«Идиллия»

(от греческого слова "эйниллион", буквально — "маленькая картина"). Под И. подразумевается род искусственной (не народной) поэзии, средний между эпосом и лирикой, иногда с присоединением драмы. Содержание И. составляют настроения, мысли и обыденный быт простых людей, приходящих в непосредственное общение и соприкосновение с природой. И. иногда называется пастушеской или "буколической поэзией" (см.); это неточно, так как содержание И. пастушеским бытом не исчерпывается. Сюжет всякой И. дает поэту возможность провести параллель между утонченной жизнью города и деревенским образом жизни, а также — делать воззвание к возвращению горожанина на лоно природы и к естественности в сфере людских отношений. Идиллия возникает позднее остальных родов литературы. Зачатки И. мы встречаем в литературе восточных народов. Уже в Библии попадаются книги с оттенком идиллическим (Руфь) или буколическим (Песнь Песней). И. в более самостоятельном виде появляется в позднейший период индийской литературы, у поэтов Калидасы и Джаядевы. Калидаса, живший около 50 г. до Р. Хр., написал лирический сборник "Ритусангара" (Времена года), в котором рисовал картинки природы и сельского быта. "Сакунтала" Калидасы может быть названа идиллической драмой. Джаядева, поэт XII в. по Р. Хр., в идиллической поэме "Гитаговинда", изобразил историю любви бога Кришны к пастушке Радхе; слог поэмы напоминает песнь Песней. В китайской поэзии времени династии Тангов известны лирики Туфу и Литайпе, выказавшие особенную любовь к природе и настроениям ею вызываемым. В истории арабской литературы после Магомета прославились своими И. поэты Ибн-Дорейд (ум. 933 г.) и Тиграи (ум. 1119). И., как самостоятельный род поэзии, развилась в Греции, в позднейший, александрийский период литературы, когда, с потерей политической и национальной свободы, в поэзии стали преобладать индивидуалистические мотивы. Одновременно с эротической лирикой появилась И., зачатки которой давно уже таились в народном творчестве. Дорийские пастухи в Сицилии издавна имели свою поэзию пастушескую или буколическую (от "буколос" — пастух), изобретателем которой считался полумифический пастух Дафнис (см.). Эта поэзия изображала судьбы Дафниса или обычные, чаще всего эротические, настроения пастухов; буколические песни пелись с обрядами на сельских празднествах в честь Артемиды, с мимикой и, значит, с примесью драматического элемента. Уже сицилийский лирик Стезихор (ок. 610 до Р. Хр.) подражал пастушеским песням, воспевая любовь и трагическую смерть Дафниса. Мастерски воспользовался этим народным творчеством Феокрит Сиракузский, живший в III в. до Р. X. Феокриту принадлежит до 30 И., в которых он рисует жанровые картинки из быта пастухов и низших классов населения, иногда — богов. Порой Феокрит воспевает элегическое настроение пастуха, отвергнутого суровой деревенской красавицей; порой — он передает в поэтической форме разговор двух жнецов: влюбленного юноши и положительного крестьянина, который смеется над товарищем, советуя ему лучше работать, чем мечтать. Юмор и грация идут у Феокрита рука об руку; он одновременно и наивен, и утонченен. Весьма важным элементом И. Феокрита является их народность. Как род поэзии, И. Феокрита — нечто среднее между эпосом и драмой и может служить примером "мима", представителем которого был современник Эврипида, Софрон, служивший образцом для Феокрита. Софрон был древнегреческим рассказчиком из народного быта и слагал вирши на манер русск. раешников, на простонародном наречии. Эту манеру усвоил Феокрит, облагородив ее и придав ей строго-метрическую и художественную форму. Подражателем и современником Феокрита был Бион; в его И. драматический элемент (диалог) и описание (пейзаж) отступают на второй план; преобладает лирика. Другой подражатель Феокрита, Мосх, уже отчасти манерен. Идиллия из Греции перешла в Рим, где продолжала развиваться в августовский период литературы, представлявший много аналогий с периодом александрийским. Вергилий в своих десяти И., названных им "эклогами" и соединенных в сборник под названием "Буколики", усвоил только внешнюю манеру Феокритовой И. На самом деле, в И. Вергилии нет главного: природы и настроения. Вергилий смотрел на эклоги, как на средство умно и тонко намекнуть на живейшие и современнейшие злобы дня; так, первая эклога является хвалебным гимном Октавиану, четвертая воспевает Азиния Поллиона и Мецената; в пятой, под именем Дафниса, воспевается Юлий Цезарь и т. п. Народный элемент совершенно отсутствует: слог рассчитан исключительно на читателей образованных. "Георгики" Вергилия под понятие И. подходят лишь постольку, поскольку в них преобладает пейзаж; дидактизм этого сборника вредит цельности идиллического впечатления. Оды Горация также не могут служить образцом И.; несомненно, однако, что преобладающее настроение лирики Горация — идиллическое; мораль "золотой посредственности" — мораль природных инстинктов, развившихся на лоне природы вне общественной жизни. Аллегорическая или тенденциозная И. Вергилия нашла подражателей в нероновское время в лице Кальпурния Сикула, который уже с полной откровенностью добивается милости кесаря; форма эклоги здесь совершенно случайна. И. заметно падала. С пробуждением интереса к античной словесности во время Возрождения ожила и И. Саннацаро, в подражание Вергилию, пишет И. "Аркадия" (1502 г.), в двенадцати эклогах; поэт воспевает сельский быт и свою несчастную юношескую любовь. Его примеру последовал Аламанни (1495-1556), писавший эклоги и в своем "La coltîvazione" подражавший "Георгикам" Вергилия. Одновременно с сантиментальными мечтами о золотом веке воскресло и мечтание о прелести пастушеского быта. Опять появилась буколическая, пастушеская поэзия. Пастушеские стихотворения, написанные с начала до конца одним размером, назывались эклогами, а написанные разными метрами — И. В это же время зарождается новый род И.: драматическая И. или "пастораль" (пастушеская драма). Действующие лица пасторали делились на "влюбленных" и "комических" пастухов (pastori eroici, pastori comici) — как в "Жнецах" Феокрита. Лучшей пасторалью в свое время считалась "Аминта", Тассо, в подражание которой Гварини написал своего "Верного пастуха" (Il pastor fido). Как только пастораль стала средством для прославления высокопоставленных лиц, этот новый род И. пришел опять в упадок.

