примирения с Августом. Тематика П. меняется: в третьем сборнике (ок. 22) преобладают теоретические размышления на любовные темы, и П. возвещает свой отход от «Кинфии», т. е. эротической поэзии. В качестве продолжателя эллинистической традиции, «римского Каллимаха», он избрал «ученую» элегию, разработку мифов и национальных преданий римской старины — жанр, направленность к-рого в известной мере соответствовала господствующей идеологии. Однако этот план не был осуществлен полностью, т. к. в последнем сборнике П. (ок. 16) вновь возвращается к проблемам женской психологии, достигая в своих стихотворениях большой реалистической силы. Произведения П. пользовались значительным успехом у современников, но «трудный» и «ученый» язык делал его малодоступным для позднейшей античности. Интерес к П. возродился лишь со времен Петрарки. Мотивами П. увлекались А. Шенье и Гёте. В русской поэзии имеются подражания П. у А. Майкова.Библиография:

I. Издания: С. Hosius, 2 Aufl., Lpz., 1922 (лучшее); J. S. Phillimore, Oxf., s. a., (1912), комментарий; M. Rothstein, Bd I—II, 2 Aufl., Berlin, 1920—1924; Элегии, перев. А. Фета, СПБ, 1888; То же, изд. 2, СПБ, 1908 (неудовлетворителен, но П. вообще с трудом поддается переводу на новый язык).

II. Plessis F., etudes critiques sur Properce et ses elegies, P., 1886; Birt Th., Die Cynthia des Properz, Lpz., 1922; Buecheler F., Properz (Kleine Schriften, Bd II), Lpz., 1927; Festa N., Saggi sulla poesia di Properzio, Firenze, 1927; Benda J., Properce ou les amants de Tibur, 3-me ed., P., 1928.

Пропе́рций

Секст Проперций (Sextus Propertius) (около 50 — около 15 до н. э.), римский поэт. Проникнутая меланхолическими настроениями любовная лирика оказала влияние на развитие элегического стиля (см. Элегия).

• Propertĭus,

Sextus, родился в Умбрии, вероятно, в Асисии, н. Assisi (5, 1, 125). Год его рождения неизвестен и может быть определен только приблизительно; несомненно, что П. был моложе Тибулла и старше Овидия, следовательно, родился между 54 и 44 гг. до Р. X. Ov. trist. 4, 10, 53 сл. 2, 465 слл. С другой стороны, нет никаких хронологических указаний дальше 16 г. до Р. X. Он происходил из неизвестного семейства (3, 24, 37), в ранней юности потерял отца, во время назначенного Октавианом, в 41 г., раздела земель ветеранам лишился отцовского наследства (5, 1, 127 слл.) и в молодом возрасте прибыл в Рим. Здесь в 28 году (5, 1, 3. 3, 31), едва достигнув 18-летнего возраста, он влюбился в прекрасную и образованную Гостию (3, 15), которая вдохновила его к поэзии и была воспета им под вымышленным, по обычаю того времени, именем Кинфии или Цинтии (Cynthia). Он жил на Эсквилине (3, 23, 24), вблизи Мецената, которого он, подобно прочим современным поэтам, почитал как своего покровителя (4, 8). Впрочем, кажется, что, предавшись любви и поэзии, он жил очень уединенно в кругу верных друзей. Мы имеем от него 5 (по древнейшему ошибочному разделению, 4) книг элегий. Содержание их большей частью заимствовано из его жизни с Кинфией и представляет многоразличные перемены этих отношений, продолжавшихся после годовой разлуки (4, 16, 9) пять лет (4, 25, 3). При этом П. обнаруживает огненную натуру, которая страстно воспринимает радость и горе, а также глубокое чувство и благородный характер. Привязанность его к возлюбленной основывается не на одной телесной ее красоте, блестящий портрет которой он набрасывает в одном из своих стихотворений (2, 2), но также на духовной привлекательности этой римлянки, богато украшенной всеми средствами тогдашнего образования (3, 13, 9). Хотя она часто оскорбляла своими капризами и неверностью поэта и иногда отдавала предпочтение богатому обожателю, однако он оставался преданным ей, и даже после того, как он с растерзанным сердцем отказался от нее (4, 25), он сохранил свою привязанность к ней даже за гробовой доской (5, 7). Эта искренняя любовь, которой было проникнуто все его существо, послужила ему, по его собственному неоднократному уверению (особенно подробному 2, 1), неисчерпаемым источником его поэзии, и никто из римских поэтов не изобразил пыл страсти с такой правдивостью, как П. Оттого его стихотворения отличаются большой живостью, придающей изложению краткость, которая часто кажется резкой и отрывочной и затрудняет понимание связи мыслей. При всем том он умеет превосходно владеть своими чувствами и воспроизводить их в прочувственных картинках, в которых сохраняются самые тонкие черты. С этим он соединяет частое употребление мало идущих к делу мифов, которые он искусно вплетает в свои картины то в виде беглых намеков, то в пространном изложении, но везде они проникнуты поэтическим духом. В этом он следовал примеру александрийских элегиков, Каллимаха и Филета, которым он преимущественно старался подражать, пленившись их умением владеть формой (4, 1) и предполагая в своих современниках всеобщее понимание этих прикрас, которые впоследствии навлекли на него упреки в излишней учености и темноте. Язык его тщательно обработан по греческому вкусу, стих сильный и важный. Стихотворения 5-й книги, принадлежащие последнему времени жизни поэта, существенно отличаются от прежних; в них по большей части материал заимствован из римских сказаний и историй, и они проникнуты благородным патриотическим одушевлением. Последнее сочинение, время которого можно определить (5, 6), относится к 16 г. до Р. X. Издания: Muret (1558), J. Scaliger (1582 слл.), Passeratius (1608), Broukhusius (1727), Vulpi (1755), Barth (1777), P. Burmann и Santen (1780), Kuinöl (1803), Lachmann (1816; изд. текста 1829), Jacob (1827), Paldamus (1827), Hertzberg (1843-1845, лучшее издание), Keil (1850, 1857), Haupt (вместе с Катуллом и Тибуллом, 4-е изд., 1879), Luc. Müller (вместе с Катуллом и Тибуллом, 1870); немецкий перевод Hertzberg (1838) и F. Jacob (1860 слл.).

Проперций, Секст; Propertius, Sextus, ок. 50 г. до н. э.-между 15 и 2 гг. до н. э., римский поэт. Родился в Ассизи в Умбрии, рано потерял отца. Имущество семьи частично подверглось конфискации в 41-40 гг. до н. э. в пользу ветеранов Октавиана. Однако П. хватило денег, чтобы учиться в Риме, где он вскоре полностью посвятил себя поэтическому творчеству. Опубликованная в 28 г. до н. э. первая книга любовных элегий П. привлекла внимание Мецената. Таким образом П. вошел в круг поэтов, собравшихся вокруг этого человека. Он восхищался Вергилием, но не был с ним дружен, никогда не пользовался он и расположением Горация. Творчество П. включает 4 книги элегий. Книга I содержит 22 субъективные любовные элегии (см. Галл), посвященные возлюбленной поэта, которую П. называет Цинтией (ее настоящее имя было Гостия). Цинтия тем не менее не является вымышленным лицом, несмотря на то, что в посвященных ей стихах мы находим также множество традиционных образов и мотивов, в основном взятых из греческой эпиграммы. Элегии первой книги описывают развитие любви и ее отдельные этапы: ссоры и примирения, ревность, измены и возвращения. Чувство поэта бурное и страстное. В его стихах нет ни малейшего отголоска политической жизни. Остальные книги были изданы уже после смерти поэта. Субъективные любовные элегии содержала и книга II. В то же время П. отвергает уговоры мецената, который склоняет его написать эпос об истории Рима. Наконец П. расстается с Цинтией, в книге III он посвящает ей только три элегии. Первая элегия этой книги провозглашает новую поэтическую программу П., который стремится стать римским Каллимахом. В кн. III мы находим также два трена (на смерть Пета, друга поэта, и Марцелла, племянника Августа), а также прекрасную песнь, славящую красоты Италии. В книге IV П. попытался хотя бы частично исполнить пожелание Мецената и прославить прошлое Рима в этиологических элегиях по образцу Каллимаха, то есть такие, которые объясняют происхождение обычаев, названий, памятников и т. д. Из 11 элегий книги 5 носят подобный характер. Они рассказывают о Тарпейской скале, о происхождении прозвища Юпитера «Феретрий», о постройке так называемого forum boarium и алтаря Геркулеса, о статуе бога Вертумна и, наконец, о постройке Августом храма Аполлона на Палатине. В двух элегиях опять появляется Цинтия. Книги замыкает элегия в форме монолога умершей Корнелии. Произведения П. отличает темпераментность, а порой и немалое чувство юмора. Поэт предстает городским человеком, у него почти нет сельских мотивов, зато множество зарисовок, напоминающих описания произведений искусства, как, например, элегия, описывающая спящую Цинтию, или встреча с амурами, которые ночью провожают до дому не слишком трезвого поэта. Стиль П. характеризуется простотой, хотя он и насыщен эрудицией, иногда чрезмерно, особенно там, где выступает риторика. Все его элегии полны обаяния, фантазии и живости чувств.