Из Италии И., в конце XVI в., перешла во Францию, через посредство Ронсара и его кружка ("Pleïade française"). Во французской литературе XVII века идиллия приняла приторно-слащавый, с примесью низкопоклонства характер, благодаря влиянию двора Людовика XIV. Поэтесса Дезулиер, прославившая этого рода И., получила прозвище "десятой музы". Кроме нее на поприще И. выдвинулся Делиль, писатель XVIII в., переводчик "Георгик" Вергилия, автор "Садов" и "Французских георгик", произведения крайне аффектированного. Таким образом развитие И., как самостоятельного рода поэзии, прекратилось и выродилось в подражательную буколическую поэзию. В Германии И. возникла в виде пасторали. В XVII в. в Нюрнберге был основан "Пегницов орден" (по имени реки, протекающей через Нюрнберг) или общество пегницовых пастушков. Общество имело значение, как противодействие педантизму, господствовавшей поэтической партии, но в развитии И. роли не играло. В XVIII в. появляется И. в виде подражания французским образцам; создатель ее — Геснер, как автор "Idyllen", считавшихся вполне национальным продуктом до разоблачений Гердера. В том же роде были написаны И. Фосса, который только своей "Луизой" дал первый образец национальной и художественно-правдивой И. Ранее Фосса, в Англии, Джемс Томсон (1700-1748) своими "Временами года" (The Seasons) сделал первый опыт новой, самобытной и народной И.: его пейзаж — настоящий северный пейзаж со всеми оттенками в переходах от осени к зиме и от зимы к лету, а его герои — не слащавые пастушки, а настоящие английские крестьяне. Поворот в сторону художественного реализма, сделанный литературой XIX в., отразился и на И., которая становится вполне самостоятельной и принимает национальный отпечаток. Самый род И. расширяется: появляется идиллическая народная лирика, примером которой могут служить "Алеманские стихотворения" Гебеля и знаменитая идиллическая поэма Гете: "Герман и Доротея". В этой поэме уже нет и следов ложноклассической буколики: поэт воспевает мелкое немецкое мещанство, не вполне удалившееся от влияния природы и земледельческого труда; это — поэзия бюргерского довольства, зеленых стаканчиков с рейнвейном, семейной патриархальности и девичьей скромности, поэзия национального благодушия (Gemüth'a), столь напоминающего "золотую посредственность" Горация; все это национально и вполне оригинально. Идиллия Гете "Der neue Pausias" (известная русским по переводу А. Майкова: "Поэт и цветочница") рисует милую и болтливую юную пару влюбленных, вспоминающих всю историю своей любви; это — не подражание, но самостоятельное воспроизведение античной жизни. Предметом И. XIX в. становится выражение всякого непосредственного и сильного, природного чувства. У Мюссе, под названием "Idylle", передан спор двух друзей о любви, при чем один понимает ее в идеалистическом, а другой — в материалистическом духе (отголосок "Жнецов" Феокрита). Точно так же в "Bergidyll", Гейне, мы не находим никаких устарелых атрибутов старой И.: пастухи из современной И. исчезли, остались — природа и близкие к ней люди. Идиллический элемент стал весьма значительной составной частью нового романа, особенно со времени обращения литераторов к сюжетам из народной жизни; много И. в романах Ауэрбаха — в Германии, Диккенса — в Англии, Жорж Санд — во Франции.

В России И. появилась в виде подражания и перевода, в XVIII в. Сумароков, Княжнин, Владимир Панаев усердно переводили и переделывали французскую И. В 1777 г. вышли "Георгики" Вергилия, в переводе В. Рубана; к 1788 г. относится перевод неизвестного автора: "Златый век Дафниса", Геснера. Воейков перевел "Сады или искусство украшать сельские виды", Делиля (1816), а также эклоги Вергилия, Мерзляков — идиллии Дезулиер (1807). В XIX в. И. сделала новый шаг в своем развитии, благодаря Гнедичу, воспроизводившему античные образцы и избегшему подражания французским И. Жуковский и Карамзин, благодаря сантиментальному направлению их поэзии, ничего нового в сфере И. не создали. Пушкин, специально И. не писавший, дал, однако, несколько образцов идиллической лирики (в своих стихотворениях, описывающих деревенскую жизнь) и идиллического эпоса (в своих поэмах, изображающих простонародный быт русских крестьян и кавказских горцев). Пушкин окончательно упразднил буколическую поэзию своих предшественников. Образцом новой И. может служить "Рыбная ловля" Майкова, в которой мастерски описаны настроения, вызываемые местным пейзажем средней полосы России. Идиллический элемент играет большую роль в новом русском романе; народничество благоприятствовало развитию этого элемента ("Рыбаки" Григоровича, "Устои" Златовратского). Очерк Тургенева "Бежин луг" (в "Записках охотника") — образец И. в прозе: необыкновенно гармонически слилась в этом произведении романтика летней ночи и поэзия разговоров крестьянских мальчиков.

Вс. Чешихин.

I

Иди́ллия (греч. eidýllion)

мирное, беззаботное, ничем не омрачаемое существование (иногда — в ироническом смысле).

Иди́ллия (греч. eidýllion)

одна из основных литературных форм буколической поэзии (буколики (См. Буколика)). Так в Схолиях впервые были названы произведения древнегреческого поэта Феокрита, написанные преимущественно гекзаметром, малые по объёму, различные по жанровым формам (мим, эпилий, лирический монолог); их объединяют интерес к повседневной жизни простых людей, к интимным чувствам, природе; изображение намеренно безыскусно и подчёркнуто внесоциально. Последователем Феокрита был Вергилий. В новой европейской литературе И. в широком смысле — буколика (все жанры пасторали (См. Пастораль), идиллия, а также идиллические тенденции и мотивы); в узком, как жанровая форма лирики и эпоса, — небольшое стихотворение, рисующее мирную жизнь в единении с природой, при этом основное внимание уделено внутреннему состоянию автора или героя (собственно И.); И. освоена Сентиментализмом (И. Г. Фосс, Ф. Мюллер, Жан Поль — Германия; С. Геснер — Швейцария). В России образцы И. созданы А. А. Дельвигом, Н. И. Гнедичем, В. И. Панаевым.

Тексты: Панаев В. И., Идиллии, СПБ, 1820; Феокрит, Мосх и Бион, Идиллии и эпиграммы, пер., комментарии и послесловие М. Е. Грабарь-Пассек, М., 1958.

И. В. Шталь.

1. иди́ллия;
2. иди́ллии;
3. иди́ллии;
4. иди́ллий;
5. иди́ллии;
6. иди́ллиям;
7. иди́ллию;
8. иди́ллии;
9. иди́ллией;
10. иди́ллиею;
11. иди́ллиями;
12. иди́ллии;
13. иди́ллиях.

жен. небольшой рассказец, поэма, мечтательного сельского быта. Идиллический, к сему роду словесности относящийся

ИДИ́ЛЛИЯ, -и, жен.

1. Поэтическое произведение, изображающее добродетельную безмятежную жизнь на лоне природы.

2. перен. Мирное, счастливое существование (часто ирон.).

| прил. идиллический, -ая, -ое.

-и, ж.

1. лит.

Небольшое поэтическое произведение, изображающее идеализированную, безмятежную жизнь сельских жителей на лоне природы.

2. ирон.

Мирное, безмятежно-счастливое, ничем не омрачаемое существование.

[Поручик] благодушествует среди этой домашней идиллии, полулежа на диване. Куприн, Река жизни.

[От греч. ε’ιδύλλιον — картинка]

(иноск.) — мирная жизнь (как воспевают ее в рассказах о тихой сельской жизни, называемых идиллиями)

Ср. Безмятежней аркадской идиллии

Закатятся преклонные дни...

Некрасов. Размышления у парадного подъезда.

Ср. Райский, не шевелясь, смотрел... на всю эту сцену, на девушку, на птиц, на девчонку. Так и есть: идиллия!... я знал!... Какая простота, какая прелесть!

Гончаров. Обрыв. 2, 1.

Ср. Всюду виднелись... черные безлиственные сады и по временам дачи с закрытыми ставнями. Я побродил еще с полчаса и почувствовал, что идиллия идет к концу. Шляйся по лужам, глупый идеалист, а к утру жди себе достодолжного кашля с насморком (думал я).

Дружинин. Заметки петерб. туриста. 2, 4.

Ср. Idyllium (ειδύλλιον — dimin. от είδος), видик (природы) — рассказ о нем.

См. идеал.

ИДИ́ЛЛИЯ [или], идиллии, жен. (греч. eidyllion - картинка) (книжн.).

1. Поэтическое произведение, изображающее жизнь на лоне природы (лит.).

2. Безмятежно-мирная, счастливая жизнь, бытовая сценка житейского благополучия (ирон.).

I

Поэтическое произведение, изображающее идеализированную безмятежную жизнь на лоне природы, как жанровая разновидность буколики.

II

Безмятежное, счастливое существование.

ИДИЛЛИЯ (греч. eidyllion) - поэтический жанр (в античности - вид буколики), изображение мирной добродетельной сельской жизни на фоне прекрасной природы (идиллии Феокрита, Вергилия, И. Фосса, И. В. Гете). В переносном смысле - мирное беззаботное существование (обычно иронически).

ИДИЛЛИЯ (греческое eidyllion - картинка, уменьшительное от идея), поэтический жанр (в античности - вид буколики), изображение мирной добродетельной сельской жизни на фоне прекрасной природы (идиллии Феокрита, Вергилия, И. Фосса, И.В. Гете). В переносном смысле - мирное беззаботное существование (обычно иронически).

(греч.), поэтический жанр, разновидность буколики. перен. - мирное, беззаботное существование влюбленных.

иди́ллия через нем. Idylle (получило распространение в XVIII в. благодаря Эв. Клейсту и Гесснеру; см. Шульц–Баслер I, 281) или франц. idylle из лат. idyllium от греч. εἰδύλλιον: εἶδος "вид, образ".

жен. idyl(l)ж. idyll.

ж

Idyll n, Idylle f

идиллия ж Idyll n 1a, Idylle f c

ж.

idylle f

ж.

idilio m

ж.

idillio m

Идиллия

АНТИЧНАЯ. — Термин «идиллия» (eidyilion, уменьшительное от eidos — вид, как технический музыкальный термин — песенный лад) — означает по одному толкованию «картинку», по другому, более правдоподобному, «песенку», — в древности не покрывал собой определенного жанра, а обозначал небольшое стихотворение, не входившее в рамки канонизованных античной теорией словесности жанров. Специфическое значение термин И. получил лишь в повое время, в связи с тем, что так озаглавлен был сборник стихотворений Феокрита (см.). Большинство этих стихотворений — сценки, действующими лицами к-рых являются пастухи, крестьяне, низшие слои городского населения. Здесь нашла свое выражение тяга оторванной от масс дворцовой культуры (см. Греческая литература — «Эллинистический период») к искусственной наивности, весьма заметная также в живописи и рельефной скульптуре этой эпохи. Основное ядро сборника Феокрита — буколические (пастушеские) стихотворения, в к-рых пастушеская маска мотивирует чувствительные монологи и состязания в пении по образцу состязаний сицилийских пастухов на праздниках Артемиды (так наз. буколизм, схема которого близко напоминает «состязания» древнеаттической комедии: встреча пастухов, перебранка, кончающаяся вызовом на состязание, выбор судьи, состязание, приговор). Фольклорный материал подан на контрастном фоне нарочито искусственного стиля («сладкого» по античной терминологии), плавного и мелодичного стиха, соответствующего нежным переживаниям персонажей. У продолжателей Феокрита чувствительное отношение к природе и любви становится еще интенсивнее, и позднейшие буколические поэты (Биоп, Мосх), воспроизводя приемы буколического стиля, совершенно отказываются от пастушеской маски. В Риме буколическая поэзия вводится эклогами Вергилия (см.), к-рый сохраняет «пастухов» однако в качестве уже совершенно условных фигур, с преобладанием психологического элемента над бытовым и привнесением политической актуальности в мир буколических мотивов. У Кальпурния (середина I в. христианской эры) «идиллическая наивность» становится уже мотивировкой льстивой хвалы, расточаемой по адресу императора Нерона. Стихотворения Кальпурния свидетельствуют уже о безжизненности жанра, для которого после победы италийского торгового капитала над эллинистическим в Риме не имелось социально-психологических предпосылок (см. Римская литература). Темы и настроения буколической поэзии проникали и в другие жанры (элегии Тибулла, пастушеский роман Лонга). Поздняя античность эпохи упадка Римской империи была очень восприимчива к сельским темам (в Риме эклоги Немезиана (III в.), анонимная «Всенощная Венеры» (около IV в.); в Греции многочисленные декламации риторов вплоть до газской школы VI в.).

СРЕДНИЕ ВЕКА И НОВОЕ ВРЕМЯ. — Непосредственно к позднелатинской традиции примыкают опыты идиллической поэзии в латинской лит-ре первого (каролингского) Возрождения, наиболее ранним образчиком к-рых может служить «Conflictus veris et hiemis» (Спор весны с зимой). Сюда же относится и эротическая И. вагантов — изысканный спор пастушек Флоры и Филлиды о лучшем из любовников — клерике. Формально И. вагантов порывает с античной И., пользуясь ритмической короткой рифмованной строфой:

«...circa silvae medium

locus est occultus

ubi viget maxime

suus deo cultus;

Fauni, Nymphae, Satyri,

comitatus multus

tympanizant, concinunt

ante dei vultus...»

Сложнее истоки куртуазной пасторелы и «сельского миннезанга» (hofische Dorfpoesie) на национальных яз. средневековой Европы: здесь, наряду с традицией античной И., мало учитывавшейся исследователями XIX в., но убедительно выявленной Фаралем, выступают и реминисценции куртуазно преломленной народной песни. Сюжетно идиллические жанры куртуазной поэзии порывают с античной традицией: пасторела, Reigen, Winterlied строятся именно на мотиве столкновения представителей разных классов — на любви селянки к рыцарю, на соперничестве рыцаря и пастухов или крестьян; действие переносится в современность, иногда (в Winterlieder) вводится описание бытовой обстановки; характерна, в частности, и замена латинских и греческих имен народными. Так. обр. сельские жанры куртуазной поэзии представляют собой первую попытку «освоения» заимствованного жанра, удовлетворявшего упадочнической тяге переставшей довлеть себе рыцарской придворной культуры к искусственной наивности. (Подробнее — см. Пасторела, Миннезанг).

Дальнейшие судьбы сельской поэзии средневековья весьма различны. В Германии на переломе эпох ожесточенная классовая борьба заглушает идиллическую струю в изображении простолюдина грубым издевательством «антикрестьянской лит-ры», в которой находят в равной мере отражение и зависть к богатому мужику обнищалого хищника-рыцаря (ср. «антикрестьянские» мотивы уже в сельском миннезанге Нитгарта фон Рювенталя) и соперничество городского буржуа с деревенским кулаком (см. Немецкая литература). Отдельные подражания Вергилию гуманистов («Bucolicon» Эобана Гесса, 1509) не выходят за узкие пределы ученой латинской поэзии; более того, вступительная речь Никодемуса Фришлина к его чтениям об эклогах Вергилия — «De vita rustica» — воспринимается как направленная против двора инвектива и стоит автору положения, свободы и жизни. Возрождение И. в Германии происходит лишь в XVII в. под непосредственным влиянием барочных форм романских и английской лит-р. Иначе — во Франции, где подымающаяся с XIV в. крепкая финансовая и торговая буржуазия оказывается лицом к лицу с экономически мощной феодальной аристократией. Здесь налицо все предпосылки для сохранения и культивирования И., ибо она образует благодарный pendant и к манерной, напряженной образности и вычурному аллегоризму наследницы куртуазной поэзии, поэзии amour galant, и к циничному и откровенному ее осмеянию в «дурацких песнях против любви», создаваемых молодой полнокровной буржуазией. Отсюда — расцвет пасторали во французской поэзии XIV—XV вв., часто превращающейся в форму придворного панегирика. «J’ay un roi de Sicile Vu devenir berger...», воспевает Шателэн короля-мецената Ренэ Анжуйского. И в знаменитой И., так жестоко осмеянной впоследствии Вийоном (в «Contredit de franc Gontier», где условностям сельской И. противопоставлено подлинное веселье уходящего средневековья, а мужику «с дыханьем, отравленным чесноком», — жирный каноник, пирующий со своей пышной любовницей), Филипп де Витри изображает далекое от придворных интриг и городской суеты, неприхотливое и безмятежное существование дровосека franc Gontier. В словах, вложенных поэтом в уста его «честно'го Гонтье»: «Je n’ay la teste nue devant thirant ne genoil qui s’i ploye» (Я не обнажаю головы перед тираном и не преклоняю перед ним колен), звучит протест против новых форм государственности — зарождающегося абсолютизма.

Если французская И. XIV—XV вв. в условной идеализации сельского быта все же — хотя бы в именах собственных — сохраняет связь с современностью, то И. барокко развивается в сторону все большей абстракции, превращаясь в форму придворной «поэзии на случай» и изображая под вымышленными именами и масками пастухов и пастушек галантные приключения придворного мирка. Если в дальнейшем и стирается порой связь с живыми лицами, то маски зато становятся четко очерченными фигурами; возникает особый аркадский мир, не имеющий никакой связи с действительностью. В этом мире по зелени лужаек блуждает представитель «влюбленных пастушков» (pastores eroici) — нарядный Дафнис, Филидор, Дамон или Селадон — со своей возлюбленной — Галатеей, Хлоридой или Дианой, — которая ведет на ленточке нежную овечку. Ей шепчет он любовные признания, но — ах! слишком часто безжалостная пастушка отвергает страсть пастушка, принимая унаследованную от поэзии amour galant позу «dame sans merci». Тогда несчастный влюбленный ищет исцеления на лоне природы, изливая грусть под сенью ив у журчащего ручейка. Чтобы оттенить изысканного пастушка, в И. вводится грубоватая фигура «комического пастуха» (pastor comicus) — Коридона, любителя сельских удовольствий. А реминисценции античности позволяют использовать богатейший аппарат греко-латинской мифологии.

Пастушеская тематика захватывает все жанры: наряду со стихотворными формами она овладевает прозаическим романом, драмой, оперой. Волна пасторалей проходит по всей Европе: за «Аркадией» Саннацаро (1502) следует пастушеская драма Тассо («Аминта», 1572) и Гварини («Pastor fido», 1590); из Италии форма переходит через Испанию («Диана», Montemayor, 1542) в Англию («Аркадия», Ph. Sydney, 1590) и Францию («Астрея», Honore d’Urfe, 1607), почти одновременно она укрепляется в голландской лит-ре («Granida», Hooft, 1605; «De Batavische Arcadia», J. v. Heemskerck, 1637), несколько позднее в немецкой («Schafferey von der Nimfen Hercinie» Опица, 1630; «Geliebte Dornrose» Гриффиуса, 1660). Подробней — см. «Пастораль», «Пастушеская поэзия».

Социологические предпосылки расцвета И. даны в новых условиях общественности и быта эпохи: положение господствующего класса, ставшего опорой абсолютистской монархии и прочно связавшего себя с двором, благоприятствует развитию этой столь удобной для скрытого панегирика формы. С другой стороны, условные фигуры пасторали дают удобную маску для лирического самоанализа, отвечающего все углубляющемуся с Возрождения интересу к переживаниям личности; такой маской пользуются уже поэты Ренессанса, — в частности Бокаччо, предшественник психологической повести («Амето»); условная действительность пасторали позволяет сосредоточивать внимание на душевных конфликтах, совершенно не затрагивая лежащих в их основе социальных и экономических отношений. Политическая безобидность пасторали — безусловно одна из причин оказываемого ей «высокого покровительства». Наконец аллегорический характер сюжетики И., облегчая ее использование как формы дидактической поэзии, привлекает к ней симпатии и буржуазных теоретиков и поэтов.

Именно как форму дидактической и описательной поэзии трактуют И. теоретики классицизма, окончательно фиксируя ее действие в «Золотом веке». Предметом И. надлежит избрать «подражание невинной, покойной и безыскусственной пастушеской жизни, которую вели в древности, — прекрасное поле для изящных описаний добродетельной и счастливой жизни», утверждает Готтшед («Versuch einer kritischen Dichtkunst», 1730) вслед за Фонтенелем («Discours sur la nature de l’eclogue», 1688). В «Saisons» Saint-Lambert’a, «Mois» Roncher’a, «Садах» Делиля трудно провести границу между И. и описательной поэмой. Из многочисленных представителей жанра особой популярностью пользовались (проникающие в переводах и в русскую лит-ру конца XVIII — начала XIX вв.) И. «десятой музы» Франции — m-me Дезульер (1638—1694) — и швейцарско-немецкого поэта Соломона Гесснера (1730—1788), яркого представителя сменившего Барокко Рококо (см.). Пастушеская сюжетика идиллии сохраняется неизменной на протяжении почти трех веков, превращаясь в искусстве Рококо в совершенно условный (ср. значение слова «Аркадия» у Шиллера) аппарат чувственно-сентиментальной игры, изящных безделок («Laune des Verliebten» молодого Гёте). Однако уже в начале XVIII в. она вызывает протест со стороны идеологов буржуазии, который, начинаясь с апологии «естественности» Феокрита и противопоставления ее «искусственности» Вергилия (Batteux, Les beaux arts reduits a un meme principe; Pope, Discourse on pastoral poetry, 1704, и др.), вливается в общую борьбу с формами «ложноклассицизма» и приводит к требованию перестройки жанра на материале идеализированного быта мелкого и среднего современного буржуа. В положениях Гердера («Идеалом пастушеской поэзии является изображение чувств и страстей людей незначительных в обществе, столь явственное, что мы на мгновение сами с ними становимся пастушками, и столь украшенное, что мы на мгновение хотим ими стать; короче, задача И. — возвыситься до иллюзии и до высочайшего удовольствия, но не до выражения совершенства и нравственного усовершенствования» («Theokrit und Gessner», 1767)) формулированы требования Sturm und Drang’ского реализма.

Переход от подражательной Феокриту И. («Der Satyr Mopsus») к бытовой И. современности («Die Schafschur», «Das Nusskernen») осуществляется в творчестве Фр. Мюллера (так наз. Maler-Muller). Освободительные настроения поколения отражаются в направленных против крепостного права идиллиях Фосса, тогда как его позднейшие И. («Der siebzigste Geburtstag», «Luise») своим переходом к гекзаметру и идеализацией бюргерского (не-крестьянского) быта отражают сдачу позиций Sturm und Drang’а и капитуляцию буржуазии. Теми же настроениями порожден и идиллический бюргерский эпос Гёте («Герман и Доротея»), к-рый вместе с тем делает попытку возродить подражательную античной И. («Der neue Pausias», русск. пер. Майкова). Позднейшее развитие немецкой идиллии в конце XVIII — начале XIX в. идет под знаком национально-консервативных настроений материально обеспеченной бюргерской интеллигенции; идиллии Гебеля (его популяризирует в русской литературе Жуковский) и Устери (1763—1827) — «De Vikari» и «De Heini» — ориентированы на Heimatskunst и «наивный реализм»; типично для поздней И. употребление диалекта (вместо лит-ого яз.). «Это — поэзия бюргерского довольства, зеленых стаканчиков с рейнским вином, семейной патриархальности и девичьей скромности, поэзия национального благодушия» («Gemut’a»).

Национальные мотивы господствуют и в И. английского сентиментализма и «озерного» романтизма (идиллии Томсона, Вордсворта, Кольриджа и другие), тогда как в аристократическом романтизме Франции обновление сюжетики достигается идиллическим преломлением колонизационной экзотики («Paul et Virginie» Бернардена де С. Пьер, «Атала» Шатобриана; сюда же примыкают идиллические мотивы Байрона — эпизод Гаидэ в «Дон-Жуане», «Остров» и др.); позднейшее поколение французских романтиков делает попытку в лице Мюссэ (Idylle) возродить старинную форму debat.

В начале XIX в. понятие И. как жанра становится так. обр. весьма расплывчатым и неопределенным. Этим термином обозначается чаще всего небольшая законченная жанровая картина, описывающая элементарные человеческие отношения, не осложненные изображением политических и социальных конфликтов; подбор положительных действующих лиц соединяется с многочисленными описаниями природы и несколько идеализованного быта; медленное движение фабулы ведет к счастливой развязке, в изложении часто преобладают лирические и юмористические ноты; форма изложения безразлична, хотя довольно часто встречается диалог в эпическом обрамлении; часто вводятся в текст лирические формы и фольклорный материал.

В этом значении под понятие И. не трудно подвести значительную часть «крестьянской повести» так наз. наивного реализма («Barfussele» Ауэрбаха, «Чортова лужа» Жорж Санд); встречается и еще более неопределенное употребление термина, где налицо лишь момент идеализации эпохи или быта («Idylls of the King» Теннисона).

В подобном значении термин И. встречается и у литературоведов (ср. ст. «Идиллия» Зунделовича в «Словаре литературных терминов», изд. Френкеля, 1925, и в особенности статью «Идиллия» Чешихина в словаре Брокгауз-Ефрона, где под понятие И. подводятся формы всех лит-р и эпох).

Если ограничить понятие И. унаследованными от античности формами и изменениями сюжетики, внесенными в нее буржуазией XVIII в., то представится все же возможным установить пределы развития жанра; эти пределы полагает осознание наличия классовой борьбы в крестьянстве и мелкобуржуазных группах и отображение ее в лит-ре. С этого момента И. как жанр перестает существовать.

ИДИЛЛИЯ РУССКАЯ. — В России И. развивается в середине XVIII и начале XIX вв. в творчестве Сумарокова (см. т. VIII его сочинений в изд. Новикова), затем Я. Княжнина, В. Панаева ( Идиллии», 1820, с «Рассуждением о пастушеской поэзии» вместо предисловия), В. Рубана (перев. «Георгик» Вергилия, 1777), Дельвига, Жуковского, Гнедича, Мерзлякова (переводы И. Дезульер, «Буколик» Вергилия и т. п.); известна И. была несколько раньше («Нисса» Тредьяковского, «Полидор» Ломоносова), но именно в середине XVIII века заняла заметное место в тогдашней лит-ре. Характер русской И. определял еще Сумароков в своей «Эпистоле о стихотворстве»:

«Вспевай в Идиллии мне ясны небеса,

Зеленые луга, кустарники, леса,

Биющие ключи, источники и рощи,

Весну, приятен день и тихость темной нощи.

Дай чувствовати мне пастушью простоту

И позабыть, стихи читая, суету...

Любовник в сих стихах стенанье возвещает,

Когда Аврорин всход с любезной быть мешает...

Иль с нею разлучась, представив те красы,

Со вздохами твердит прошедшие часы...» и т. д.

«И., — писал Остолопов, — довольствуется чувствованием, нежностью и повествованием и более старается описывать самую природу... Ежели И. содержит какую-либо страсть, то сия страсть должна быть самая умеренная и объясняема в выражениях приятных и тихих». Такого рода произведения в огромном количестве наполняли тогдашние журналы; они по большей части являлись просто переводами (в особенности переводились И. m-me Deshoulieres (перев. Мерзлякова) и Гесснера; переводом его «Das holzerne Bein» начал свою лит-ую деятельность Карамзин), в лучшем случае — подражанием французским и немецким образцам; воспевали нежные чувства пастушек и пастухов вне всякой связи с тогдашней бытовой помещичьей обстановкой. Реалистическая литература быстро вытесняет И., и со времени Пушкина она исчезает. Развитие этого незначительного, но своеобразного стихотворного жанра коренится в общих условиях раннего дворянского лит-ого стиля того времени, — характерными его признаками являлись значительная оторванность от действительности, условность и схематичность, переходившие в резкое преувеличение основных особенностей изображаемого: в трагедии условно и преувеличенно изображались высокие страсти и гражданские чувства, в комедии — мелкие (скупость, ревность) и т. п. В И. столь же условно развивалась любовная лирика. По мере развития дворянской культуры и, следовательно, усложнения ее лит-ого стиля, в нем росли реалистические тенденции, почва для И. исчезала; ее пытались несколько приспособить к изменившимся условиям (Дельвиг — «Отставной солдат» — и др.), а вслед за тем и совсем от нее отошли. Позднее И. развивалась и на Украине (у Ганны Барвинок, Шоголева, Макаровского и др.).Библиография:

Античная идиллия: Herbst W., Classisches Alterthum in der Gegenwart, 1852; Gaznett R., Idylls and epigrams, 1869; Norden E., Antike Kunstprosa, B. I, 1898; Lafaye G., Metamorphoses d’Ovide et modeles grecs, 1904; Witte С., Der Bukoliker Virgil. Die Entstehungsgeschichte einer romanischen Literaturgattung, 1922. Средние века и новое время: Gosche R., Idyll und Dorfgeschichten im Altertum u. Mittelalter, «Archiv f. Literaturgeschichte», I, 1870; Bobertag F., Rokoko-Arkadien (Vom Fels zum Meer), 1882; Netoliczka O., Schaferdichtung u. Poetik im 18 Jhrh. (Vierteljahrsschrift fur Lit.-gesch., II, 1889); Schneider G., uber das Wesen und den Entwicklungsgang der Idylle, 1893; Andreen G. A., Studies in the Idyll in German Literature, 1902; Knogel W., Voss’s Luise und die Entwicklung der deutschen Idylle bis auf H. Siedel, 1904; Hubner A., Das erste deutsche Schaferidyll und seine Quellen, 1910; Muller N., Die deutschen Theorien der Idylle von Gottsched bis Gessner und ihre Quellen, 1911; Merker E., Zu den ersten Idyllen von J. H. Voss, 1920; Weber E., Geschichte der epischen und idyllischen Dichtung, 1924; Cysarz H., Deutsche Barockdichtung, 1924. См. также лит-ру по авторам и направлениям, упомянутым в тексте. Русская идиллия: Остолопов П., Словарь древней и новой поэзии, т. II, СПБ., 1821 («Идиллия»); Панаев В. И., Идиллии, СПБ., 1820 (предисловие); Резанов В., Из розысканий о сочинениях В. А. Жуковского, вып. II, П., 1916, стр. 482; Неустроев А. Н., Указатель к русским повременным изданиям и сборникам, СПБ., 1898, стр. 251—253, 782; Филонов, Идиллия и образцы ее у разных народов, СПБ., 1907.

ИДИ́ЛЛИЯ -и; ж. [греч. eidyllion - картинка].

1. Лит. Небольшое поэтическое произведение, изображающее идеализированную, безмятежную жизнь сельских жителей на лоне природы. Читать идиллии и эклоги.

2. Мирное безмятежно-счастливое существование. Домашняя и. Предаваться идиллии.

◁ Идилли́ческий (см.).

* * *

(греч. eidýllion), поэтический жанр (в античности — вид буколики), изображение мирной добродетельной сельской жизни на фоне прекрасной природы (идиллии Феокрита, Вергилия, И Фосса, И. В. Гёте). В переносном смысле — мирное беззаботное существование (обычно иронически).

* * *

ИДИ́ЛЛИЯ (греч. eidyllion), поэтический жанр (в античности — вид буколики(см. БУКОЛИКА)), изображение мирной добродетельной сельской жизни на фоне прекрасной природы (идиллии Феокрита(см. ФЕОКРИТ), Вергилия(см. ВЕРГИЛИЙ (поэт)), И. Фосса, И. В. Гете(см. ГЕТЕ Иоганн Вольфганг) ). В переносном смысле — мирное беззаботное существование (обычно иронически).

«ИДИЛЛИЯ», Беларусь, БЕЛВИДЕОЦЕНТР, 2000, цв., 7 мин.

Комедия.

О взаимоотношениях супругов, в которых любовь переходит в ненависть и наоборот.

В ролях: Александр Лабуш (см. ЛАБУШ Александр), Галина Федорова.

Режиссер: Александр Кананович.

Автор сценария: Александр Кананович.

Оператор: Светлана Жибуртович.

Звукорежиссер: Сергей Шункевич.

Диплом жюри Конкурс студенческих и дебютных фильмов «Св. Анна—2001».

• Ειδύλλιον,

см. Theocritus, Феокрит.